Прислуга потрясенно зашумела, и его люди тут же со свистом обнажили мечи. Не обращая на них внимания, Бранд пристально смотрел на леди Эдит. Все зависело от ее ответа.

— Вы просите меня забыть о чести и стать вашей шлюхой в обмен на призрачные обещания? — Она с трудом сглотнула, и все ее тело напряглось.

Глаза Бранда сузились. Неужели он неправильно истолковал ее реакцию? Не может быть. Но она по-прежнему оставалась бледна как полотно, и тогда он, немного смягчившись, указал на дверь.

— Если условия вас не устраивают, вы вольны принять постриг в монастыре. Я обеспечу вас охраной, но тогда вы должны уехать немедленно — прямо в том, что на вас надето. Если же вы примете мое предложение, у вас будет выбор. Мои люди сопроводят вас, куда пожелаете, хоть в Уэссекс, но только по истечении срока нашего договора.

Она прищурилась.

— Со всеми моими вещами? И людьми, которые согласятся уйти вместе со мной?

— Со всем, что вам когда-либо принадлежало.

Буря эмоция отразилась на ее лице. Что перевесит — привязанность к богатствам или ее добродетель?

Через плечо она взглянула на слуг, стоявших с искаженными яростью лицами, и быстро кивнула.

— Вы были столь галантны и вежливы, лорд Бьернсон. Разве я могу отказаться?

— Госпожа, нет! — крикнул кто-то. — Мы отстоим вашу честь. Позвольте за вас сразиться!

Зал взорвался шумом голосов. Бранд ударил топором по полу, заставив слуг в страхе умолкнуть.

— Я приняла решение, — произнесла леди Эдит. — Норманн не оставил мне выбора. И я запрещаю вам проливать кровь за мою честь. Она ничего не стоит по сравнению с вашими жизнями.

Она стояла в полной тишине, одиноко и гордо. В углу ее рта залегла горькая складка. А потом протянула ему дрожащую руку.

— Какое именно решение вы приняли, леди Эдит? — спросил Бранд. — Произнесите его вслух. Не хочу, чтобы люди болтали, будто я вырвал его насильно.

— Я буду вашей наложницей, Бранд Бьернсон. Даю вам согласие по своей собственной доброй воле.

— На весь год?

— На год и ни днем больше. — Ее голос был холоден словно норвежская зима. — Потом я уеду в место по своему выбору с моими вещами и людьми, которые согласятся сопровождать меня в изгнании.

— Вы сделали свой выбор, леди, — тихо сказал Бранд, так и не пожав ее руку. У него еще будет возможность скрепить их договор. Позже. Без свидетелей.

Он отказывался чувствовать к ней жалость. Сокровища, которые она прятала, значили для нее больше, чем ее тело или так называемая добродетель. Женитьба может и подождать, пока он не закончит дела с этой леди. Удовольствие, которое они разделят, будет сладостным, но коротким. Интрижки подобного рода не длятся долго. Утолив свою страсть, он потеряет к ней интерес.

— Так как? — В ее серых глазах появилась тревога. — Мы договорились?

— Договорились. — Он поднес ее руку к губам. — Все, что мое, остается моим. А вы моя — на целый год.

* * *

Его наложница. На целый год. Безумие этого поступка, совершенного ею у всех на глазах, потрясло Эдит. Она прислонилась к внешней стене кухни, пытаясь унять сердцебиение.

Она согласилась стать любовницей Бранда Бьернсона. Не женой — любовницей. Как Хильда была любовницей ее мужа. Участь немногим лучше, чем жизнь бесправной рабыни!Испуганные лица ее домочадцев упростили ей выбор. Нельзя же было их бросить, а самой укрыться в относительно безопасных стенах монастыря. Кто знает, как обошелся бы Бранд Бьернсон с теми, кто посвятил свои жизни служению ей и ее семье. Чего стоила бы ее честь, оставь она тех, кто был готов за нее умереть?

Не такой исход событий она представляла себе утром, но иного выхода не было. Она должна защищать тех, у кого нет возможности постоять за себя. Пройдет год, а потом она с обозом уедет в Уэссекс. И если все сложится хорошо, возьмет с собой людей. Обхватив себя за талию, она попыталась унять дрожь.

