– Нет, мы пойдем дальше, – сказала Ким. – Далеко еще?
– За тем поворотом уже будет видно озеро. Но постой, мне ведь нужно кое-что передать тебе! Жаль, я раньше не вспомнил! – И гном протянул ей серебряный браслет со вделанным в него зеленым камнем.
– Что это?
– Веллин. Это очень редкий и поистине бесценный камень; их совсем мало осталось, и тайна их обработки умерла вместе с Гинсератом. Веллин способен защитить от любого колдовства. Надень-ка браслет.
Кимберли с трепетным восторгом надела дивный браслет на руку, и ей тут же стало легче. Куда-то исчезла, растворилась та мучительная обжигающая боль в сердце, перестали ныть кости. Девушка чувствовала, что боль эта притаилась где-то рядом, но из нее самой она ушла. Ким даже вскрикнула от удивления.
Но лицо гнома оставалось по-прежнему мрачным, хотя он видел, конечно, какое облегчение принес его спутнице браслет с Веллином.
– Что ж, – буркнул он, – значит, я был прав: Великий Ткач всегда вплетает в основу и темные нити. Но пусть он сделает так, чтобы Лорен поскорее вернулся назад!
– Но почему ты так говоришь? – спросила Ким. – Что все это значит?
– Если этот Веллин способен защитить тебя от боли, которую испытывает земля и которую на нее кто-то НАСЛАЛ, то этот кто-то владеет страшной силой, способной уничтожить все великое королевство. При одной этой мысли мне становится страшно. И я уже начинаю думать, а не правдивы ли старинные сказки о дереве Мёрнира и о том договоре, который Йорвет Основатель заключил с этим Богом Громовником. Ну а если и это неправда, я и предполагать не осмеливаюсь, каковы причины того, что творится сейчас во Фьонаваре. Идем же скорей, – встрепенулся он, – нам давно пора к Исанне.
И он зашагал куда более энергично, чем прежде. Как только они обогнули ближайший холм, Ким увидела озеро – синий самоцвет, вставленный в ожерелье из невысоких холмов. И отчего-то берега озера и окрестные холмы были зелены и усыпаны полевыми цветами.
Ким так и приросла к земле:
– Ой, Мэтт!
Гном молча стоял с нею рядом, пока она, совершенно очарованная, любовалась раскинувшимся перед ними озером.
– Да, это озеро действительно красиво, – молвил он наконец. – Но если бы ты могла увидеть наш Калор Диман в окружении горных вершин, то приберегла бы свои восторги для этого случая, ибо нет ничего прекраснее Королевы Вод!
Услышав незнакомое волнение в голосе гнома, Ким внимательно на него посмотрела, потом, вздохнув, закрыла глаза и некоторое время молчала. Когда же она снова заговорила, то голос ее звучал монотонно, точно чужой:
– Лежит оно высоко в горах, и летом тающие снега пополняют его воды, а воздух там легок и чист. Над озером этим вечно кружат орлы, а солнечные лучи пронизывают его светом, похожим на золотой огонь. Попробуй эту воду на вкус, и узнаешь, каков вкус света, что отражается от озерной глади, – света солнца, луны или звезд. Но при полной луне Калор Диман становится очень опасным, ибо в такие ночи ничто не способно затуманить взор человека и ничто не способно удержать его, когда озеро властно влечет его к себе. Зов его подобен неукротимой приливной волне, оглушающей, бьющей в самое сердце. Лишь тот, кого гномы называют своим истинным королем, способен в полнолуние провести всю ночь на берегу Калор Диман и не утратить разума. И, если он хочет обрести королевский Алмазный Венец, он должен пройти этот обряд, выдержать испытание и, сочетавшись браком с Королевой Вод, всю ночь провести на берегу озера, освещаемый полной луной. И тогда, как и полагается настоящему королю гномов, он всю жизнь будет связан священными узами с Калор Диман.
Кимберли открыла глаза и в упор посмотрела на бывшего короля гномов.
– Но почему, Мэтт?! – спросила она, и теперь голос ее звучал как обычно. – Почему ты покинул свой трон?
Он не ответил, однако и глаз не отвел. Потом, по-прежнему молча, повернулся и повел ее по извилистой тропе вниз, к берегу озера, где их встретила Исанна-Сновидица, и в глазах ее Ким заметила мудрость, понимание, жалость и что-то еще, чему нет названия.
