нятся воды, над озером быстрая чайка летит и

т.д. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Ну вот и приехали! ПАПАША: Слава Тебе, Господи!

Уходят. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: А ты, мама, не пойдешь разве гу

лять? МАМАША: А тебе хочется? ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Страшно. МАМАША: Нет, не пойду. ЕЛИЗАВЕТА БАМ:Пойдем, ну-у-у-у. МАМАША: Ну пойдем, пойдем. (Уходят.)

(Сцена пуста) ИВАН ИВАНОВИЧ И ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ, ВБЕГАЯ:

Где, где, где.

Елизавета Бам.

Елизавета Бам,

Елизавета Бам. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Тут, тут, тут. ИВАН ИВАНОВИЧ: Там, там, там. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Где мы оказались, ИванИванович? ИВАН ИВАНОВИЧ: Петр Николаевич, мы с вами взапер

ти. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Что за безобразие! Прошу меня не

тычь! ИВАН ИВАНОВИЧ: Вот Вам фунт, баста пять без пяти. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Где Елизавета Бам? ИВАН ИВАНОВИЧ: Зачем ее надо Вам? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Чтобы убить! ИВАН ИВАНОВИЧ: Хм, Елизавета Бам сидит на скамей

ке там. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Бежим тогда во всю прыть. ОБА БЕГУТ НА ОДНОМ МЕСТЕ. НА АВАНСЦЕНУ ВЫНОСЯТ ПОЛЕНО, И ПОКА П.Н. И И.И. БЕГУТ, РАСПИЛИВАЮТ ЭТО ПОЛЕНО.

Хоп, хоп,

ногами

закат за

горами

облаками розовыми

пух, пух

паровозами

хук, хук

филина бревно!

- распилено. Отодвигается кулиса и за кулисами сидит Е.Б. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Вы меня ищете? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Вас! Ванька, она тут! ИВАН ИВАНОВИЧ: Где,где, где? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Здесь под фарлушкой.

На сцену выходит нищий. ИВАН ИВАНОВИЧ: Тащи ее наружу! ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Не вытаскивается! НИЩИЙ (Елизавете Бам): Товарищ, помоготе. ИВАН ИВАНОВИЧ (заикаясь): Вот следующий раз у ме

ня больше опыта будет. Я как все подметил. ЕЛИЗАВЕТА БАМ (нищему): У меня ничего нет. НИЩИЙ: Копеечку бы. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Спроси того вон дяденьку.

(Указывает на Петра Николаевича.) ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ (Ивану Ивановичу, заикаясь): Ты

гляди, что ты делаешь! ИВАН ИВАНОВИЧ (заикаясь): Я корни выкапываю. НИЩИЙ: Помогите, товарищи. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ (нищему): Давай. Залезай туда. ИВАН ИВАНОВИЧ: Руками обопрись о камушки.

Нищий улезает под кулису. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Ничего, он это умеет. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Садитесь и вы. Чего смотреть? ИВАН ИВАНОВИЧ: Благодарю. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Сядем. (Садятся.) ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Что-то муж мой не идет. Куда он

пропал? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Придет. (Вскакивает и бежит по

сцене.) Чур-чура! ИВАН ИВАНОВИЧ: Ха-ха-ха. (Бежит за Петром Николае

вичем.) Где же дом? ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Тут вот, за этой черточкой.

На сцену выходит Папаша с пером в руке. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ (хлопает Ивана Ивановича): Ты

пятнашка! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Иван Иванович, бегите сюда! ИВАН ИВАНОВИЧ: Ха-ха-ха, у меня ног нет! ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: А ты так, на четверенках! ПАПАША: Про которую написано было. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Кто пятнашка? ИВАН ИВАНОВИЧ: Я, ха-ха-ха, в штанах! ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ И ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ха-ха-ха-ха!.. ПАПАША: Коперник был велишайшим ученым. ИВАН ИВАНОВИЧ (валится на пол): У меня на голове

волосы. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ И ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ха-ха-ха-ха-хаха

ха! ИВАН ИВАНОВИЧ: Я весь лежу на полу!

На сцену выходит Мамаша. ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ И ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ха-ха-ха-ха-ха! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ой, ой, не могу! ПАПАША: Покупая птицу, смотри, нет ли у нее зу

бов. Если есть зубы, то это не птица. (Выхо

дит.) ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ (поднимая руку): Прошу как следует

вслушаться в мои слова. Я хочу доказать Вам,

что всякое несчастие наступает неожиданно.

Когда я был еще совсем молодым человеком, я

жил в небольшом домике со скрипучей дверью. Я

жил один в этом домике. Кроме меня были лишь

одни мыши и тараканы. Тараканы всюду бывают;

когда наступала ночь, я запирал дверь и тушил

лампу. Я спал, не боясь ничего. ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ: Н и ч е г о! МАМАША: Ничего! ДУДОЧКА ЗА СЦЕНОЙ: ! - ! ИВАН ИВАНОВИЧ: Ничего! РОЯЛЬ: ! - ! ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Ничего. (Пауза.) Мне нечего было

бояться. И действительно. Грабители могли бы

прийти и обыскать весь домик. Что бы они наш

ли? Ничего. ДУДОЧКА ЗА СЦЕНОЙ: ! - ! (пауза.) ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: А кто бы еще мог забраться ко мне

