Короткий зимний день подходил к концу. Ночевать нас Татьяна Васильевна пригласила к себе, и за ужином мы делились кое-какой собранной информацией, интересуясь мнением хозяйки.
— Я вам ручаюсь — никогда про «летучих змей» не слышала, а ведь родилась здесь, — твердо заявила она. — Так что, думаю, ваши подозрения насчет «запретности» темы вряд ли верны. А насчет водяника и «летучей змеи» — не думаю, что очевидец обманывает. Во всяком случае, вряд ли он узнал о «летучих змеях» из газет — не тот человек.
Утром вдруг ударил мороз — градусов за двадцать. Однако, посовещавшись, мы все же решили возвращаться по другой дороге, а по пути побывать еще в нескольких мелких деревнях, на южной окраине возвышенности. Вышли затемно. По словам местных жителей выходило, что первой, километров через пять, на нашем пути будет Лавровка — но на карте такого названия не было!
Впрочем, на рассвете увидели крыши, подойдя к первому дому, уточнили — да, это и есть загадочная Лавровка, представляющая собой три слившиеся деревни… Здесь уже население русское, но не менее гостеприимное, чем в вепсских селах. Кстати, замечу, бытовым нацизмом в этих краях даже не пахнет, что лишний раз доказывает: провоцирует его обычно не разный цвет кожи, разрез глаз, язык, а разный менталитет…
В первом же доме нас ждала удача: две находившиеся там бабушки хорошо знали «летучих змей с гребешками», слышали о них и даже об их повадках с детства, хотя сами ни разу и не видели. Поохав на «путешественников», поудивлявшись сосулькам на моей бороде и заварив чай, начали вспоминать:
— У меня мама видела этого змея. Он на нее прыгал сзади, а она бежала от него зигзагами. Говорили, так надо убегать. Другая добавила:
— Да, и еще говорили, если змей на тебя налетит, сорви с себя одежу какую-нибудь и кинь ему. Пока он тряпкой занимается, ты дальше убежишь. Если опять налетать будет, другое что из одежды кидай… Говорили, раньше люди голыми в деревню прибегали.
Прошли по домам этой деревни и соседних, и почти все старожилы вспоминали, что да, раньше, до войны видели «летучих (по сути — прыгающих) змей» с гребнеобразным выростом на голове, очень их боялись, считали смертельно опасными. Настойчиво повторяли и «технику безопасности»: в случае нападения такого «гада» бежать вбок и кидать ему тряпку за тряпкой.
Во время экспедиции мы как-то не размышляли над этими рекомендациями, но после серьезно задумались: первый-то совет вполне логичен — понятно, что в воздухе не имеющая подходящих аэродинамических органов змея изменить направление вряд ли сможет (хотя не для стабилизации ли тела в «полете» служит гребень?), но вот срывание одежды, да еще постепенное… Ну ладно еще просто швырнуть в змею тряпкой, но чтобы она и после этого продолжала преследовать человека… Не может такого быть, не ведут себя так пресмыкающиеся, мозга у них не хватит для столь сложного поведения! Да и зачем летучей змее долго преследовать человека? Не проглотит же она его? Просто кинуться на прохожего — это возможно и объяснимо: «автоматическая агрессия». Скажем, не воспринимая человека как целое, взмахи кистей рук та может принять за трепыхание птиц… Некоторые известные змеи становятся агрессивными в брачный период, выгоняя со своей территории все, что движется… Но целенаправленно преследовать?! Байки? Похоже, но как они возникли, не на пустом же месте?
Гипотезу, объясняющую их возникновение, предложил позже Сергей Каминский. Выслушав рассказ об экспедиции, он сказал:
— А не могут ли люди, укушенные змеями, раздеваться по другой причине — от возникающего чувства жара? Ведь есть же такие яды… А в фольклоре, как часто бывает, перепутаны причина и следствие: прибегал, скажем, голый человек в деревню, рассказывал уже в бреду, что «летучая змея» его атаковала, а он тряпки бросал, и умирал потом… В преданиях же все это иначе истолковано.
Только добыв «летучего гада» и изучив его яд (если он имеется), можно будет подтвердить или опровергнуть догадку. Но косвенное доказательство версия имеет, вспомните жуткую милицейскую статистику: не проходит и пары лет, чтобы не нашли в болоте труп с сорванной одеждой. Позднее я навел справки — случаи такие происходят по всему северо-востоку Ленинградской области. И всегда только в теплое время года — до снегопадов, во всяком случае!
