- А?

   - Да, это я так. Сама с собой. Ладно, Глеб. Мне надо на салаты всякую всячину варить. Ты сиди, если хочешь, а я буду тут крутиться.

   - Ты что, на новый год тут будешь?

   - Собираюсь, а что?

   - А родители?

   - Папа повез маму в Прагу. Я им сказала, что буду встречать НГ в компании.

   - А на самом деле?

   - И на самом деле. В компании. Еды и телека, - кулинарная книга отправилась обратно на полку, а Римма принялась что-то считать, загибая пальцы.

   - И все, больше никого?

   - Погоди, не сбивай, я яйца считаю.... Одиннадцать! - Радостно заключила Римма, пока Глеб давился смешком.

   - Хочешь, я составлю тебе компанию? - Глеб смотрел в окно.

   - Ну, если у тебя никаких других планов нет - ради бога.

   - Нету планов.

   - Тогда жду тебя завтра в 10 вечера, не раньше. И с тебя шампанское. И мандарины.

   - А кроме шампанского что-нибудь будем пить?

   - Я нет. Остальное - на твой вкус.

   - Договорились. - Глеб выскочил за дверь. Видимо, боялся, что Римма передумает.

   Девушка покачала головой и принялась переодеваться - дел было еще по горло.

   От души подпевая Дискотеке Аварии про новый год, который мчится, Римма балансировала на стопке книг. Книги стояли на табуретке, табуретка на столе. С этой пирамиды Римма украшала потолок гирляндами. С ними, правда, пришлось повозиться, но зато новогодняя атмосфера возникала буквально на глазах. В дверь поскреблись.

   - Заходите, открыто! - Римма отплевалась от дождика, и обернулась к выходу. Зашел Глеб, поставил сумку на пол, обвел глазами комнату.

   - Я тут, - Римма помахала дождиком.

   - Твою мать, ты чего туда залезла! Упадешь! - Глеб аж в лице поменялся.

   - Не упаду, что я, дура, что ли? - фыркнула Римма, отворачиваясь обратно. - Подай гирлянду. Бумажная вон лежит. Мерси.

   - Солнышко мое целованное, а ты стремянку не могла взять?

   - Мне влом.

   - Ясно. Слезай оттуда, тока осторожно. Я стремянку принесу.

   - Да не надо уже. Я закончила почти.

   Глеб тихо ругнулся, и сдернул девушку с пирамиды. Она пискнула, потом зашипела.

   - Это что, эвакуация? - Римма сердито выпуталась из крепких рук, и отвесила "спасителю" щелбан. - Ты чего пришел-то?

   - Фрукты принес.

   - Принес? Спасибо. Теперь чего надо?

   - Помочь тебе.

   - Мне уже не помочь, - хохотнула Римма и вытащила папку. - Но если делать тебе больше нечего - на. Берешь мыло, мажешь и клеишь на стекла. Я снежинки пока развешу.

   - Понял, сэр. Есть, сэр.

   - Мэм, если что.

   - Да, мэм!

   ***

   Римма осторожно разложила на кровати платье и подъюбник. Отошла, посмотрела на него внимательно, хмыкнула. Платье было выполнено в технике крейзивул, соответственно, было сделано из хаотично накиданных ниток. Хаос был хаосом только на первый взгляд - потом проступал гармоничный узор. В сочетании с новообретенной внешностью, платье должно было смотреться просто умопомрачительно. Чулки с красивым узором, зелененькие туфли, макияж.... Глеба ждал апоплексический удар, не меньше.

   Время - половина десятого. Стол накрыт, шампанское стынет между окнами, внешность - безукоризненна, аппетит зверский. В десять ровно - стук в дверь. Римма, не спеша, процокала каблуками к двери и распахнула ее. Оглядела Глеба с головы до ног. Удовлетворенно улыбнулась - костюм жемчужно-серого цвета, идеально сидевший по фигуре, и улыбка чеширского кота, потихоньку линявшая в отпавшую челюсть.

   - С наступающим, - Римма отошла в сторонку, пропуская Глеба в комнату. - Елки нет, поэтому я вместо нее. Зелененькая и колюченькая.

   - Ты очень красивая, - серьезно сказал Глеб.

   - Спасибо, - Римма довольно ухмыльнулась. - Я старалась. Садись. Я даже телек уговорила показывать без помех, представляешь?

   - Да уж, ты любого мужика за пояс заткнешь.... - Протянул Глеб, вытягивая ноги.

   - Это, видимо, был комплимент? - ехидно уточнила Римма и сунула ему в руки шампанское. - Откроешь?

   - Тебе с бахом, или без?

   - Без.

