Антон вступил на берег, на фоне снежного леса его глаза светились невероятным синим цветом, цветом тропического моря.

— У нас почти юбилей, — крикнул он.

— Как ты нашел меня? — прошептала Эми.

— Я шел по твоим следам в снегу, — ответил он. — Они тут единственные. Как и твои шаги в моем сердце, любимая. Можешь ли ты простить меня?

— О, Антон, — выдохнула она и протянула к нему руки.

Как чудесно снова оказаться в сильных объятиях! Эми подняла к нему счастливое лицо, отдаваясь его теплым поцелуям с восторгом и наслаждением.

— Пожалуйста, скажи, что ты даешь мне еще один шанс, — умолял он, сжимая Эми в объятиях сильнее и сильнее. — Любимая моя, пожалуйста, скажи, что прощаешь меня за то, что был таким глупцом.

— Мы оба вели себя глупо.

Их поцелуй, должно быть, длился вечность, и снова мир замер. Антон опять заглянул ей в глаза.

— Ты величайшая драгоценность в моей жизни. Сможешь ли простить меня за те ужасные слова?

— Если ты скажешь, что не веришь в то, что сказала обо мне Лавиния!

— Ни в единое слово. Я не спал всю ночь, когда ты уехала, просто лежал и думал, думал и понял, что невозможно, чтобы моя Эми — Эми, которую я люблю больше жизни, поступила так некрасиво. А на собрании меня осенило, каким дураком я был. Я сожалею, что искал тебя так долго, ты спряталась очень хорошо. После собрания мне пришлось поехать в Гонконг для урегулирования проблем с Лавинией. Я вернулся лишь прошлой ночью. Ты знаешь о выкупе акций? Она кивнула.

— Прочитала сегодня утром. Она заставила тебя заплатить за то, что ты отверг ее, моя любовь. Мне очень жаль.

— Каждый пенни окупился… потому что теперь мы свободны. Мы можем делать то, что захотим. И я хочу кое-что тебе пообещать, Эми. Первое — наша жизнь никогда не будут лететь со скоростью света, у нас всегда будет время друг для друга. И совсем неважно, где мы будем путешествовать и какие высоты покорять. Нет ничего важнее нас самих. Ты самый важный человек в моей жизни и навсегда им останешься. — Антон нежно поцеловал девушку. — Я всегда буду доверять тебе. Ты вернешься домой, Эми? Твой дом ждет тебя, мой ангел, с драконами, охраняющими наши четыре угла.

— Ты купил Кюилин-Хаус!

— На самом деле, его купила ты, — улыбнулся он. — Дом записан на твое имя, любимая.

— Но Антон… почему?

— Однажды в Лондоне я решил, что ты больше не существуешь, — начал он. — Но не было ночей более темных и ужасных, чем ночи без тебя. Потеряв веру в тебя, я потерял себя. Я хочу загладить свою вину. Я хочу показать тебе, что всегда буду верить тебе и хочу, чтобы ты вернулась в Гонконг со мной и жила бы в нашем доме. Он всегда будет твоим, даже если ты решишь не делать меня счастливейшим из смертных и не станешь моей женой. Хотя в глубине души я надеюсь, ты смилостивишься и выйдешь за меня замуж. Кюилин-Хаус — мой подарок тебе и мое «прости».

Другое тихое место — диаметрально расположенный полюс все той же мировой оси находился за тысячи миль от замерзшего пруда.

Крепко сцепив руки, они стояли в древнем храме. Отдаленные звуки моря бились о старые камни, складывая гимн их благословенному счастью. Улыбка на лице статуи все так же сияла ясностью и кротостью.

Как и раньше, они возложили на пол дикие цветы и фрукты.

— Я никогда не говорил, как сильно люблю тебя, — сказал Антон. — Если бы я сделал это, возможно, ты бы больше доверяла мне.

— Возможно, — нежно произнесла Эми. — Но ты должен знать, я никогда бы не прервала беременность добровольно. Когда у меня случился выкидыш, я считала это своей ошибкой и долгое время не могла избавиться от чувства вины.

Он крепко стиснул ее руку.

— Так распорядилась природа, — ответил он. — Только такие люди, как Мартин Маккаллам, могут подумать иначе.

— Прости, что тебе пришлось узнать обо всем от Лавинии. Наверно, тебе было очень больно.

— Я никогда не верил в это, — сказал он. — Я знал, что-то неправильно, не сходится. Не такая ты женщина, чтобы отважиться на шантаж, а затем избавиться от ребенка. — Антон повернулся к ней, и лицо его было спокойным. — Ты лучшая и самая красивая женщина в мире, Эми. И я очень горжусь тем, что ты станешь моей женой.

— А ты самый лучший мужчина в мире, — просто подхватила она. — И другого подобного нет.

— Я купил тебе кое-что, — он полез в карман, — и надеюсь, на этот раз ты примешь его.

Она знала, что это за подарок, еще до того как он вытащил руку — маленький браслет из глубочайшего и зеленейшего камня с вырезанным на нем гибким телом дракона.

— В первый раз, когда я предложил его тебе, — продолжал он, — думаю, тебе казалось, что я пытаюсь отметить тебя, как свой трофей, свое завоевание. Но я пытался показать свою любовь, ты завоевала меня и можешь носить меня на своей руке, как своего собственного ручного дракона.

— Браслет так же красив, как ты сам. Но дракон никогда не будет ручным. — Рука скользнула в прохладный драгоценный браслет, затем она поцеловала Антона в губы. — Я никогда его не сниму.

Пол храма, как и прежде, был занесен серебряным песком и цветами. Купол над их головами заполнился бормотанием моря. И снова Эми почувствовала, что они находятся в священном месте, не подвластном никаким религиям.

— Спасибо, что привез меня сюда, — прошептала она. — Здесь так восхитительно!

— Да, — согласился Антон. — Мир — прекрасное место. И я хочу провести остаток своей жизни в уверенности, что он таковым и останется… нашим детям. Я обожаю тебя за то, что ты хочешь того же самого.

Они поцеловались с нежностью и страстностью, свойственной настоящей любви.