Разумеется, памятуя телефонный разговор в педуниверситете, я бросился, отсчитывая шаги и глядя на компас, составлять план археологического памятника. Открытого нами, как думалось… но нет: по приезде я получил от А. Семыкина письмо — оказывается, городище все же археологам известно, по их данным, здесь существовал город Волжской Булгарии.
Закончив топосъемку, возвращаюсь к лагерю, разбитому в лесополосе за городищем, и вижу: оставленная без присмотра палатка (спутники отправились искать «котлы Степана Разина») вдруг на глазах исчезла! В панике подбегаю («Хулиганы или мародеры пожаловали?») — слава богу, причина в ветре и песчаном грунте… Тут же подошли и друзья. По докладу Каминского, им удалось найти лишь одну яму (лес густой), вроде бы тоже похожую на провальную воронку, однако в ней оказались остатки явно обработанных деревянных конструкций, в самом деле напоминающих стропила землянки. А проезжавший мимо тракторист заявил, что «котлы» представляют собой угольницы, что, впрочем, сомнительно, слишком глубоки «котлы» для классических ям выжигания древесного угля… Словом, окончательно этот вопрос нами не решен.
Да и вообще, твердо уверен — значимые археологические открытия на берегах Волги еще возможны и более того — вероятны. И леса здесь густые, и… между прочим, рассказывали нам при беседах местные жители и о других памятниках прошлого, затерянных в здешних лесах и явно способных открыть много неизвестных страниц истории. Вот их беглое перечисление: остатки деревянной сторожевой вышки Степана Разина, городище с валом прямоугольной формы на месте заставы Степана Разина, курган Степана Разина, две пещеры, облицованные камнем, в которых скрывался Степан Разин…
Само собой разумеется, что к знаменитому атаману большинство этих объектов отношения, скорее всего, не имеют, налицо типичная ситуация — включение пришлым в этих краях русскоязычным населением чужих памятников в свою мифологию.
Но это уже задачи для серьезной поисковой экспедиции. Нас же ждал Урал. Точнее, это мы ждали встречи с ним с нетерпением. Но туда еще надо было доехать… При движении автостопом из Ульяновска вариант только один — по «трассе всероссийского значения» М5 (Москва — Уфа — Челябинск), проходящей через Башкирию. Этот «ноль второй» регион — притча во языцех у всех автостопщиков: автостопом здесь ездить общепринято, но также… принято платить за подвоз. Не слишком стоит надеяться и на дальнобойщиков: за Башкирией начинается Челябинская область — по их мнению, один из самых криминализированных регионов, где до сих пор процветает дорожный бандитизм…
Случились за время пути, как сейчас говорят, «траблы», и у нас. Началось все с пешего марш-броска в тридцать километров от «Рассвета» — «Заката» до трассы, дорога местная, воскресенье, движения никакого, ну и, конечно, после дня ходьбы в конце пути застопили уазик, провезший нас последний километр, причем, как, смеясь, сказал шофер, ехал он через тот самый «Рассвет»… Едва достигли магистрали, начался сильнейший ливень, продолжавшийся всю ночь… На следующий день вся четверка встретилась на очередной объездной у поселка Октябрьский, где «зависли» на четыре часа (говорят, для этого региона не так уж и много)… Последний казус произошел под вечер: подвозивший нас с Таней Янчук от Уфы автобус с призывниками свернул в тридцати километрах от Юрюзани — места назначенной встречи. Конечно, ночевать по раздельности не хотелось, и я подошел к колонне легковушек с транзитными номерами. Казахские водители-перегонщики согласились выручить, но ни в одной машине места для двоих не нашлось, пришлось и нам разделиться. И, попав в более скоростную машину, я проскочил нужный поворот — указатель «Юрюзань» оказался каким-то незаметным… Да и заболтался — за несколько минут я успел получить приглашение посетить Алма-Ату и выслушать вполне справедливые (судя по всему), жалобы на наших гаишников и таможенников, дерущих с «узкоглазых чушек» чуть не на каждом посту мзду. Спохватился только через три километра… Вернуться водитель отказался — примета плохая. А Татьяна вышла в нужном месте. Три километра — для туриста не расстояние, если бы… я был с одним рюкзаком. А их было два — рюкзак спутницы в «ее» машину, как и положено у перегонщиков, забитую барахлом, не поместился… К удивлению, уже в сумерках меня с двумя баулами подобрали молодые ребята на «Ладе», ехавшие как раз в Юрюзань. По дороге забрали и успевшую прошагать с километр Танюшку, а потом толково объяснили путь к условленной точке встречи. Пока дошагали туда, совсем стемнело. Где искать лагерь друзей? Сотовых телефонов тогда еще у нас не было… Выручил наш традиционный крик «Гой!». Поорали — и вскоре послышался отклик… Как, смеясь, рассказывали обрадовавшиеся нашему появлению из темноты друзья, сначала Джеймс опасалась отзываться: «Вечер, поселок недалеко, может, алкаши-хулиганы бродят», — но потом сообразила, что таковые вряд ли будут использовать боевой клич древних славян.
