Родители Юры приехали в предпоследний день лета.

- Ффух! Ну, и душно тут у вас, - отдувался в прихожей Бобров старший.

- Сами не можем привыкнуть, - обнял его Юра. – Здравствуй, мама.

- Здравствуйте, дети, - Ксения Ивановна сильно соскучилась, была взволнована и растрогана встречей.

Они были высушены и обожжены алтайским солнцем, и глаза их сверкали как будто возвращённой молодостью. Были разговоры, разборы, обмены сувенирами и впечатлениями. Чистота квартиры удостоилась похвалы, Лера, довольная, скромно потупила взор.

- Пап, я снова в авантюру ввязался, - решился, наконец, на главное Юра. – Буду играть в команде «Московия». Завтра первый матч.

- Да ну! В этой вот той самой? Что из русских и от которой националистический душок? – Владимир Викторович в самолёте вкусил свежих новостей.

- Не душок даже – крик и поза на каждом углу! – с улыбкой подыграл ему Юра. – Правда, заправляет всем татарин.

- А что - симбиоз русских с татарами иногда давал неплохие результаты.

- Юрочка, а не умыкнут тебя, как тогда в истории с Череповцом? – у мамы всегда свои тревоги.

- Да мне уж намекнули, что я увлекающийся товарищ, - Юра глянул на Леру, - сам, кстати, Тимур и сказал. Но контракт подписали. Денег навалом предложили. А что будет – поглядим. Уж больно заманчиво поглядеть, что из этого выйдет. К тому же капитанствую я.

- И, говоришь, послезавтра уже игра? – отец перешёл к конкретике. – И где стадион?

- А новый, помнишь, небольшой такой построили – напротив Технопарка?

- Да, года два назад было дело, я как-то разок там прогулялся даже. Ну, жди тогда болельщиков на игру.

Юру волновался перед этим разговором с родителями, поэтому сейчас, получив, по сути, поддержку, сбросил внутренний груз и стал увереннее смотреть на предстоящее футбольное будущее.

***

- Всё-таки сон здесь такой… качественный, да? – спросил Бобров, увидев, что Лера, глубоко вздохнув, открыла глаза.

- У меня качественный сон рядом с любимым мужчиной. И не только сон, - Лера зевнула. - Если кто-то тугоумен, поясню, что любимый мужчина – это ты.

- А то я уж хотел по попе тебе надавать.

- О, да! Милый, отшлёпай меня, - Лера, хохоча, завернулась в полотенце и побежала в душ. На кухне уже громыхал поднявшийся Ганжа. Послышался его возмущённый бас:

- У меня в доме голые женщины! Караул! Бобров, приструни свою жену! – Лера пробежал мимо него.

За завтраком порешили, что Бобров на следующий день поедет на тренировку и обсудит детали предстоящей игры с Робинсоном-Проскуриным, а заодно и «немного потренируется», по выражению Ганжи. В этот же день, нужно было перевести Лерины вещи обратно в Измайлово – «возвратиться в пенаты» (это опять был Ганжа).

В пятницу с утра Бобров своим ходом поехал на базу Московии, оставив Леру разбираться в квартире. Она, отметив отсутствие холостяцкого бардака, всё же решила сделать и генеральную уборку, и генеральную чистку. Наотрез отказавшись от всяческих клинеров «Ещё чего – чужие руки будут шариться по нашим вещам!».

Тренировка была в разгаре: Проскурин стоял на бровке поля, а девять люденов перемещались без меча, подчиняясь, по всей видимости, заданному алгоритму. Остальные партнёры Боброва занимались на соседнем поле, под руководством помощника главного тренера.

- О, герой наш пришёл! Юр, часок с ребятами поработай, разомнись. А! У тебя ж нога – тогда сначала на обследование, - увидев Юру, крикнул с поля Проскурин.

- Да прошло всё уже, - ответил Бобров.

- Ты эти подростковые штучки брось. Дуй к врачу. Они тебя там ждут.

Командный эскулап просканировал Юрину травмированную ногу и пробежался глазами по визуальным результатам.

- Юрий Владимирович, на тебе заживает как на юнце или даже, как на людене. Ты, часом, не «оздоровился»? – с улыбкой подначил капитана Шангрилу, который был, конечно, прекрасно знаком с «симпатиями» Боброва к люденам.

- Слушай, Шангр, я же обижусь.

- Всё, Юрий, можете бежать, покорять вершины турнирных таблиц! – индиец был привычно весел.

