Последние мирные дни

После обучения гардемаринов весь флот снова погрузился во всестороннюю проверку боевой готовности и завершения курса стрельб и маневров. Корабли совершали ночные плавания без огней по обстоятельствам военного времени. В разных условиях походного строя и стоянки производили отражения минных атак, опыты взаимной буксировки и другие упражнения, необходимые в бою и в морском походе. 12 октября "Андрей Первозванный" и "Император Павел I" провели опытовые стрельбы новыми фугасными снарядами. 29 октября на переходе в Гельсингфорс проверяли полную скорость. Она по числу оборотов составила для ''Андрея Первозванного 17,25, а для ''Императора Павла I" 17,6 уз. I ноября оба корабля вступили в вооруженный резерв в Гельсингфорсе. Главнейшей из признанных неотложными работ наступившей зимы стала установка и замена всех прицелов башенных орудий на новые, имевшие усовершенствованную упрочненную конструкцию.

Зима 1913–1914 г. завершала в затянувшуюся как никогда, достройку кораблей. Но время было упущено — обстановка надвигавшегося мирового пожара уже не оставляла времени для усовершенствований. С первого дня кампании 1914 г. от флота ожидалось полная боевая готовность. В марте была проведена беспрецедентная акция — опыт стратегического вывода линейных кораблей во льдах из Свеаборга. Для ее осуществления по предложению начальника оперативного отдела штаба командующего флотом капитана 1 ранга А.В. Колчака флоту был предоставлен ледокол "Ермак", находившийся в ведении министерства торговли и промышленности.

Как никогда напряженно готовился русский флот на случай войны. И в Черном море (см. "Потемкин", с. 233–235), и на Балтике осуществлялась программа маневров, учений и стрельб. Отражением этой страды стала и выполненная ''Андреем Первозванным" особая стрельба. Как явствовало из циркуляра штаба начальника бригады от 25 апреля 1914 г. при проведении стрельбы № 5 "после того как отстреляются все комендоры, артиллерийские унтер-офицеры и желающие офицеры", следовало для практики наводчиков сделать по одному полному галсу для каждого борта, стреляя всем бортом залпами. Число залпов в минуту должно было составить для калибра 12-дм. — три, 8-дм. — четыре, 120-мм и 75-мм — восемь. Возможно, что эта стрельба стала заменой планировавшееся ранее в Черном море опыта испытаний действительно возможной скорострельности в бою "до полного израсходования боеприпасов" ("Броненосец Потемкин". Р. М. Мельников, Л., 1980, 1981. с. 220).

В середине года срок, отпущенный историей до момента мирового взрыва исчислялся днями. В эти дни вскоре после начала навигации в Финском заливе в Ревель пришло грозное соединение британского флота. Встреченные у Оденсхольма 4 июня 1914 г., парадную диспозицию на ревельском рейде заняли четыре линейных и два легких крейсера. Возглавлял отряд молодой, подающий надежды флагман контр-адмирал Дэвид Битти (1871–1936). Визит составлял часть широкой акции, предпринятой британским правительством на Балтике. Это был звездный поход кораблей, в котором эскадры его величества короля Георга V (1865–1936) почти одновременно бросили якоря на рейдах Бреста (еще в феврале состоялся визит 4 линейных и 2-х легких крейсеров адмирала Битти), Киля (4 линейных корабля, 3 легких крейсера), Бергене и Тронхейме (4 крейсера), Христиании, Христианзанде, Копенгагене (4 крейсера).

Этот звездный поход кораблей владычицы морей имел цель напомнить другим державам, что Великобритания не позволит решать проблемы мира без ее участия. Россия же в визите Битти видела основание для заключения с Англией такого же союза, какой уже существовал с Францией.

На ревельском рейде корабли, следуя портландскому опыту, были соединены в пары: флагманский на ту пору "Император Павел I" с флагманским "Лайоном", "Андрей Первозванный" с "Принцесс Ройял", "Цесаревич" — с "Куин Мери", "Слава" с "Нью Зиленд". Этот корабль только в декабре 1913 г. вернулся из беспримерного плавания, в котором, пройдя за 10 месяцев 45000 миль, посетил почти все британские колонии. Но братство общегосударственного союза подписано так и не было — все свелось к привычным нормам морской вежливости и предупредительности. Обе стороны соревновались в размахе чествований, официальных обедов на флагманских кораблях, но вопрос о союзе остался открытым. Подробно осматривая корабли друзей, русские моряки находили немало полезных для заимствования усовершенствований из области быта и морской практики (чудесные высокого тона горны, чрезвычайно удобные уключины, очень мудрая понятная надпись на мостике: "не забывай своего заднего мателота" и т. д.).

Англичане на корабле

Некоторые позволяя себе снобизм провинциалов, находили, что вокруг "очень мало того, что следовало бы нам перенять или что было бы лучше того, что мы имеем сегодня" ("Адмирал Дэвид Битти". Лихарев Д. В, СПб, 1997. с. 79). "Зажирало не хуже, чем у нас, раз не желал открываться замок, другой раз прибойник не шел вперед". Да и воды в башне после работы ее гидравлических механизмов скапливалось "порядочно". Что еще могли сказать уязвленные до глубины души русские офицеры с их 17.5-узловыми линкорами об английских кораблях с 28-узловой скоростью, недосягаемыми пока что для русских 343-мм орудиями (с подобающей дальностью стрельбы!), с 229-мм толщиной брони, превосходившей не только толщину пояса на "Андрее Первозванном" (216), но и на дредноутах типа "Севастополь" (225 мм). И не без основания англичане, как писал В.А. Белли, строго соблюдая все правила этикета, видя русский флот, состоящим из сплошь устаревших кораблей, "смотрели на нас сверху вниз". Изрядно раскачав императорскую яхту "Полярная Звезда" с вышедшим для проводов императором и оказавшуюся поблизости "Аврору", "Кошки адмирала Фишера" растаяли в дымке Финского залива. Вслед им пустили единственный козырь — 36-узловой "Новик".

Ультиматум, который Австро-Венгрия 10/23 июля предъявила Сербии, был равносилен объявлению войны, и Россия трижды в 1909, 1912, 1913 г. принужденная к уступкам в балканской политике, не могла теперь оставить без поддержки оказавшиеся под угрозой уничтожения славянское государство. Было ясно и то, что и на Балтике России придется рассчитывать только на собственные силы. Даже ожидавшийся союз со Швецией не состоялся из-за развалившегося династического брака (его обязательства изложены в книге А. А. Игнатьева "Пятьдесят лет в строю", т. 1. М., 1955, с. 459).

Бесцельно, по давнему трафарету состоялась на Кронштадтском рейде церемония встречи нидерландского броненосного крейсера "Зееланд" под флагом принца Макленберга. Крейсер простоял на Невском рейде в Петербурге с 28 июня по 5 июля. Смелые мореходы и грозные бойцы, успешно сражавшиеся на морях с англичанами, учившими Петра Великого кораблестроительному ремеслу, голландцы теперь не играли видной роли в европейской политике и ничем России помочь не могли. Совсем иной, описанной в романе Л. Соболева "Капитальный ремонт" (М., 1937. с. 162) была встреча на том же Невском рейде французских миноносцев "Стилет", "Тромбон" и яхты "Нарцисс". Главные силы французского отряда дредноуты "Франс" и "Жан Бар", доставившие президента республики Раймона Пуанкаре (1860–1934), были грозными плавучими крепостями и демонстрировали на Кронштадтском рейде мощь верной союзницы России.