   - Пожалуйста, мадам, - Глеб ловко разлил по бокалам шипучку.

   - Мадемуазель, - вполне в духе Фрекен Бок протянула Римма.

   - Проводим уходящий год?

   - Давай.

   Чокнулись. Глеб уплетал салаты и нахваливал Римму. Римма уплетала салаты и косила одним глазом на "Голубой Огонек". Глеб изо всех сил старался привлечь все ее внимание. Римма вежливо поддерживала разговор, и продолжала держать дистанцию. Вышли курить. Римма с удовольствием закурила от своей зажигалки, игнорируя трепещущий огонек в опасной близости от своих волос, выдохнула дым и улыбнулась:

   - Не обижайся. Я всегда подкуриваю сама себе. Больше никому и ни от кого.

   - Привычка?

   - Ага. Просто некоторых бесит.

   - Ты не настолько часто куришь, чтобы меня это начало бесить. Кроме того, у тебя масса других привычек, которые выводят меня из себя.

   - Например?

   - Например, твоя вечная язвительность.

   - Это черта характера, а не привычка, - мягко напомнила Римма, и присела на подлокотник его кресла. Глеб покосился на стройную лодыжку и отвел глаза. - Привычка - это не мыть посуду, или ковырять в носу. Или курить.

   - Или не подкуривать из чужих рук.

   - Или так.

   - Римка, ты вообще, хоть иногда из себя выходишь, мне интересно?

   - Обязательно. А что?

   - Вот бы посмотреть хоть разок, - хмыкнул Глеб.

   - Сомневаюсь, что тебе понравится, - серьезно ответила Римма. - Это не самое приятное зрелище.

   - Летающая мебель и трехэтажный мат? - Глеб попытался себе это представить.

   - У тебя скудная фантазия, - хмыкнула Римма, отправляясь в комнату.

   - О, что-что, а фантазия у меня богатая, - у Глеба неожиданно сел голос и он откашлялся.

   - Не в то русло, - Римма щедро отпила из бокала и залезла с ногами на диван. - Сделай погромче. Тебе положить салат? Ты вот этот еще не пробовал.

   - Положи, - согласился Глеб. - И давай на первый, сейчас обращение будет. Президента.

   - Да-да-да. Сколько сейчас? Без пяти? Ага. - Римма аккуратно поджигала маленькие свечки, погасила свет и села рядом с Глебом. Сунула ему в руку незажженный бенгальский огонь.

   - Господи, зачем ты такая красивая? У меня сердце болит, когда я на тебя смотрю, - Глеб тихо выдохнул ей в шею.

   - Держим себя в руках, - засмеялась Римма, погладив его по голове. Он как большой кот потерся об ее руку.

   - Если будешь меня гладить, я продержусь. Возможно.

   - Договорились.

   - Десять!

   - Девять!

   - Восемь!

   - Семь!

   - Шесть!

   - Пять!

   - Четыре!

   - Три!

   - Два!

   - Ура! С новым годом! - Римма ловко подожгла бенгальские свечи, чокнулась с Глебом, и допила шампанское.

   - Мандаринку? - у ее губ оказалась долька, которую девушка благосклонно взяла губами.

   - Спасибо. Ты просто душка.

   - Может, я заслужил поцелуй?

   - Пожалуй, да, - Римма приподнялась и легко поцеловала Глеба в губы. Шальные синие глаза оказались совсем близко.

   - А еще?

   - А хватит. Морда треснет.

   - Не треснет, - он, впрочем, не делал попыток поцеловать ее самому. - Кстати, у меня сюрприз. Накинь что-нибудь, на балкон выйдем.

   - Он же закрыт.

   - Временно открыт. Оденься.

   - Я в плед замотаюсь, ладно?

   - Валенки свои надень, не май месяц.

   - Не зуди. Обулась.

   Глеб вывел ее на балкон, и велел закрыть глаза. Римма притопывала ногой и улыбалась. Глеб чем-то шуршал, чиркал колесиком зажигалки и что-то напевал.

   - Готово. - Он убрал Риммины ладошки от глаз и повернул в нужную сторону.

   - Ой, что это? - От пола потихоньку отрывался бумажный фонарик. - Как в мультике, - прошептала Римма, с восхищением провожая его глазами. Рядом плыли еще пять штук. Глеб осторожно обнял ее со спины, поправляя плед на тонких плечиках. Теперь ему была понятна ее худоба - постоянная диета не располагала к полноте. Фонарики мирно поднимались в звездное небо. Вокруг сверкали салюты - от китайских свистелок до вполне приличных фейерверков. Проводив последний фонарик, который скрылся за крышей соседнего дома, она повернулась к нему, и тихо сказала: