…

- Ага, понятно, ну давай, целоваю.

…

- Я тебя тоже люблю. - Артём закончил разговор, подкинул и поймал айфон. - Ату господа! Ату их! Уничтожаем пельмени и в путь! Вызываю такси.

- Нас ждет прекрасный вечер господа! - Подхватил Виктор, приобнял Ларису и Елену. - Все будет хорошо! У всех все будет хорошо! Ату! Ату пельмени!

Артём отступил в сторону, начал набирать номер такси, но остановился, замер - он просто смотрел на веселую компанию, со смехом тыкающую вилками в большое блюдо дымящихся пельменей…

Глава 10

- Три копейки макароны, пять копеек рис, а котлета семь копеек, еще две - компот. За одну возьму кусочек хлеба чер-но-го, и… тогда на мороженое не хватит, а макароны не хочется. - Притормозил прыгавший через лужи мальчик.

Настроение у Артёмки с утра было замечательное. Его отец, получивший неделю назад какое-то письмо, после прочтения которого запил и неделю не вылезал из запоя, сегодня с утра сказал: «Хватит, мы еще посмотрим кто кого!» - и бухнул кулаком по столу, что означало лишь одно - неделю точно пить не будет, и действительно, еще посмотрит, кто кого. Потом он выдал ему двадцать копеек на обед и клятвенно пообещал купить к лету, а это уже скоро, велосипед. Так что теперь Артём пританцовывал через пустырь к поселку следом за прыгающим в ручейке от таящего снега корабликом из двух щепок, с намерением перед школой зайти в поселковую столовую где такие невозможно вкусные котлеты - устроить себе пир. А потом купить в палатке возле столовой стаканчик фруктового мороженого за семь копеек - дешевле просто не бывает.

Но его диспансы отказывались сходиться: котлета никак не хотела приплюсовываться к рису, а жуткие слипшиеся макароны серого цвета никак не вписывались в запланированное гастрономическое пиршество. А что за пиршество без компота из сухофруктов и хлеба? Правильно - не пиршество. Да и как не завершить такой праздник мороженым? Правильно - никак, соответственно двух копеек не хватает. Как ни складывай, а не хватает.

Мальчик аж замер от такого открытия: либо смириться с макаронами, либо отказаться от мороженого. Оставался еще третий вариант - забежать на рынок. Сегодня был понедельник, соответственно, если хорошенько поискать за прилавками, может и повезти - найдется какая-нибудь монетка, хоть копейка, а уже сразу все расчеты сойдутся.

- Если я найду хоть одну копейку, то и шут с ним, с хлебом, покушаю и без него, зато в целости останется мороженое. - Решил Артёмка и слегка изменил маршрут, благо до рынка было рукой подать.

Небольшой караичевский рынок был здесь всегда, по крайней мере Артём так считал. Два ряда замызганных прилавков под одной наполовину сгнившей крышей где круглый год, по выходным, спиной к спине, стояли какие-то бабки с дальних хуторов торговавшие творогом, яйцами, медом и прочими продуктами с личных приусадебных участков. «СТРОГО личных приусадебных участков» - гласили правила торговли начертанные на прибитом здесь же листе жести.

Артём помнил, как он пришел на базар первый раз, с бабушкой, она продавала огурцы, а он возился между рядами и чувствовал себя необыкновенно важным - других детей в межрядье, где были только продавцы, не пускали, и он гордо высовывался из-за прилавка, подавая бабушке огурец из стоящего на земле ящика.

Артём усмехнулся, вспомнив, как на него зашикала бабушка когда он, уже умея читать, по-деловому ознакомившись с правилами торговли нарочито громко констатировал.

- Мы живем в усадьбе, значит нам торговать можно. - Хоть их дом и был одним из самых крепких в деревне, до «усадьба» ему было очень далеко.

Поглощенный воспоминаниями, Артём сам не заметил, как уже добежал до рынка. Он скинул ранец, бухнул его на прилавок, а сам углубился в проход между рядами аккуратно переворачивая и отодвигая подобранной здесь же доской от ящика оставшийся после торговли мусор. Обрывки, газет, картонных коробок, сгнившие овощи и фрукты, какие-то тряпки. Мальчик дотошно осматривал землю под ногами, мурлыкая себе под нос.