ночью? Больше некому ведь? Правда? ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ: Ведь некому же больше? ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Правда? Но однажды я просыпаюсь.. ИВАН ИВАНОВИЧ: ... и вижу, дверь открыта, а в

дверях стоит какая-то женщина. Я смотрю на нее

прямо в упор. Она стоит. Было достаточно свет

ло. Должно быть, дело близилось к утру. Во

всяком случае, я видел хорошо ее лицо. Это бы

ла вот кто. (Показывает на Елизавету Бам.) То

гда она была похожа... ВСЕ: На меня! ИВАН ИВАНОВИЧ: Говорю, чтобы быть. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Что Вы говорите? ИВАН ИВАНОВИЧ: Говорю, чтобы быть. Потом, думаю,

уже поздно. Она слушает меня. (Все, кроме Ели

заветы Бам и Ивана Ивановича уходят.) Я спро

сил ее, чем она это сделала. Она говорит, что

подралась с ним на эспадронах. Дрались честно,

но она не виновата, что убила его. Слушай, за

чем ты убила Петра Николаевича? ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ура, я никого не убивала! ИВАН ИВАНОВИЧ: Взять и зарезать человека! Сколь

много в этом коварства! Ура! ты это сделала, а

зачем! ЕЛИЗАВЕТА БАМ (уходит в сторону и оттуда): Уууууу

уууу-у-у-у-у. ИВАН ИВАНОВИЧ: Волчица. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ууууу-у-у-у-у-у-у-у. ИВАН ИВАНОВИЧ: Во-о-о-о-о-лчица. ЕЛИЗАВЕТА БАМ (дрожит): У-у-у-у-у - черносливы. ИВАН ИВАНОВИЧ: Пр-р-р-рабабушка. ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ликование! ИВАН ИВАНОВИЧ: Погублена навеки! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Вороной конь, а на коне солдат! ИВАН ИВАНОВИЧ (зажигает спичку): Голубушка Ели

завета! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Мои плечи, как восходящее солнце!

(Влезает на стул.) ИВАН ИВАНОВИЧ (садясь на корточки): Мои ноги, как

огурцы! ЕЛИЗАВЕТА БАМ (влезая выше): Ура! Я ничего не го

ворила! ИВАН ИВАНОВИЧ (ложась на пол): Нет, нет, ничего,

ничего. Г.г. пш. пш. ЕЛИЗАВЕТА БАМ (поднимая руки): Ку-ни-ма-га-ни-ли

ва-ни-баууу! ИВАН ИВАНОВИЧ (лежа на полу, поет):

Мурка кошечка

молочко приговаривала

на подушку прыгала

и на печку прыгала

прыг, прыг.

Скок, скок. ЕЛИЗАВЕТА БАМ [КРИЧИТ]: Дзы калитка! Рубашка! ве

ревка! ИВАН ИВАНОВИЧ (приподнимаясь): Прибежали два плот

ника и спрашивают: в чем дело? ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Котлеты! Варвара Семенна! ИВАН ИВАНОВИЧ (кричит, стиснув зубы): Плясунья на

проволо-о-о! ЕЛИЗАВЕТА БАМ (спрыгивая со стула): Я вся блестя

щая! ИВАН ИВАНОВИЧ (бежит вглубь комнаты):Кубатура этой

комнаты нами не изведана.

Кулисы подают Папашу и Мамашу. ЕЛИЗАВЕТА БАМ (бежит на другой конец сцены): Свои

люди, сочтемся! ИВАН ИВАНОВИЧ (прыгая на стул): Благополучие Пен

сильванского пастуха и пасту-у-у-у! ЕЛИЗАВЕТА БАМ (прыгая на другой стул): Иван Ива-а

а-а! ПАПАША (показывая коробочку): Коробочка из дере-е

е-е! ИВАН ИВАНОВИЧ (со стула): Пока-а-а! ПАПАША: Возьми посмо-о-о! МАМАША: Ау-у-у-у-у! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Нашла подберезови-и-и-и! ИВАН ИВАНОВИЧ: Пойдемте на озеро! ПАПАША: Ау-у-у-у-у! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ау-у-у-у-у! ИВАН ИВАНОВИЧ: Я вчера Кольку встретил! МАМАША: Да что Вы-ы-ы? ИВАН ИВАНОВИЧ: Да, да. Встретил, встретил. Смотрю,

Колька идет и яблоко несет. Что, говорю, ку

пил? Да, говорит, купил. Потом взял и дальше

пошел. ПАПАША: Скажите пожалуйста-а-а-а-а! ИВАН ИВАНОВИЧ: Нда. Я его спросил: ты что, яблоки

покупал или крал? А он говорит: зачем крал?

Покупал. И пошел себе дальше. МАМАША: Куда же это он пошел? ИВАН ИВАНОВИЧ: Не знаю. Не крал, не покупал. По

шел себе. ПАПАША: С этим не совсем любезным приветствием се

стра привела его к более открытому месту, где

были составлены в кучу золотые столы и кресла,

и штук пятнадцать молодых девиц весело болтали

между собой, сидя на чем Бог послал. Все эти

девицы сильно нуждались в горячем утюге и все

отличались странной манерой вертеть глазами,

ни на минуту не переставая болтать. ИВАН ИВАНОВИЧ: Друзья, мы все тут собрались. Ура! ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Ура! МАМАША И ПАПАША: Ура! ИВАН ИВАНОВИЧ (дрожа и зажигая спичку): Я хочу