Целых два часа Юра делал рывки, бил по воротам, разыгрывал бесконечный стеночки с Ромой Васильевым. Околонулевая температура не располагала к прогулкам, но Бобров был вскоре мокрым от пота, и от разгорячённой головы валил пар.

- Да ты прямо землю роешь, аки дублёр, впервые очутившийся в первом составе, - Проскурин, закончив, с люденами, наблюдал за тренировкой естественников.

- Что-то подобное я сегодня уже слышал. Может, и впрямь молодею? – запыхавшийся Бобров подошёл к тренеру. – Ну, что, Анатолич, когда будем деликатные проблемы обсуждать?

Проскурин несколько попасмурнел:

- Давай, в душ, а потом ко мне, потолкуем.

- То есть, с пылу, с жару ты меня не готов принять? – Юра даже сам удивлялся своему хорошему настроению.

- Бобров, не нарушайте субординацию, - вконец посуровел Проскурин. Развернувшись, он пошёл к себе в комнатку.

В его уютном кабинете Юра, уставший, развалился в перелётном кресле, потягивая восстанавливающий коктейль.

- Ну, давай сразу огорошу тебя неприятным, – Валентин увидел сразу потемневшие глаза Боброва, - питерские продавили комитет и безо всяких там аргументаций и пояснений перенесли матч к себе домой. А чтобы было время подготовиться, заодно и на воскресенье.

- Охренели они совсем там?! А болельщики?! Да и с какой стати, вообще? – Юрино благодушие быстренько накрылось всеобъемлющем возмущением.

- Разделяю твои эмоции, но помочь ничем не могу. Наше руководство, сам понимаешь – ходит по струнке. Так что лучше принять, как факт и бороться своими силами. Болелам в сети напишешь, что, мол, произвол, но мы поборемся за вас и на чужих стадионах.

- Я уж напишу! - Бобров откинулся в кресле и уставился в стену злобным взором.

- Так, теперь, собственно о деле. После этого переноса я немного изменил алгоритм и тактику. Но лишь чуть-чуть, так как думаю, что они тоже там хотят переиграть до матча нас. Тут уж кто просчитает на два шага дальше, тот и победил. Значит, смотри.

А план был таков: Валентин Анатольевич предполагал, что «умники» из Питера, в свою очередь думают об атакующей тактики «Московии». Так сказать – от противного. Проскурин видел сценарий прошлой игры с Аргентиной, но только наоборот. Зенит завлекает в свои сети атакующую Москву.

- Зачем же им тогда перенос? Ведь понятно же, что мы пересмотрим и снова спрячемся в засаде.

- Про перенос я и сам не до конца понял пока, боюсь, что уже во время игры осознаем. А то, что мы должны переиграть тактику – вот здесь и есть эти два шага вперёд. Точнее, у них два шага, а у нас все три. В общем, если я не один в этом Чемпионате заумь такую веду, должны угадать.

- Да… Валентин Анатольевич, действительно, заумь, - Юра присвистнул. – Но воля ваша.

- Воля-то моя, но рулить на поле – тебе. И не забудь, как они умеют работать с судьями. Вообще, даже не суйся! Они же не зря в твоей истории с границей копались. Жди сюрпризов, здесь я бессилен.

- Хм… - Бобров задумался.

***

Накануне прошёл долгожданный дождь. Ливень был мощным и всепроникающим. Около двух часов он умывал неопрятную столицу, восполняя дефицит жидкости в почвах, а в душах людей освежая надежды на лучшее. Деревья, которые ещё не шуршали полузасохшими листьями, снова налились глянцевой зеленью. Люди высыпали гулять, дети наслаждались последним днём каникул.

Юра ночевал на импровизированной базе возле стадиона «Пойма-парк». Он чувствовал некоторый мандраж - закалка прошлого сезона не очень-то помогала. Он заставил себя съесть обильный завтрак и после позвонил родителям и Лере. Они тоже волновались в полном составе и хотели уже выдвигаться к стадиону, хотя время начала игры назначено на два часа дня. «Погуляем там рядом» - сказал отец.

На утреннем собрании говорил, во-основном, Тимур. А тренер Ларионов лишь по-доброму улыбнулся и сказал: «Ребят, да порвёте вы их! А детали мы с вами уже обговаривали. Так что не бойтесь». Собственно, боязни не было – в команде были крепкие молодые парни, со здоровыми амбициями – было нормальное волнение. После «установки» было два часа свободного времени. Юра присоединился к своей семье, с которой и «убивал» оставшееся время до матча.