Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Для России стать цивилизованной означало сделать выбор в пользу Европы, причем заявить о своей приверженности Западу должен был не только Петр, но и весь русский народ. Русских уже ожидали цивилизованные науки и искусства, доведенные до совершенства их соседями. Находившаяся между этими соседями, с одной стороны, и многочисленными азиатскими влияниями — с другой, Восточная Европа делала выбор между продвижением к цивилизации или возвратом к варварству.

Самым мощным источником восточного влияния в России была Татария и населявшие ее татары, которые неизменно описывались как оплот варварства. Век Просвещения мог признать и за Китаем, и за Персией, и за Турцией право на их собственную восточную цивилизованность, но татарам напрасно было ждать подобного снисхождения. Во времена Батыя Россия была частью Татарской империи, а в Петровскую эпоху Татария вошла в состав империи Российской; хотя стороны и поменялись местами, татарское влияние по-прежнему учитывалось в общем балансе сил Европы и Азии, цивилизации и варварства. Статья де Жакура в пятнадцатом томе о непреходящем варварстве татар была необходимым приложением к его статье о развитии цивилизации в России, помещенной в томе четырнадцатом. В данном случае география уступила этнографии, и за длинной статьей о татарах следовала лишь короткая заметка о Татарии; и народ, и страна при этом описывались как объекты современной географии. В зависимости от политической принадлежности, Татария разделялась на три части, китайскую, русскую и независимую. Дополнительные примечания упоминали Крымскую Татарию и Малую Татарию; эти термины иногда употреблялись как взаимозаменяемые для обозначения Крымского полуострова и Северного Причерноморья, в отличие от Великой Татарии, которая, подобно другим призрачным царствам древности, Великой Болгарии и Великой Венгрии, располагалась в Азии[482].

Однако в конце XVII века Великую Татарию все еще можно было найти на карте. В «Новом введении в географию» (1665) Сансона на карте мира «Московия» изображалась как самостоятельное образование между «Европой» на западе и «Великой Татарией» на востоке. «Малая Татария», однако, была обозначена в составе «Турции в Европе»[483]. Карта Европы Гийома Делиля, напечатанная в Париже в 1700 году, уже различала «Европейскую Московию» и «Азиатскую Московию», по аналогии с «Европейской Турцией» и «Азиатской Турцией». На голландской карте Европы 1712 года Цюрнера у самого края континента появилось слово «Сибирь», в течение столетия постепенно вытеснявшее «Великую Татарию» с карты Северной Азии[484]. Изданные Страленбергом в 1730 году в Стокгольме «Северные и Восточные части Европы и Азии» обещали читателям детальное описание «России, Сибири и Великой Татарии». С изданием в 1768 году в Париже «Путешествия в Сибирь» аббата Жана Шапе д’Отроша Сибирь стала объектом, достойным отдельного описания. Если «Великая Татария» на протяжении XVIII столетия теряла свое значение как географическая концепция, то включавшая Крымский полуостров «Малая Татария» сохранила свое место не только на карте мира, но и на карте Европы. Хотя формально она и зависела от Константинополя, ее часто закрашивали отдельным цветом, например на карте Цюрнера 1712 года. В конце концов, подобно Великой Татарии, превратившейся в Сибирь, Малая Татария стала просто Крымом.

Когда де Жакур сочинял свои статьи для «Энциклопедии», Татария как географический объект была уже не так интересна ему, как татарская нация. Он описал ее как «народ, населяющий почти всю Северную Азию», забыв на мгновение о его присутствии на юге Европы. За этим, совершенно в духе Линнея, следовала классификация, подразделявшая татар на пятнадцать основных народностей, расположенных в алфавитном порядке. Барабинские татары, например, были приписаны к Великой Татарии, а бугские татары проживали, натурально, в Европе, на западном побережье Черного моря, в устье Дуная. Калмыки не имели «постоянного места жительства, но только войлочные палатки, которые они разбивают и вновь собирают в одно мгновение» на всем пространстве от Монголии до Волги[485].

