В те дни, когда крестьяне держали власть в Загребе, полиции не было видно. Но съезд закончился, крестьяне разъехались. Начались жесточайшие репрессии. Степана Радича бросили в тюрьму. Хорватскую республиканскую крестьянскую партию, входившую в Крестьянский интернационал, распустили, объявили вне закона. Полиция не обошла и мятежных студентов Загребского университета: в декабре 1924 года Бранко Вукелича и его товарищей арестовали. Славко гордился братом, мать была напугана. Она сделала все возможное, чтобы вызволить Бранко из тюрьмы. Его отпустили, выдали на поруки, но навсегда занесли в «черный» полицейский список.

Возможно, в этот трудный для семьи Вукеличей период и начался разлад между родителями Бранко, разлад, который в дальнейшем привел к полному разрыву их личных отношений. Королевский офицер либеральных взглядов, полковник Милован Вукелич не мог относиться безучастно к тому, что Вильма с ее «фрондерством» толкала сыновей на гибельный путь политики и ставила под угрозу карьеру мужа. Но Вильма всецело была на стороне Бранко. Она надеялась на революцию в Югославии, в результате которой ее родная Хорватия получила бы свободу и независимость.

Выйдя из тюрьмы, Бранко стал партийным функционером. Коммунистическая партия готовилась к III съезду, Вукелич установил связи между организациями различных городов, ездил даже в Брно, в Чехословакию, где недолго обосновался, скрываясь от загребской полиции.

В Загребе свирепствовал! белый террор. К власти пришло новое правительство ярого реакционера, ставленника дворцовой клики Узуновича, который в первый же день заявил, что пора кончать с игрой в парламентаризм, нужно железом и кровью подавить всякое свободомыслие. В Югославии царила безработица, деревня была разорена, аферы и махинации в правительственных кругах приобрели небывалый размах.

Степан Радич и руководство Хорватской крестьянской партии пошли на переговоры с: великосербскими кругами, что для Вильмы Вукелич было худшим видом предательства. ХПК отказалась от своих республиканских лозунгов и признала династию Карагеоргиевичей. Радич получил портфель министра просвещения.

Коммунистическая партия, находившаяся в подполье, переживала в этот период большие трудности. Фракционная внутрипартийная борьба не давала возможности коммунистам возглавить движение масс в этот период обо стройного политического положения в стране. Влияние КПЮ на политическую жизнь было очень слабым.

Вернувшись в начале 1926 года в Загреб, Бранко нашел мать разочарованной и приунывшей. Осуществление ее мечты о свободной и независимой Хорватии отдалялось на неопределенное время. К тому же Славомир пошел по стопам старшего брата и мог в любую минуту оказаться в тюрьме как политически неблагонадежный. Отношения ее с мужем окончательно испортились. Жизнь в Загребе становилась невыносимой. Тревожась за безопасность сыновей, Вильма убедила Бранко уехать во Францию. Позже он напишет: «Непосредственной причиной моего выхода из марксистского клуба в 1926 году, а также прекращения сотрудничества с коммунистическим движением был совет моей матери, по косвенно здесь сыграло свою роль и то, что некоторые доводы матери я считал в то время правильными. К тому времени революция в Болгарии, Германии, Италии, Австрии и Венгрии, то есть во всех странах, окружающих мою родину Югославию, была подавлена. Мне и моим товарищам в Югославии ничего не оставалось, кроме того, чтобы ждать своей очереди быть арестованными полицией».

В 1926 году Вильма Вукелич окончательно порвала с мужем и вместе со своими четырьмя детьми уехала из Загреба в Париж. Решение Вильмы переехать именно в Париж было не случайным. В это время в Париже обосновалось очень много югославских политических эмигрантов, и семья Вукеличей могла рассчитывать хотя бы на моральную поддержку соотечественников.

Им удалось спять отдельный особняк в предместье Парижа Кламаре. Дети удачно устроились учиться: Бранко поступил в Сорбоннский университет на юридический факультет. Славко стал студентом Высшей электромеханической школы. Лилиана училась в ателье модельеров женской одежды. Эля еще в Загребе проявила себя талантливой балериной, а в Париже она посещала балетную школу. Сама Вильма занялась активной журналистской деятельностью, а позже стала писательницей.