Впрочем, все вышеописанные казусы достаточно обычны, и уже через пару дней начинают восприниматься и вспоминаться как веселые, разнообразящие дорогу. Хотя впечатлений она и без того дарит немало. На пути к Уралу мы успели полюбоваться волжскими кручами и Жигулевскими горами, проехать по плотине Куйбышевской ГЭС, подивиться на то и дело мелькавшие по обеим сторонам нефтяные «качалки» (нефтяной регион) и вполне современные ветряки на вершине небольшой горушки (оказывается, ветроэнергетика у нас все же развивается — странно, почему об этом полигоне нигде не пишут), ну а когда начались предгорья и дорога пошла серпантином, это вообще сказка. Впрочем, в ближайшие дни нам предстояло увидеть и «прочувствовать» куда более высокие горы.
Утром мы уже увидели одну из них — более чем полуторакилометровой высоты Иремель. К ней мы, между прочим, и добирались. От проживавшей в районе горы корреспондентки получила Татьяна Джеймс любопытное сообщение. Согласно ему, в расположенных вокруг Иремели пещерах до сих пор прячутся потомки белогвардейцев, укрывшихся там от возмездия большевиков. В письме говорилось, что они теперь ведут себя так же, как и легендарная чудь: очень осторожны, выходят, в основном, по ночам и… воруют продовольствие! Несмотря на всю неправдоподобность известия, его стоило проверить — вполне могло оказаться, что речь идет о той же чуди, а версия «потомков белогвардейцев» придумана сельчанами — как наиболее простое объяснение происхождения замечаемых иногда странных «детей подземелья».
Однако, как говорят, французы, «для рагу из зайца как минимум нужен заяц». Достоверна ли исходная информация в принципе?
…Утром выходим на ведущую к расположенным у подножия Иремели селам Тюлюк и Кордонное дорогу. Каминский уже был в походной, я бы сказал, несколько странно со стороны выглядящей шапке-панамке, но первая же машина — лесовоз — остановилась и взяла авангардную пару. Мы с Татьяной Янчук добрались позже — в уазике-хлебовозе, причем в кабине места не было, залезли в фургон, между стеллажей с хлебом, так что я спиной подпирал норовившие выпасть на крутых участках буханки…
Воссоединившись, пошли проводить опрос, попутно волей-неволей присматриваясь к быту обитателей этих довольно крупных, живописно разбросанных в распадке сел.
— У меня прямо настроение поднялось, я уж думала, везде в России такое убожество, как в Ульяновской области! — вслух выразила Таня Джеймс общее мнение.
Действительно, дома в основном добротные, покосившиеся, требующие ремонта попадаются куда реже обычного. Чувствуется, что тайга рядом — леса не жалеют. Вдоль улиц — деревянные мостки-тротуары, почти везде и во дворах устроен дощатый «пол», крыши также часто покрыты тесом, мало того — почти все дворы крытые или «полукрытые», под общий навес спрятаны поленницы, сараи, хлева, даже детские качели!
И люди, как нам показалось, здесь под стать — обстоятельные, разговаривать не боятся, хотя и не сказал бы, что сверх-гостеприимные.
Правда, здесь впервые возникли трудности с пониманием речи собеседников — вроде бы они и русские, но говорят на особом диалекте, слегка «в нос», окая и чересчур быстро произнося слова. И это характерно для всего Среднего Урала, даже для больших городов вроде Перми. О такой особенности мне раньше слышать не приходилось. А вот про то, что и словарный состав обычных бытовых фраз на Урале и в Сибири меняется, упоминается во многих художественных произведениях, и факт этот я подтверждаю. К концу экспедиции даже мы незаметно стали говорить «ну» вместо «да» и «маленько» вместо «немного»…