Согласно де Жакуру, крымские татары напоминали калмыков, «не будучи при этом столь уродливыми». Они были небольшого роста, крепкого телосложения, со «смуглой кожей, полуоткрытыми свиными глазками, плоским лицом, небольшим ртом, белыми, как слоновая кость, зубами и почти без бород». Де Жакур явно пытался охарактеризовать их как отдельную расу, и характеристика эта выходила не очень лестной. В довершение отталкивающего образа крымских татар оставалось лишь сообщить, что «конское мясо и молоко кобылиц — их любимые лакомства»[486]. Когда Робер де Вагонди издал в 1762 году в Париже свой «Новый карманный атлас», одна из карт, основываясь на цвете кожи, сообщала, что вся Европа населена белой расой, а другая, основываясь на чертах лица, демонстрировала, что обитатели Малой Татарии, с их «плоскими лицами и продолговатыми глазами», с расовой точки зрения отличаются от европейцев[487]. Широко заимствовавший в своей статье о «Разнообразии человеческого рода» из «Естественной истории» Бюффона, де Жакур следовал традиционным представлениям века Просвещения, полагаясь на расовые характеристики, чтобы показать, что, хотя крымские татары и проживают в Европе, они остаются чуждым азиатским народом.

Де Жакур не стал упоминать, что, населяя побережье Каспийского моря вокруг устья Волги, черкесские татары были, таким образом, жителями Европы. Их «язык, обычаи, наклонности, даже внешность» выдавали в них татар. Что касается внешности, то они «довольно уродливы», хотя их женщины и признанные красавицы, как это однажды обнаружил Сегюр. Мужчины подвергались обрезанию «и соблюдали другие мусульманские обряды». Дагестанские татары, жившие вдоль Каспия, удостоились титула «самых уродливых из всех мусульманских татар». Кожа у них «очень смуглая». Монгольские татары «занимают самую значительную часть Великой Татарии», к востоку от калмыков и вплоть до самого «Азиатского моря». Ногайские татары, жившие на Волге и вдоль Каспия, напоминали дагестанских татар, «за исключением того, что у них морщинистые лица, как у старух». Узбекские татары, располагавшиеся в самом конце списка, помещались в Великой Бухарии, «обширной провинции Великой Татарии»[488].

Рассматривая историю татар в сравнении с прочими варварами, де Жакур заметил, что покорившие Римскую империю готы принесли с собой монархию и вольность, а татары, где бы они ни появлялись, несли лишь рабство и деспотизм. Тем не менее огромность их завоеваний «поражает наше воображение». Де Жакур полагал «унизительным для человеческой природы, что эти варварские народы покорили почти все наше полушарие», что «этот народ столь злобной внешности» стал «господином вселенной». Он упомянул эпоху Чингисхана, при чьем дворе «можно было видеть смешение татарского варварства и азиатской роскоши», а также «колесницы древних скифов, которые и по сию пору употребляются крымскими татарами». Для де Жакура, «видевшего» татар как толпу варваров, поражающих европейское воображение, было вполне естественным расположить их в алфавитном порядке, от башкир до узбеков, изучая соотношение их языков, обычаев, наклонностей и (мерзкой) внешности. Что, однако, трудно было принять, так это их многочисленность в Европе, то есть в Восточной Европе. «Этот обширный источник невежественных, сильных и воинственных людей изрыгает свое содержимое почти по всему нашему полушарию», — писал де Жакур. Он уверял читателей, что татары и сегодня все еще сражаются с луками и стрелами, и потому цивилизация находится в безопасности: «Не стоит более опасаться великих переселений этих народов; цивилизованные нации защищены от варварских набегов»[489]. Однако неверно говорить лишь о вторжениях и набегах извне, поскольку татары живут и в границах Европы, вдоль черноморского и каспийского побережий, в устьях Дуная и Волги. В 1944 году Сталин депортировал 250 тысяч крымских татар, всех до последнего, в Сибирь и Среднюю Азию; сейчас они наконец возвращаются домой, в Крым, в Европу.

вернуться

482

Jacourt Louis de. Tartares // Encyclopédie. Vol. XV. P. 926; см. также: Fisher Alan W. The Crimean Tatars (Stanford, Calif.: Hoover Institution Press, 1978).

вернуться

483

Sanson. P. 3–5.

вернуться

484

Delisle. L’europe. Paris, 1700 (Гарвард); Zürner. Europa, 1712 (Гарвард).

вернуться

485

Jacourt Louis de. Tartares // Encyclopédie. Vol. XV. P. 920.

вернуться

486

Ibid. P. 921.

вернуться

487

Vaugondy Robert de. Nouvel Atlas Portatif. Paris: Chez Robert, 1762, карты III, IV.

вернуться

488

Jacourt Louis de. Tartares // Encyclopédie. Vol. XV. P. 921–923.

вернуться

489

Ibid. P. 924–926.

72
{"b":"196028","o":1}