Тобой пренебрегали, Белла… Но теперь я здесь.

«Белла, не делай так, чтобы мне пришлось заходить к тебе», – предупредила Элис из-за двери.

Что с ним происходит сейчас? Он кричит? Ранен? Испуган? Каким хером я могу пойти в колледж, или даже принять душ, и хоть на секунду забыть, что ему причиняют боль прямо сейчас?!! Как он вообще мог подумать, что я смогу функционировать в эти несколько дней?!! Наверное, он думает, что я железная или что-то в этом роде.

Я хотела позвонить Эммету, но Эдвард заставил меня пообещать не делать этого, пока нет крайней необходимости. Виктория контролирует Эммета, так же как и Эдварда прямо сейчас. Я хотела позвонить папе и спросить, что происходит. Но в то же время мне было страшно узнавать. Но мне нужно знать, сказала я себе. В конце концов, я его доктор. Я должна быть смелой и встретиться с обстоятельствами лицом к лицу. И потом я снова начала плакать.

Я даже не помню, как мы шли в колледж. Кажется, Розали просто тянула меня за руку всю дорогу, а я шла за ней, как глупая овечка.

Я сидела на занятиях словно в коме. Я не слышала ни слова от своих профессоров. Я чувствовала себя мёртвой. Только хуже. У мертвых есть покой. У меня его не было.

Розали и Элис остались у меня дома после занятий и заказали пиццу. Я избегала свою спальню, пару раз молча надкусила пиццу, уставившись в пространство, представляя, что могло происходить с ним сейчас. Уверена, моим друзьям было скучно со мной, но я даже не могла заставить себя переживать за это.

После ужина Элис сказала, что они переночуют со мной, в моей кровати.

Она хотела, чтобы это прозвучало, как забавная идея, словно мы снова были подростками. Но я быстро забраковала эту идею, сказав, что мне на самом деле хочется побыть одной. Не знаю, обиделись они или нет, но после того, как, казалось, прошли годы, они обнимали меня и говорили, «Увидимся завтра, Беллс».

Они ждали за дверью, пока не услышали, что я заперлась на все замки и даже на цепочку. Как будто это могло остановить кого-то, кто хотел бы добраться до меня. Мне почти что хотелось, чтобы она прислала кого-то за мной. Лучше уж испытывать боль рядом с Эдвардом, чем оставаться здесь, в темноте без него, сходить с ума от беспокойства.

Я должна сделать это. Ладно, Белла. Глубоко вдохни. Иди в свою комнату.

Я зашла в темную спальню и, включив маленький ночник, заметила несколько вещей на своей кровати, заправленной в розово-голубое одеяло, в которое так любил кутаться Эдвард.

Я села на кровать, заправив волосы за ухо, глядя на эти вещи. Кольцо дружбы, которое я подарила ему. Кожаный шнурок с медвежьим когтем. Маленький клочок бумаги со словами «Любовь – лучшее лекарство для разбитого сердца». И еще тут был лист, вырванный из моего блокнота.

Я развернула его и прочла:

Белла,

Пожалуйста, береги мои подарки. И, пожалуйста, присмотри за моим сердцем. Я оставил его здесь, с тобой.

Я люблю тебя.

Эдвард.

Отлично, как раз тогда, когда я думала, что больше на буду плакать. Ну вот, опять.

Дрожащими руками, я надела кольцо на средний палец. Надела шнурок с когтём, надеясь, что он даст мне храбрости и медвежьей силы. Я прочла его короткую записку еще раз и улыбнулась, влюбляясь в него еще сильнее. Я перевернула лист, и увидела свой почерк.

Я обожаю тебя, было написано здесь.

Я вспомнила, как писала это в день, когда услышала, как он поёт в душе. Музыка Ночи.

Под моими словами снова был почерк Эдварда.

Взаимно, Доктор Белла.

Я заснула в слезах, сжимая в руках его записку, глядя на его предсказание, легко прикасаясь к нему пальцами снова и снова. Надеюсь оно правдиво. Теперь у меня разбитое сердце. И только Эдвард мог дать мне моё лекарство. Я постараюсь быть смелой и ждать. Он ждал годы, пока я не нашла его.

Я пару раз звонила Чарли и оставила ему сообщения. Он не отвечал мне, и я ненавидела это. Он знал, что я схожу с ума от беспокойства. Он мог позвонить мне!! Я кипела от злости несколько часов, и только в два часа ночи пришло сообщение от него.

