"В клубе немецких коммунистов Зорге и познакомился с Яном Карловичем Берзином, руководителем советской разведки. Здесь Берзин имел возможность увидеть Рихарда Зорге во всем блеске его ораторского таланта. Зорге уверенно вышел на трибуну, окинул притихший зал спокойным взглядом и заговорил. Говорил негромко, но в голосе был металл. Неотразимая логика фактов – вот что сразу же покоряло слушателей. Она действовала почти гипнотически. В словах чувствовалась внутренняя убежденность. Он говорил о том, что приспела пора очистить братские компартии от троцкистов, «ультралевых» и прочих оппозиционеров.

Голос зазвенел, когда Зорге заговорил о роли Советского Союза в мировом революционном движении:

«Та роль, которую СССР теперь играет, вызвана тем, что революционные силы всего мира фактически видят в СССР единственного союзника. СССР является единственной антиимпериалистической страной, от которой можно ожидать поддержки…»

Когда в зале раздались выкрики оппозиционеров, Зорге иронически усмехнулся: «Послушаем вопли обреченных!» Ему бурно аплодировали. Оппозиционеры в знак протеста покинули клуб.

Берзин знал: анкетные данные никогда не исчерпывают человека всего. У каждого свой неповторимый опыт. Есть еще духовный мир, безбрежный, как океан. Когда сходятся два психолога, они именно стремятся выяснить в первую очередь этот духовный потенциал, заложенный в каждом.

Из клуба Берзин и Зорге вышли вместе. Рихард хмурился. Он только что выдержал бой и чувствовал себя возбужденным. Но заговорил свободно, легко. Ян Карлович сказал, что ему очень понравилась последняя работа Зорге о германском империализме.

«Меня поражает ваша работоспособность, – сказал Берзин. – Ведь я тоже в некотором роде был журналистом: редактировал партийную газету «Крея Циня».

«А я редактировал «Бергише арбайтерштимме». Вы прекрасно владеете немецким. Бывали в Германии?»

«Нет, не приходилось. Секрет простой: моя мать из немецких колонистов».

«А моя мать русская», – неожиданно сказал Рихард.

Как оказалось, Берзин не только читал многочисленные статьи Зорге, но и внимательно проштудировал каждую из них. Слушатель пролетарского университета, ом высоко ценил такие вот исследования очевидцев, прямых участников событий. Зорге был тонким знатоком германского империализма. Интерес к личности Зорге становился у Яна Карловича все острее и острее.

Он знал особую радость: радость открытия человека.

В высоком, худощавом, всегда сосредоточенном немце угадывалось нечто глубоко симпатичное самому Берзину. Он понял: политическая страстность.

С этого памятного вечера они подружились. Прогуливались по бульварам вечерней Москвы, говорили о политике, обсуждали тонкости международных отношений. Оба много знали. Обоих волновали одни и те же проблемы. Это был союз двух умных людей, двух партийных товарищей.

Жизненный путь Яна Карловича Берзина необычен, предельно насыщен событиями большой социальной значимости.

Биография каждого куется в горниле событий, она в конечном итоге определяется обстоятельствами и, разумеется, в большой степени мерой твердости характера. Вот эту меру твердости в людях да и в самом себе всегда и стремился установить Берзин. К настоящему мы идем через прошлое.

Биография Берзина ковалась в огне классовых битв. Он принадлежал к тому поколению ленинской гвардии, которое вынесло на своих плечах три революции, гражданскую войну и самые трудные годы созидания первого в мире социалистического государства.

Отвечая на вопрос, как он пришел в революцию, Берзин писал: «В семье у нас вообще был бунтарский дух. Старший брат, рабочий, рано примкнул к революционному движению, и это оказало влияние на всю семью. Нас, детей, было четверо – в настоящее время все партийцы».

Петер Янович Кюзис (он же Ян Карлович Берзин) родился 13 ноября 1890 года в Латвии, на хуторе, непода

леку от городка Гольдингена. Отец Петера мог считаться потомственным батраком, он никогда не имел ни своей земли, ни своего дома. Семья жила в общем бараке, так называемом "батрацком доме" – длинном каменном строении с единственным окном. Вечная, беспросветная нужда, полуголодное существование без надежд на будущее. Свирепый хозяин на глазах у детей избивал работников, мог среди зимы по собственному капризу выгнать со двора любого. Хозяина боялись и ненавидели. Ненавидел его и маленький Петер Кюзис.

Вся жизнь старого Яна Кюзиса прошла в жестокой борьбе за кусок хлеба. Он не желал с этим мириться: пусть хоть дети будут грамотными; может, им повезет в жизни и они вырвутся из кабалы. Петер стал ходить в сельскую школу. От дома до школы много верст. И все-таки, несмотря на все трудности, мальчик успешно окончил школу, а в 1902 году поступил в учительскую семинарию в городе Гольдингене. Вот как сам Берзин рассказывает о годах, проведенных в, семинарии: «Прибалтийская учительская семинария, директором которой в то время был Ф. Страхович, известный по всей Прибалтике реакционер-черносотенец, славилась своим казарменным режимом и реакционным составом преподавателей. Страхович ввел в семинарии систему пропусков на выход со двора, организовал среди учащихся целую сеть доносчиков, жестоко расправлялся с непокорными, осмелившимися критиковать порядки в семинарии. Протест учащихся вылился в «бунт»…»

Окончить учительскую семинарию не удалось.

В 1904 году Петер вошел в ученический кружок, связанный с социал-демократической организацией, принял активное участие в выступлении семинаристов против реакционных преподавателей и директора Страховича.

Теперь родители Петера батрачили уже у другого хозяина, в Юргенсбурге. Старший брат, Ян Янович, работал столяром у подрядчика по постройкам. В мастерской существовал социал-демократический кружок. Старший брат приносил домой нелегальную литературу, а Петер распространял ее среди молодежи.

В самый разгар революции 1905 года социал-демократический кружок организовал крупную забастовку сельских рабочих. Красные знамена, митинги. Известный боевик Стенька (Ленинь) призвал крестьян организованно выступить против угнетателей-баронов и царского самодержавия. Напуганные помещики потребовали у властей для своей охраны казаков. Вскоре казаки небольшими отрядами по пятнадцать-двадцать человек были расквартированы по всем помещичьим имениям.

В ответ на репрессии крестьяне организовали отряд самообороны. В отряд вошел и четырнадцатилетний Петер Кюзис. Осенью 1905 года Петер Кюзис вступил в РСДРП. Путь определился.

Леса Прибалтики. Дюны, болота… За деревом притаился с дробовиком Петер. Неподалеку товарищи. Это боевики – народная милиция. Поджидают казаков. Стычки с казаками происходят почти каждый день. Для шестнадцатилетнего Петера все овеяно революционной романтикой. «Было много революционного романтизма, но мало сознательности. Но, несмотря на это, люди боролись очень стойко и честно клали свои головы за революцию. Лично я жил тогда в экстазе революционного романтизма и за изучение теории взялся лишь в тюрьме».

Его записки полны этим романтизмом. Язык лаконичен: «Ночью мы сделали нападение на замок помещика, в котором засели казаки… Хотя нас, милиционеров, было меньше, чем казаков, штурм был отбит с большими потерями для них».

Однажды в сумерках Петер и его товарищи Лепинкла- ус, Василь и Калнынь вышли из лесу и направились к усадьбе, где было спрятано оружие. Отряд казаков несколько раз делал набеги на эту усадьбу, но, ничего не обнаружив при обыске, уходил. Боевики были уверены, что казаки сюда больше не вернутся. Иззябшие, они зарылись в солому и заснули, даже не выставив охраны. Около полуночи услышали стук в двери. В дом ворвались уланы. Уланов, оказывается, привел провокатор из местных подкулачников. Он утверждал, что в доме спрятано оружие. Оружие было спрятано в печи. Уланы все перерыли, но маузеров и винтовок так и не нашли. Боевика Ленинклауса избили до полусмерти, а Петера Кюзиса и остальных отвели в имение, где в подвале уже находилось семнадцать арестованных. В ту жe ночь всех допросил полевой суд. Калныня и Василя тут же расстреляли, а Петера пытали до тех пор, пока он не потерял сознание. Его выбросили с крыльца прямо в снег. Подобрали батраки. После этого Петер две недели пролежал в постели. А когда выздоровел, то отправился в усадьбу и забрал оружие. Собрал отряд в тридцать человек, вооружил его винтовками и пистолетами. Отряд совершал дерзкие нападения на карателей. Захватив Юргенсбургское волостное правление, «боевые братья» Кюзиса расстреляли предателей, взяли паспортные бланки, сожгли казенную винную лавку, разгромили корчму. Им приходилось бороться и с уголовниками, которые, видя отсутствие власти, пытались грабить крестьян. Но особенно ожесточенную борьбу «боевые братья» вели с карательной экспедицией известного палача Незнамова. Экспедиция насчитывала четыреста человек, была хорошо вооружена, имела артиллерию. Одна из схваток закончилась трагически для Петера Кюзиса. В мае 1906 года во время перестрелки с отрядом казаков он был тяжело ранен (в левое плечо, в голову и в ногу навылет). Юношу хотели прикончить на месте. Потом дело передали во временный военный суд в Ревеле.