И никто не обращал взоров к Всевышнему, чья доброта так щедро одарила людей. Никто не взывал к Господу, хотя даже кладбища вещали им, что этот мир и мир, за ним грядущий, предназначены для их успокоения.

Лишь немногие предупреждали: «Покайтесь, покайтесь, покайтесь!» Но были они прокляты за свою правду, изгнаны с хулой и поношением".

– Гоните отсюда этих психов! Господи, разве эти недоношенные ублюдки не видят, что здесь идут эти чертовы похороны?! – вдруг вырвалось из уст шерифа.

Похоронная церемония застопорилась. Все уставились на Уайта. Его помощники препроводили к выходу пятерых молодых хиппи

– Простите, – пробормотал он, глупо ухмыляясь, и снял шляпу. – Кажется, я говорил слишком громко. О, еще раз извините, у вас ведь снимать шляпы не принято… Хе-хе…

На похоронах этого еще не знали, но человек по имени Римо каким-то образом уже приобрел через посредника универсальный магазин Файнштейна. Частный дом Файнштейна также был продан ему, но миссис Файнштейн не запомнила имени покупателя. В этот день она навсегда покидала Сан-Эквино, ее дочери были уже замужем и жили отдельно, а теперь, когда не стало и Харриса, здесь было слишком много примет прошлой счастливой жизни, чтобы сердце ее могло выдержать их сладостную горечь.

Друзья покойного Файнштейна обнаружили, что его универсальный магазин продан какому-то чужаку, примерно в то же самое время, когда и новый его владелец узнал о своем приобретении.

– Универсальный магазин? Вы что, свихнулись? Я ничего не смыслю в универсальных магазинах!

Римо постучал пальцами по нагретому солнцем приборному щитку арендованного автомобиля. Он не глядел на доктора Харолда В. Смита, он смотрел вперед, на чистенькую, ухоженную долину, изнывавшую под жарким калифорнийским солнцем. Смит встретил Римо в аэропорту Лос-Анджелеса; единственный свой чемодан Римо положил на заднее сиденье. Чиун ехал за ними в другом, тоже арендованном автомобиле, едва вместившем его сундуки, телевизор и видеомагнитофон.

– Вам и не нужно ничего знать об универмагах. Управляющему сказано, чтобы он вел дела в магазине до тех пор, пока вы не будете готовы принять в них участие. Скажем, через два – три месяца. Времени у вас будет достаточно. Больше даже, чем вам может потребоваться, поскольку план наш достаточно прост.

– И, как всегда, ставка в нем – моя жизнь!

– Как вам уже известно, кто-то потребовал от граждан Сан-Эквино ежемесячно выплачивать восемь тысяч долларов в качестве страховки от землетрясений. Вы наследуете положение Файнштейна в этом городе. Вас попросят участвовать в этом деле. Ведите себя так, будто слышите о нем впервые, но вместе с тем постарайтесь создать какие-нибудь осложнения для тех, кто устраивает землетрясения. Ну, а когда они возьмутся за вас… – Он не закончил фразы. – Вот-вот может разразиться национальная катастрофа. Если эти люди передумают или если их что-то вспугнет, они вызовут сильнейшее землетрясение. Это будет величайшей трагедией в нашей истории.

– Второй величайшей трагедией, – заметил Римо.

– Какая же была первой?

– Когда человек спустился с дерева, – ответил Римо Уильямс.

– Будьте посерьезней. Как вы думаете, зачем мы приставили к вам преподавателя геологии? Потому что мы уже пару месяцев следим за всем этим. И никак не можем установить, кто или что это такое. Но теперь, после убийства Файнштейна и Мак-Эндрю, дело приняло другой оборот. Люди, вызывающие землетрясения, готовы убивать.

– Почему вы думаете, что за этим действительно стоят какие-то люди? – спросил Римо. – Может быть, это совпадение.

– Нет, – сказал Смит. – Подземные толчки, как показывает изучение их частоты, прекратились по всему штату. Эти люди действительно могут вызывать и предотвращать землетрясения. Что и делает их опасными. Слишком опасными для общества.

– Не слишком ли вы полагаетесь на меня?

– Вы что-нибудь усвоили по геологии? – спросил Смит.

– Немного, – ответил Римо.

