Оба актера во весь голос хвалили Кейтс, которая сыграла блестяще.
Вот что говорил о ней Леонардо: «Впервые оказаться на съемочной площадке и проделать такую работу, как она, – это надо суметь. Она так тепло относилась ко всем на съемках, включая меня и Джонни, и ни капли не стеснялась. Для меня роль Арни – погружение, я сумел стать этим героем, но через три месяца смогу забыть о нем. Ей же действительно приходится жить такой жизнью – она проделала потрясающую работу».
Депп добавляет: «Дарлин – вот что больше всего потрясло меня в этом фильме. Такие удивительные люди встречались мне нечасто. Ее смелость, то, с какой готовностью она открывается эмоционально, заслуживает восхищения».
Фильм вышел в декабре 1993 года и собрал два миллиона в первые выходные и довольно внушительные десять миллионов – в последующие дни. Игру Лео хвалили все. Кинокритик «Нью-Йорк Таймс» Дженет Маслин рассыпалась в восторгах: «Этот фильм по-настоящему захватывает дух с появлением на экране Ди Каприо, которому удалось так живо и правдоподобно отобразить все многочисленные тики Арни, что поначалу на него трудно смотреть. От первого до последнего кадра его игра проникнута искренней и отчаянной глубиной». Журнал «Филм Ревью» называет его игру «полной удивительной невинности и спонтанности» и отмечает, что ему удалось привнести «трогательную искренность в очень сложную роль».
Посмотрев фильм, многие гиганты киноиндустрии, в том числе Мартин Скорсезе, с трудом могли поверить, что Лео на самом деле не был умственно отсталым, однако его игра была не просто очень хорошей имитацией неполноценного мальчика. Любой зритель, увидевший горе Арни, когда тот осознал, что его мама уже не проснется, больше не сомневался, что перед ним актер, способный сыграть что угодно с глубочайшей эмоциональностью. К тому же Лео был красавчиком не хуже самого Деппа.
Своей игрой он произвел впечатление и на самого благосклонного своего критика: его бабушка Хелена пришла в восторг, увидев, с каким мастерством он исполнил столь сложную роль. «Он играл так убедительно, – с гордостью прокомментировала она. – Многие посмотревшие этот фильм думали, что в нем действительно снимался мальчик-инвалид, потому что игра Лео была безупречна. Я поражена тем, как он играет, ведь он даже не брал уроков актерского мастерства. У него настоящий талант!»
Хвалебные отзывы росли как снежный ком; не заставили себя ждать и номинации на многочисленные награды. Он получил премию Национальной ассоциации критиков и приз «Новое поколение» – уже во второй раз! Потом пошли слухи о номинации на «Оскара». Выдвижение на «Золотой глобус» как лучшего актера второго плана, казалось, предвещает аналогичную оскаровскую номинацию. Леонардо старался не думать обо всей этой шумихе, но, когда его все же выдвинули на «Оскар», был вне себя от радости. Хотя при всех отчаянно старался казаться невозмутимым и заявил, что просто пошел спать после того, как позвонил агент и сообщил хорошую новость.
Явиться на церемонию вручения наград Американской киноакадемии в качестве номинанта было само по себе невероятным достижением для девятнадцатилетнего актера. В тот вечер его сопровождали Ирмелин, Джордж и Пегги. Лео нервничал. Ему предстояла жестокая борьба: в числе его конкурентов был Томми Ли Джонс с его ролью в «Беглеце», перетянувший все внимание на себя; Джон Малкович, сыгравший злодея – противника Клинта Иствуда в «На линии огня»; Пит Постлуайт за неподражаемую роль Джузеппе Конлона («Во имя отца») и Ральф Файнс в роли нациста-психопата («Список Шиндлера»).
Вот как вспоминает тот вечер Леонардо: «Я ужасно боялся выиграть. Даже не подготовил речь, боялся споткнуться или еще как-то ужасно опозориться. Я сидел и дрожал с застывшей улыбкой на лице, умирая от страха».
Речь ему не понадобилась: «Оскара» получил Томми Ли Джонс – это была вторая его награда в этом году после «Золотого глобуса», завоеванного месяцем раньше. Леонардо не досталась слава оскароносца, но для прессы это не имело значения. Его портреты стали появляться на обложках. Его вдруг окрестили «вторым Брандо», и сам Ди Каприо в это поверил.