Всё хорошо, не переживай. Позвоню завтра. Папа.

И всё?! Всё хорошо?! Козёл!! Должно быть, он наслаждается, слушая страдания Эдварда.

Нет, это не так. Я знаю, он не такой. Он просто пытается успокоить меня. Мне бы хотелось, чтобы он просто сказал мне правду.

Я закрыла глаза, зная, что Эдвард не услышит меня, или мои мысли. Но я всё равно сказала.

Эдвард. Я так по тебе скучаю. Я люблю тебя. Надеюсь, тебе не больно. Надеюсь, ты спишь. Надеюсь, тебе тепло. Надеюсь, тебе удобно. Надеюсь, тебе не страшно. Надеюсь, ты знаешь, что ты не один. Ты был прав. Мы вместе, всегда. Я с тобой, я страдаю вместе с тобой. Ты больше никогда и ни в чем не будешь одинок. Я с тобой. Даже в аду… Я с тобой. Я никогда не брошу тебя.

Спокойной ночи, Освобожденный Орёл. Спи, моя единственная любовь.

_

EPOV

Я зарычал, пока она безжалостно скакала на нём, не волнуясь о моей челюсти или лице, опускаясь резче и сильнее, чтобы снова подпрыгнуть.

Я лежал на обитом кожей столе, мои запястья в наручниках по бокам от моего тела, и мои лодыжки, связанные на конце стола, широко раздвинуты. На моих сосках всё еще были металлические зажимы, но к ним присоединился один зажим, впившийся в мои яйца, и парочка на внутренней стороне бедёр.

Время от времени, я получал удар током, одновременно через все зажимы. И теперь, когда Виктория развлекалась, я не мог предугадать, когда будет следующий. Думаю, она просто жмёт на кнопку случайно каждый раз, когда её пальцы прикасаются к ней. Иногда это был лёгкий удар колючим теплом… иногда это был чистый жар, вспышки жестокого огня, курсирующие через моё тело.

Я держал во рту включенный черный вибратор, направленный точно вверх, а она двигалась на нём вверх и вниз над моим лицом, держась за мягкую ручку, свисающую с потолка, трахая его, в то время, как моему члену не было позволено испытывать такого удовольствия, я всё еще был наказан. Это был её способ бросить это мне в лицо – я всё еще мог трахать её, но не получать никакого удовольствия от этого.

Честно говоря, это самое легкое за весь день. Помимо боли в скулах, я не возражал. Мне не нужно было трахаться с ней, и это было идеально для меня. А ток… это приятное угощение после целого дня с Сэром Кевином.

Я рычал и стонал, стараясь удержать вибратор на месте, мои зубы устали от его жужжания.

Она кричала и билась в судорогах, полностью опустившись вниз на пластмассовый член, её влажные губы прямо над моим ртом, я закрыл глаза и ждал, когда она отойдет от своего оргазма.

Через пару минут она поднялась с гладкого, блестящего члена и счастливо вздохнула, глядя на меня. Я всё еще держал его в зубах, не двигаясь, пока мне не прикажут. Я смотрел на неё, пытаясь изобразить желание.

«Ух ты», – выдохнула она, сев на мою грудь. Кончиками пальцев, она взялась за вибратор и сказала, «Отпусти».

Я подчинился, и она достала его и держала в своей руке, «Дай посмотреть на зубы».

Я чувствовал себя как животное, когда сжал зубы и позволил ей осмотреть их. Она осторожно прикоснулась к ним и сказала, «Открой рот», и еще пару минут осматривала мои задние зубы.

«Хорошо. Твои зубы стоили мне кругленькую сумму».

Я поцеловал её, пытаясь делать это жадно, и через минуту она разорвала поцелуй.

«Открой рот», – снова сказала она, и когда я подчинился, она перевернула вибратор и сказала, «Соси».

Я простонал, когда он прикоснулся к корню моего языка, её рука грубо двигала его внутрь. Вкус Виктории заполнил мой рот, когда я начал лизать вибратор, пока она двигала его глубоко вниз и потом почти до конца вверх, и я жадно сосал его.

«Да…» – она улыбнулась мне, я издавал сдавленные звуки удовольствия, слегка подавившись, когда она засунула его сильно глубоко и потом еще немного глубже, экспериментируя.

«Ты сосал у Сэра Кевина вот так?»– язвительно спросила она, и я почувствовал, как во мне снова просыпается ярость.