— То-то и удивительно. — Было ясно, что Смит еще не сказал главного. — Если я не ошибаюсь, доктор Стокуэлл убежден, что там могут быть... э-ээ...

— Другие динозавры, — сказал Римо, заканчивая за него фразу.

— Да.

— Это грозит неприятностями?

— Во всяком случае, не нам, — ответил Смит. — Вряд ли наличие динозавров повлияет на национальную безопасность. Разве что...

— Знаю.

— Если Стокуэлл прав, рано или поздно кто-нибудь попытается их отыскать. Научная общественность не сможет пройти мимо такого открытия.

— Я уже говорил вам — ситуация находится под контролем.

— Во всем, что относится к нашему ведомству, — подхватил Смит. — Профессору Стокуэллу назначен курс лечения, и он проведет несколько недель в «Фолкрофте». Я уверен, что в конце концов он поймет, что стал жертвой иллюзии. Болотная лихорадка, утрата ценного сотрудника, тяготы пути — нет ничего удивительного в том, что он потерял связь с реальностью.

— Вам не удастся засадить его в психушку, — заметил Римо. — Стокуэлл — известный ученый, у него в Вашингтоне тьма учеников и последователей.

— Университет Джорджтауна получил от федерального правительства значительные субсидии, — ответил Смит, желчно усмехаясь. — Его коллеги говорят всем, что профессор Стокуэлл после возвращения из экспедиции решил уединиться, чтобы восстановить силы, и некоторое время намерен воздерживаться от широковещательных заявлений.

— Так в чем же затруднение? — спросил Римо.

— Как я уже сказал, с нашей стороны все в порядке. Но были и другие свидетели, малайцы, которые тоже могут поднять суматоху.

— Я позаботился об этом, — сообщил Римо.

— Да? И каким же образом? — поинтересовался Смит.

— Я перебросился словцом с чиновником, который приглядывал за Стокуэллом. Чиун помогал мне. И мы сумели убедить Сандакана в том, что любое упоминание о живом динозавре принесет его стране больше вреда, чем пользы.

— И он купился? — В голосе доктора Смита явно угадывалось недоверие. — Готов спорить, малайцы уже печатают билеты для посетителей нового зоопарка.

— Ничего подобного. Правительство Малайзии всеми силами постарается избежать разговоров о том, как их коммандос стерли с лица земли последних уцелевших представителей неизвестного прежде племени и упустили динозавра. Это дурно пахнет, ты не находишь? Представляю, какой убийственной критике их подвергнут Объединенные Нации, не говоря уж о многочисленных лигах защитников окружающей среды. В наши дни слухи о геноциде, распространившиеся в определенных кругах, автоматически влекут за собой туристический бойкот.

— Что ж, это заставит их крепко задуматься, — сказал Смит. — И все же такие известия трудно скрыть. Даже если они попадут на страницы желтой прессы...

— Чепуха, — отрезал Римо. — Мне трудно представить наших неотесаных домохозяек, летящих в Малайзию охотиться на динозавров.

Смит нахмурился и покачал головой:

— И все-таки я опасаюсь, что со временем кто-нибудь да поднимет суматоху. И если это произойдет, начнутся расспросы.

— Может быть. Но к этому времени я уже уйду на пенсию.

— Все мы мечтаем об уходе на пенсию, — сказал Смит. — А вы не думали, что динозавр может угодить в чужие руки?

Последние два слова Смит произнес так, словно от них оставался дурной привкус во рту. Его лицо напряглось, и Римо, как ни старался, не сумел сдержать улыбки.

— Не могу сказать, чтобы это уж очень меня волновало.

— Споры из-за динозавров могут ввергнуть нас в международный конфликт! — сурово изрек Смит.

— Вы собираетесь начать все сначала, — сказал Римо, произнеся фразу утвердительным тоном.

— Нет, — ответил Смит. — Пока нет. Все это нужно хорошенько обдумать. Мы будем ждать и наблюдать.

— Чиун будет очень недоволен.

— Он просил передать вам один маленький совет, — сказал Римо, подражая пулеметной речи старика, сдобренной корейским акцентом.

— Могу я узнать, что он имел в виду?

— Не будите спящих драконов, — ответил Римо. — Иначе они могут проснуться и ухватить вас за задницу.