Дом в Кламаре стал излюбленным местом эмигрантской молодежи. Это были друзья Бранко и Славко, прогрессивно настроенные молодые югославы самых разных профессий: архитектор Енсика, работавший у знаменитого впоследствии архитектора Ле Корбюзье, молодой психолог Гаци, художник Ханзи, написавший портреты прелестных сестер Бранко Эли и Лилианы, и многие другие.

Бранко по-прежнему увлекался архитектурой, и его интересовала личность молодого Ле Корбюзье. Он восхищался его оригинальными работами, его новаторством в области архитектуры. Корбюзье отбросил все старые традиции и своими проектами привел в смятение архитекторов всего мира. В архитектурных кругах Ле Корбюзье считали немного помешанным.

Бранко принадлежал к прогрессивной загребской школе архитекторов, и Ле Корбюзье возбуждал в нем жгучий интерес.

Но о чем бы ни говорили, о чем бы ни спорили друзья Бранко, они неизменно возвращались к югославским проблемам. Как громом поразила всех весть об убийстве Степана Радича сербским националистом Рачичем. Радич, не поладивший с великосербской верхушкой, вышел из правительства и снова возглавил ХПК. И вот результаты: убиты два хорватских депутата и сам Радич. В Загребе проходили бурные демонстрации, на улицах строились баррикады.

Не менее острой была политическая обстановка во Франции. Правительство Пуанкаре сделало ставку на крупные монополии, при поддержке которых в стране стали возникать фашистские организации. В Сорбонне, где в это время учился Бранко, шовинистически настроенные студенты объединялись в «Лигу патриотической молодежи». В Париже нагло хозяйничали молодчики из фашистской организации «Огненные кресты». Парижские газеты пестрели призывами ко всем странам объединиться в борьбе против СССР. Правительство «Национального единства» выдвинуло лозунг: «Враг – коммунизм». Коммунистическая партия ушла в подполье, ее руководитель Морис Торез подвергался жестоким преследованиям. Было очень трудно ориентироваться в этой сложной политической обстановке, в чужой стране, и Вукелич временно отошел от борьбы.

Летом 1928 года, во время каникул Вукеличи едут на атлантическое побережье в Поттайяк, где обычно отдыхало много молодежи. Славко знакомится с молодой русской девушкой Женей. Женя только что окончила коллеж и собиралась поступить на литературный факультет Сорбоннского университета. Это знакомство оказалось роковым. Евгения Ильинична Вукелич-Маркович разделила со своим мужем Славомиром всю его сложную, трудную судьбу коммуниста, борца.

Бранко внезапно увлекся цветущей, рослой датчанкой Эдит, дочерью зажиточных фермеров, проживающих в Дании. Эдит была значительно старше Бранко. Между Бранко и Эдит было очень мало общего. Это была любовная связь двух свободных, здоровых молодых людей. Позже выяснилось, что Эдит ждет ребенка. Как честный человек, Бранко поспешил оформить брак, и Эдит на время уехала в Данию к своим родителям. В Париж она вернулась к Бранко уже с сыном.

1929 год ознаменовался в странах Европы особенно жестокими репрессиями против компартий и рабочего движения.

Французская компартия была обезглавлена арестами, почти все члены руководства, в том числе и Морис Торез, были посажены в тюрьму.

В Германии разразился жесточайший кризис. Вызванное им разорение мелкой буржуазии создавало благоприятную почву для роста влияния фашистов. В Югославии установилась монархо-фашистская диктатура. Над коммунистами устроили громкий процесс. Запретили все партии.

8 января 1929 года в «Правде» появилась статья «Военная диктатура в Югославии». «Правда» писала: «Несомненно, реакция отныне с еще большей силой обрушится на трудящиеся массы, а автономистским стремлениям национальных меньшинств, в частности хорватов, будет объявлена беспощадная война».