«Как только тебя начинают осыпать похвалами и в твоем распоряжении оказывается власть, которой раньше ты никогда не обладал, ты не то чтобы становишься заносчивым маленьким придурком или грубияном, но проникаешься ложным чувством собственной важности и ценности своих достижений, – рассуждал он позже. – Тебе начинает казаться, что ты изменил ход истории».
И если после «Жизни этого парня» его удивил эффект, который произвела его игра на поклонниц, это было ничто по сравнению с тем, что ждало его после «Гилберта Грейпа».
«После съемок в „Гилберте Грейпе“ девочки-подростки сошли с ума. Они вытворяли невероятные вещи – перелезали через заборы, например. Быть знаменитым весело, скажу я вам!»
Его ждала и еще одна радикальная перемена: теперь, вместо того чтобы бегать по кастингам, он стал востребованным актером, за которым охотились все. Самым большим искушением было сняться в блокбастере, окончательно укрепить свое положение и подтвердить репутацию кассовой звезды. И действительно, ему предлагали немало перспективных ролей – например, Робина в «Бэтмене навсегда» (самого супергероя играл Вэл Килмер). «Я пока не хочу сниматься в кассовом кино, – заявил он тогда, демонстрируя несвойственную его возрасту мудрость. – Мне кажется, в юности лучше в нем не светиться, я еще успею это сделать в будущем, а пока у меня есть возможность сниматься в тех фильмах, которые мне нравятся, и не распыляться на все на свете. Те, кто пытается так сделать, очень скоро пропадают из виду… Еще до того, как я начал сниматься в кино, я думал, что буду делать всего один фильм в год, зато это будет действительно отличный фильм, – продолжал он. – И я по-прежнему хочу ограничить себя и не работать постоянно, потому что это не идет на пользу ни мне, ни моей карьере; я лишь пытаюсь подходить к работе избирательно, отсеивать откровенный мусор из сценариев, не слушать советы всех подряд, как и что делать. Этому очень трудно научиться, и я еще не овладел этим мастерством, но мне бы хотелось делать то, чего никто еще не делал».
Чем браться за то, о чем впоследствии он стал бы жалеть – как Крис О’Доннелл, сыгравший роль Робина в двух фильмах про Бэтмена и усвоивший этот урок на своей шкуре, – после съемок в «Что гложет Гилберта Грейпа» Леонардо выждал почти год, прежде чем согласиться на следующий фильм. Разумеется, существовал риск, что это решение обернется против него, но он был настолько уверен в своем таланте и в том, что киношникам не удастся найти нового «звездного мальчика», что мог позволить себе не торопиться.
Возможно, была и еще одна важная причина, почему Леонардо решил притормозить. В октябре 1993 года, за пять месяцев до волнующей церемонии вручения «Оскаров», Ди Каприо на одной из вечеринок встретился с другим актером, у ног которого когда-то тоже лежал весь мир.
Вот что он рассказал: «Два года назад я был на вечеринке по поводу Хеллоуина в доме у актеров-близнецов. Помню, было очень темно, все напились, и я продирался сквозь толпу людей, которые стояли тесно, как машины в пробке, и тут увидел парнишку в маске и вдруг узнал Ривера Феникса. Мне очень хотелось поздороваться с ним и пожать ему руку, потому что этот актер был для меня великой загадкой и мы никогда не встречались. Я подумал, что он, наверное, не откажет мне, потому что на тот момент я уже кое-чего достиг: снялся в паре стоящих фильмов. Но тут меня увлекла толпа, и он остался позади. А буквально на следующий день я узнал, что Ривер умер – это случилось тем же вечером».
Феникс умер безвременно и трагически – от сердечного приступа, спровоцированного передозировкой наркотиков, на тротуаре у выхода из ночного клуба в западном Голливуде, чьим владельцем, по совпадению, был Джонни Депп. Смерть юного актера 31 октября 1993 года ошеломила Голливуд, став символом вспыхнувшей и стремительно сгоревшей молодой звезды. Примерно в то же время в карьере Леонардо Ди Каприо настал кульминационный момент, когда вся ее судьба зависела от его следующего шага.