Впрочем, одна неувязка есть: таинственные трагедии продолжаются с пугающей регулярностью и в наши дни, а массовые встречи с «летучими змеями» вроде бы прекратились — в ходе экспедиции мы услышали только об одном «свежем» наблюдении, другие относятся максимум к 1960-м годам… Однако не забывайте, вымирают не только животные, вымирают и деревни. Жителей в них остается все меньше, в силу возраста в лес они ходят все реже…
Тем более что «зеленых змей» (а по нашему предположению, как помните, это тот же вид) видят куда чаще. В той же Лавровке нашлись аж два очевидца. Один из них, правда, несколько… ммм… своеобразный: молодой, лет двадцати пяти, парень. Не скрою, с легким запахом алкоголя (впрочем, на селе это обычное дело). С ходу он сказал, что змей: гадюк, медянок, «ольховок» — он убивает каждое лето по десятку, а «один раз в жизни» видел необычную змею — голубую! Было это в 1970-х гг., когда работал на лесной делянке — елки сажал на месте вырубки.
Явно собеседник видел необычную змею, но никаких подробностей у него узнать не удалось! Более того, когда я, надеясь уточнить цвет виденной им «гадины», показал на дверной косяк, окрашенный голубой краской, парень изрек:
— Не такого цвета была змея, а, я же сказал, голубого!
Куда более… нет, не правдивым, а информативным был рассказ другого очевидца, живущего неподалеку пенсионера Дмитрия Васильевича. Пригласив в дом, угостив кашей и чаем, тот рассказал следующее:
— В 1952-м или 1953 году, примерно, видел я зеленую змею с мелкими пятнами, вроде как рябую. Встретил ее прямо в конце деревни, там, где изгородь. Больше такой никогда не видел.
Знал он и о водяниках в районе Алексеевского озера, хотя за подробностями отослал к уже известному нам Александру Федоровичу: «Тот сам его видел, что я буду слухи пересказывать…» А вот про переворачивающих лодку озерных змеев никогда не слышал — впрочем, этот вопрос мы уже давно задавали для очистки совести…
Во время разговора попутно выяснилось, что Дмитрий Васильевич — еще и корзинщик, делает те самые сосновые корзины. Увидев наш интерес, он тут же провел небольшой мастер-класс по их производству: из цельного ствола молодого деревца выстругивается брусок квадратного сечения, потом с помощью нехитрого приспособления расслаивается на тонкие ленты, а теми уже оплетается форма… Корзины односельчане охотно покупают, по 20–30 рублей. Естественно, что и мы с Ильей взяли по «сувениру». Плетет умелец и корзиночки из бересты, но просит за них уже побольше.
Чуть позже мы познакомились с еще одним интересным человеком и его воспитанником, о чем нельзя не рассказать.
Итак, пригласивший нас в дом дедушка в конце разговора вдруг вышел из комнаты, через минуту вернувшись с весьма упитанным котом на руках. Как оказалось, он решил нас удивить, и это ему удалось вполне! Без лишних слов хозяин посадил кошару на тумбочку и скомандовал:
— Васька, лапу!
Как ни странно, животное протянуло правую лапу, и хозяин ее пожал, после чего сказал:
— А теперь другую!
Кот снова протянул правую, но пожать ее дед отказался и строго повторил:
— Я сказал: другую!
Хотите, верьте, хотите, нет, но кот протянул левую лапу, хозяин ее пожал и, довольный произведенным эффектом, распрощался… Думаю, сельский дрессировщик мог бы дать фору Куклачеву.
На этом экспедиция фактически и завершилась. До мурманской трассы мы добирались на автобусе, причем разговорились с ехавшей «на побывку» домой в Тихвин сельской учительницей: по аномальным темам она ничего не знала (понятно, человек новый), зато поведала о хаосе, царившем сразу после Нового года в ее городе. Конечно, мы, как и вся страна, из выпусков новостей знали про аварию системы теплоснабжения, пришедшуюся на сильнейшие морозы, для ликвидации коей потребовалось вмешательство на уровне правительства, но из первых уст все воспринималось серьезнее: «Несколько человек погибли…»