Ей придется делить с ним ложе и ублажать его. И вот в этом она была не слишком сильна. Насмешки Эгберта эхом отозвались у нее в голове. Он обвинял ее в полном отсутствии женственности. Порицал за то, что она прямо высказывает свою точку зрения. Говорил, что мужчину в ней может заинтересовать только ее приданое.

Наверное, она сошла с ума. Она согласилась лечь в постель с самим Брандом Бьернсоном. Мир пошатнулся, и она ухватилась за стену, чтобы не упасть. Что же она наделала?

— Кузина? Что случилось? — Хильда схватила ее за руку. — Наконец-то я нашла тебя. Сначала я пряталась, но, не услышав звуков побоища, пошла тебя искать. Твой план сработал, и норманны ушли?

— Я… — Эдит не могла подобрать слова. Она не противилась, когда Хильда отвела ее к нише и усадила на скамью.

— Отдохни. Ты едва держишься на ногах. Забота о припасах и приезд норманнов совсем тебя вымотали.

С ее появлением Эдит еще острее ощутила свое несовершенство. Любое движение Хильды было призвано соблазнять или подчеркивать ее привлекательность. В ее присутствии Эдит всегда казалась себе особенно неуклюжей.

Если бы Хильда встречала норманнов вместе с нею, кого из них двоих предпочел бы Бранд Бьернсон? Ее ногти впились в ладони.

Но Хильда думала лишь о себе. Ее не интересовали ни люди, ни земли. Чтобы выжить, Эдит оставалось только одно — согласиться доиграть до конца любую игру, которую предложит этот норманн.

— Нет. Они еще не ушли. — Эдит принялась разглаживать юбку, успокаивая напряженные нервы. Надо быть ненормальной, чтобы тратить время на мысли о том, что все могло бы сложиться иначе. — Но не волнуйся, Хильда. У меня есть план. Со временем они уедут, и все станет как раньше. Мы должны в это верить.

— О нет! — Хильда прижала пальцы к губам и начала раскачиваться взад-вперед. — План? Но уже поздно придумывать новые планы.

— Рано или поздно они уедут. — Эдит не знала, кого именно она пытается убедить. — Норманны не сидят на одном месте. Они подчинятся зову войны и открытого моря. Все вернется на круги своя. Ты же видишь, ключи от всех кладовых по-прежнему у меня. Верь мне. Надо успокоиться и просто переждать.

Она звякнула связкой ключей, которые висели у нее на поясе. До нее их носила ее мать, а еще раньше другие женщины их рода.

Хильда издала глубокий дрожащий вздох. Судя по выражению ее глаз, она немного успокоилась.

— Как скажешь. Но где они остановятся? Значит ли это, что мне придется столкнуться с ними и с их варварскими манерами?

Эдит не знала, бывают ли манеры хуже, чем были у Эгберта и его приближенных. Она содрогнулась, вспоминая свое бессилие в недели перед его отъездом. Как упорно она старалась убедить его передумать, и как мало она преуспела. В отличие от Хильды, она не заплакала, узнав о его смерти. Напротив, жалела, что этого не произошло раньше. Сколько жизней погублено… Сколько страданий выпало на их долю из-за его дурного характера. Но он не забрал с собой ни золото, ни драгоценности. Придет день, и она достанет их из тайника, а сейчас они в безопасности, спрятаны прямо под носом норманна. Эта мысль приободрила ее.

— Будь с ними любезна, Хильда. С определенностью можно сказать только одно: противостоять им бессмысленно, — осторожно сказала она.

— Значит, ты выйдешь за нового лорда? — Хильда, прищурившись, посмотрела на нее. — Все прошло, как ты и предполагала? Ответь мне, кузина. Должно быть, король норманнов пожелал с помощью этого брака установить мир, хоть и не дал тебе времени оплакать мужа.

— Нет. У меня иная участь. — Сделав паузу, она взглянула на Хильду. Золотоволосая, голубоглазая красавица, которую все без исключения мужчины провожали взглядом. Все равно она скоро узнает. Наверняка эта новость уже облетела весь замок. — Я согласилась стать наложницей Бранда Бьернсона. Полагаю, норманн считает, что для меня это великая честь. Да, я знаю, как назовут меня люди, но я согласилась только ради того, чтобы смягчить его отношение к ним.

Вот. Она произнесла это вслух, и ей стало легче.