- Хоть копеечка, хоть две… - И его усердие было вознаграждено: из грязи торчал кругляшек монетки. Артёмка схватил его, стер пальцем прилипшую грязь и аж присвистнул.

- Пятнадцать копеек! - Теперь ему с лихвой хватало и на рис и на мороженое, еще и оставалось целых тринадцать копеек!

- Куплю коробку карандашей. - Немедленно решил мальчик, подхватил рюкзак и поспешил к столовой, но уже по дороге передумал: карандаши у него еще были, конечно некоторые до половины сточенные, но были, а половинки карандаша до конца учебного года хватит с запасом, соответственно новая коробка карандашей не была немедленной необходимостью. Рассуждая так, Артёмка добежал до столовой все еще не зная на что потратить свалившееся на него богатство. Перепрыгнул через ступеньки крыльца и, чуть не упав, с шумом ввалился в дверь.

- Ну тише ты, оголец! - Прикрикнула на него стоящая на раздаче здоровенная баба в когда-то бывшем белым халате.

Артём сделал вид, что ему стыдно, и делано спокойно прошел к столу с алюминиевыми подносами. Взял верхний из стопки над которой к выкрашенной зеленой краской стене был приклеен листок с надписью «Чистые подносы».

- Без указки не догадаться. - Подумал Артём, критически осмотрев подмятую жестянку с жирными разводами размазанных тряпкой остатков пищи некогда разлитых на этот лист металла. - Вот все у нас так, - продолжал рассуждать Артём, двигаясь в очереди к раздаче, - Подносы из алюминия, а самолеты из дерева.

- Рис, котлету, кусочек хлеба и компот. - Выпалил он поравнявшись с бабой-раздатчице. Та молча плюхнула на поднос тарелку с рисом, ткнула вилкой в горку котлет, не глядя выронила ее над тарелкой, взяла кусок хлеба, шлепнула его рядом и мотнув головой на строй стаканов с компотом, презрительно подытожила.

- Пятнадцать копеек.

Артём уронил в блюдце с обколотыми краями стоявшее перед бабой пятнашку, и отправился за расположенный в углу пустой стол. Уселся, аккуратно снял с вилки котлету, протер вилку чистым носовым платком и с удовольствие начал пиршество украдкой поглядывая на других посетителей столовой.

Народу в помещении было не много. Обеденный перерыв уже закончился и сейчас в помещении были только водители автобусов с расположенной неподалеку автобусной станции. Да несколько местных алкоголиков дожидавшихся когда в три часа откроется окно раздачи разливного пива, здесь же, в углу столовой, и пока украдкой потягивавших какую-то мутную жидкость из грязной бутылки которую один из них прятал за отворотом телогрейки.

- Дихлофос пьют. - С отвращением подумал мальчик. Он видел один раз, еще маленьким, как мужики что-то готовили возле леса, сзади их дома. Тогда, играя в разведчика, он решил выяснить, что они там затевают и подкрался поближе.

Один из мужиков, сидя на земле, держал зажатой между колен трехлитровую банку в которую было налито примерно на одну треть воды, второй достал из-за пазухи какой-то цилиндр, протянул ему. Мужик с банкой взял цилиндр, встряхнул его, потом ткнул его в один из торцов откуда-то появившимся у него в руке ножом - цилиндр засвистел, а мужик ловко воткнул его свистящий конец в банку и зажал руками. Когда цилиндр перестал свистеть, он откинул его в сторону, как раз под нос Артёму, а третий мужик ловко закрыл банку крышкой, аккуратно поднял ее и начал трясти.

Тряс, как показалось Артёму, очень долго, потом снял крышку, аккуратно разлил в приготовленные стаканы, мужики чокнулись, выпили, и довольно закрякали закусывая луком. Артёмка посмотрел на откатившийся к нему цилиндр - «Дихлофос» - гласило неизвестное ему слово написанное поверх белой эмали цилиндра.

Вечером он спросил у отца, что такое дихлофос, и почему его так вкусно пить. Отец сперва хотел ему всыпать, но услышав рассказ рассмеялся и поведал про алкоголиков, которые глушат все подряд, от «тройного» до «тормозухи». Что такое «тройной» и «тормозуха» мальчик тогда тоже не знал, но понял - это нечто отвратительное и лучше не связываться.