Кевин Лэйн никогда не умел как следует скрывать свои чувства, а эта казнь, произведенная как бы между прочим, оказала на него такое глубокое и болезненное впечатление, что за весь день пути – тяжелого пути верхом – он не произнес более ни слова и до самого вечера был бледен от гнева, так и не нашедшего выхода. В сгустившихся сумерках отряд Диармайда выехал на опушку густого леса, как бы сползавшего по склону горы. Дорога, которая проходила как раз по опушке, примерно через полмили вывела их на открытое место, откуда видны были сторожевые башни небольшой крепости.
Диармайд, натянув поводья, остановил коня. На лице его не было заметно ни малейшей усталости. Казалось, это вовсе не он целый день скакал по горам и долам. Кевин, у которого зверски болела каждая косточка и каждая мышца, смотрел на принца с холодной завистью.
Зато принц на него ни малейшего внимания не обращал. Подозвав к себе невысокого крепыша с каштановой бородкой, Диармайд велел ему:
– Ступай туда, Рот, но поговори только с одним Аверреном, больше ни с кем. Учти: меня с вами нет, и Колл тоже отправился со своей группой на разведку совершенно в другом направлении. И вообще – никаких подробностей. Впрочем, он ни о чем и не спросит. Постарайся осторожненько выяснить, не встречал ли кто-нибудь из гарнизона неподалеку от крепости чужака. Нас догонишь уже на горе Даэль.
Рот пришпорил коня и галопом понесся к воротам крепости.
– Это Южная твердыня, – шепотом пояснил Карде Кевину и Полу. – Наш основной форпост в этих краях. Крепость, правда, не особенно велика, но и возможность того, что кто-то вздумает перебраться здесь через реку, тоже невелика. К тому же большой гарнизон стоит чуть западнее, в устье Сэрен. И как раз там, в Сереше, войска Катала дважды пытались вторгнуться на нашу территорию. Но Сереш – крепость мощная, да и береговая граница охраняется куда лучше.
– Но почему же так трудно просто перебраться через реку? – спросил Пол. Кевин упорно продолжал хранить презрительное молчание.
Даже в темноте было видно, что усмешка у Карде вышла невеселая.
– А это вы и сами скоро увидите. Когда к реке спустимся.
Диармайд, закутавшись в темный плащ, подождал, когда в ворота крепости пропустят Рота, а затем свернул с основной дороги и повел свой отряд на запад по узкой тропе, которая, нырнув в лесную чащу, начала постепенно забирать на юг.
Ехали они, наверное, около часа, стараясь соблюдать предельную тишину и осторожность, хотя никаких приказаний на сей счет не поступало. Кевин видел, что его окружают прекрасно обученные и опытные воины, хотя одежды их порой и отличаются поразительным безвкусием, да и речь далека от совершенства и грубовата – особенно по сравнению с дворцовыми щеголями.
Тонкий исчезающий серпик луны повис в небесах точно позади отряда, когда они наконец выехали из леса на край долины, полого спускавшейся куда-то. Здесь Диармайд резко остановился и поднял руку, призывая к молчанию. И через несколько мгновений Кевин тоже услышал его – глухой рев могучего потока.
Они спешились. При свете месяца и звезд Кевин увидел впереди, буквально в сотне шагов от себя, отвесный обрыв. Но разглядеть, что там дальше, он оказался не в состоянии. На мгновение ему подумалось, что это и есть КРАЙ СВЕТА.
– Ученые говорят, здесь когда-то земля треснула, – раздался у него над ухом веселый голос. Кевин так и застыл: угасший было гнев снова проснулся в его душе. Но Диармайд продолжал как ни в чем не бывало: – Вот Катал и оказался на добрую сотню футов ниже нас – сам увидишь, когда ближе подойдем. Да, кстати, вот еще что: никогда не суди других слишком поспешно. – Принц по-прежнему говорил веселым, даже легкомысленным тоном. – Тот человек ДОЛЖЕН был умереть – иначе сейчас во дворце было бы уже известно, что я ПООЩРЯЮ ПРЕДАТЕЛЬСКИЕ РЕЧИ, направленные против короля. Там более чем достаточно таких, кто с удовольствием передаст подобные сведения обо мне. Этот несчастный был приговорен с того самого момента, как открыл свой рот. А смерть от метко пущенной стрелы куда легче той, которую ему уготовил бы Горлис. Здесь мы подождем Рота, а пока что я велел Карде растереть вас обоих с ног до головы нашим бальзамом, иначе вы просто не сможете перебраться на ту сторону – после целого дня верхом, да еще с непривычки, ваши тела просто откажутся вам повиноваться. – Диармайд отошел от Кевина и преспокойно уселся на землю, прислонившись спиной к дереву. Не прошло и нескольких минут, как совершенно ошарашенный Кевин Лэйн, не будучи, впрочем, ни пустышкой, ни тупицей, невольно улыбнулся и покачал головой.