– Ладно, в этом округе есть учреждение, которое называется институтом Рихтера. Его возглавляет человек по имени доктор Сайлас Форбен. Его называют «Доктор Куэйк» – «Доктор Землетрясение». Последние пару лет у него не все в порядке с головой, но все-таки он знает о землетрясениях больше, чем кто-либо другой из ныне живущих. Мак-Эндрю и Файнштейн собирались ехать в его институт. Если вам нужно будет узнать что-нибудь относительно землетрясений, обращайтесь к нему.

– А может быть, это он их вызывает? – поинтересовался Римо.

– Может быть, – ответил Смит, но в голосе его звучало сомнение. – Держите меня в курсе всего, что вам удастся выяснить. Вероятно, мы направим сюда группу геологов, если появится что-либо по научной части. А когда они закончат работу, вам, возможно, придется позаботиться и о них…

– Вы не меняетесь, доктор Смит.

– Вы тоже не ангел, Римо.

– А я никогда и не напрашивался на эту работу. Помните, как меня ни за что ни про что обвинили в убийстве человека? Чуть ни казнили на электрическом стуле, черт возьми! Помните? И очнулся я уже в вашей тихонькой скромной организации, где подставивший меня сукин сын пудрил мне мозги, убеждая, что ради Америки можно пожертвовать жизнью. Так и вышло. Пожертвовали. Его жизнью. Помните? Знаю я все эти делишки. И знаю, что вы – сукин сын. И я тоже. Вам, конечно, на это наплевать, зато мне – нет.

Римо смотрел на цветущий сельский пейзаж Калифорнии, но не видел его. Взгляд его был обращен куда-то внутрь себя, где копилась ненависть.

– Предполагается, что Чиун поработает вместе с вами, – сказал Смит.

– Он не из тех, кто подчиняется. Тем более, что я американец.

– И что?

– Американец, но не такой как вы.

– Простите, – сказал Смит, – но вы прекрасно справляетесь со всеми поручениями.

– Это первая похвала, которую я от вас слышу, и она мне кажется омерзительной.

Вскоре они добрались до большого загородного дома с ухоженной лужайкой перед ним, кругообразной подъездной дорожкой и прекрасной керамикой в греческом стиле у входной двери. Подъездная дорожка была заставлена автомобилями. Судя по гостям, стоявшим на лужайке с бокалами в руках, прием был в самом разгаре.

– Похороны должны были состояться вчера, – произнес Смит.

– Вы что-то упомянули насчет легких, выдавленных через рот?

– Да, каким-то образом убийство связано с давлением, – ответил Смит.

Римо нашел это очень любопытным. Потом его осенило:

– А почему похороны были вчера? Что за спешка?

– По еврейским обычаям умерших хоронят в течение двадцати четырех часов. Кроме того, тело было сильно изуродовано. Вероятно, следователю потребовалось бы слишком много времени, чтобы установить причину смерти. Газеты объявили о случайном отравлении, так что делайте вид, что и вы так считаете. Между прочим, вот… – сказал Смит, незаметно передавая Римо бумажник, казавшийся подержанным, хотя Римо знал, что в действительности им еще никто не пользовался, на нем не было ни малейших признаков, которые бы выдавали его происхождение.

– Теперь вы – Римо Бломберг. Вы решили заняться бизнесом в сфере универсальной или, как они это называют, розничной торговли. Ваши родители давно умерли, оставив вам кучу денег. Вас вырастила тетя Этель из Майами Бич. Вы немного знаете этот район. Никому не давайте полного имени и адреса тети. Просто упомяните, что у вас есть тетка. Пусть вас не тревожит, что вы не будете ходить в синагогу и употреблять кошерную пищу. Вы – современный еврей. Если вас попросят сделать пожертвование – давайте, и никто не усомнится в том, что вы – еврей.

– Когда-то я знал одного израильского агента. Правда, недолго.

– Они – люди совершенно иной культуры. Не думайте об этом.

Смит свернул на подъездную дорожку, и сразу же, будто это послужило сигналом, гости начали расходиться.

– Мне кажется, они задержались здесь, чтобы выпить прощальный бокал, – предположил Смит. – Этот дом теперь ваша собственность, так же, как и универсальный магазин. Все оплачено полностью. Уже поздно, и я должен вас покинуть. А вот и Чиун.