— Гуляют, похоже, — кивнул проводник на закрытую дверь четвертого купе. — Ну, это понятно. Знаменитый артист — он и в Африке артист. Так?
— Так, — согласился Мишка.
— А эти, я гляжу, тебя за цветами гоняли, — продолжал словоохотливый проводник. — И один из них даже догнал тебя, дополнительные наставления давал. Важные небось?
— Ну, для него важные, — сказал Мишка. — Просил кое-что передать…
— И сейчас ждал тебя, узнать, передал ты или нет?
— Угу, — мальчик кивнул. До чего эти проводники любят интересоваться жизнью пассажиров! Впрочем, их тоже понять можно… — Я ж все передал, все нормально, так что он успокоился…
— И что такое ты должен был передать? — спросил проводник.
— Это тайна, — ответил Мишка. — Причем не моя.
Ему было приятно показать проводнику, что на него, Мишку, полагаются и доверяют важные тайны, так что он не какой-нибудь там.
— Ну, раз не твоя, тогда молчу, — сразу отозвался проводник. — Извини, если что не то спросил. Сам понимаешь, когда вот так путешествуешь изо дня в день, то жизнь пассажиров всегда интересна… А сейчас чего тут торчишь? Награды за тайное поручение ждешь?
— Нет, тут другое, — Мишке пришло в голову, как он может использовать проводника. — Дело в том, что вон тому «братку» который со спортсменами так и сидит, очень понравилось, как моя подруга портрет Самсонова нарисовала, и он хотел ей такой же заказать. Сказал, что заплатит, как надо. А Груня, она в деньгах вообще ничего не смыслит, вот и отправила меня для переговоров, чтобы я о цене условился. А я стою и думаю: удобно будет сейчас вызвать этого… не знаю, как его зовут… для разговора наедине? И сколько просить? Пятьдесят долларов? Или это жирно будет?
— Да проси сто, не ошибешься! — рассмеялся проводник. — С такими ребятами чем больше запросишь, тем лучше. А насчет того, удобно или неудобно — я сам могу его вызвать, по такому-то поводу. По-моему, он от этих спортсменов уже дошел — и сам не рад, что ввязался их ссору улаживать!
— Ой, буду вам очень благодарен! — сказал Мишка.
— Тогда подожди секунду, — проводник подмигнул мальчику и зашел в первое купе.
Буквально через несколько секунд оттуда выскочил Сашок.
— Эй, типа! Кто там о портрете? Ты, что ли? — Он крепко взял Мишку под локоть и потащил к двери своего купе. — Пойдем потолкуем. Не боись, не обижу! — Он открыл дверь и впихнул мальчика внутрь. — Ну? — сразу спросил он, едва затворив дверь, без лишних слов и не расточая похвал Мишкиной сообразительности. — С кем говорил?
— С самим Крокодилом, — ответил Мишка. — Он во всем разберется. И у нас есть, что вам рассказать. Тут с гитарой странная история, и еще кое с чем…
— Погоди, — Сашок подошел к двери, повернул замок, потом вытащил сигареты. — Вот так спокойнее, — он щелкнул зажигалкой. — Хоть в купе курить и нельзя, но я ведь могу плевать на правила, в моей-то роли? Тем более что один еду… Даже странно будет, если такой крутой «браток» ни разу не плюнет ни на какие правила, а меня они все уже достали… Так что там с гитарой и с чем-то еще?
Мишка рассказал ему о трагедии Петра Васильевича, и Сашок только охнул.
— Честное слово, — сказал он, опускаясь на койку, — посмеялся бы от души, кабы силы оставались… Но валяй, докладывай дальше.
— Тут непонятно, то ли верить, то ли нет, — осторожно сказал Мишка. — Если верить, то струны на гитару натягивали в туалете, во время остановки. А если не верить — то мы уже сами разобрались, кто мог умыкнуть гитару и почему.
— Так кто и почему? — спросил Сашок, стряхивая пепел в пустой стакан.
Мишка рассказал ему о пассажирках последнего купе и обо всем, что с ними связано. То есть, не совсем обо всем — об особых отношениях Андрея Нахлестова и Любови Александровны он предпочел умолчать. Но, оказывается, Сашок и так об этом знал.
— Красивая деваха, из-за которой Андрей уговорил брата ехать поездом… — задумчиво пробормотал он. — Наслышался уже… Интересно, что она за фрукт?
— Вы думаете, с ней что-то не то? — спросил Мишка.
— Сложно сказать, — Сашок покачал головой. — Гитару она настроить могла, это факт. Маршрут у нее длинный… Вирусолог… То есть, в химии соображает, а значит, вполне может справиться с лабораторией по производству героина…
— По-вашему, она и есть курьер наркомафии? — живо спросил Мишка.
— Нет, — Сашок опять покачал головой. — Курьером наркомафии она быть никак не может.
— Почему? — удивился мальчик.
— Потому что курьер наркомафии — это я! — Сашок с досадой погасил недокуренную сигарету о внутреннюю сторону стенки стакана. — Взяли мы курьера, понимаешь? И решили, что вместо него я поеду, по его билету — потому что никто из встречающих этого курьера в лицо не знает, знают только номера вагона и купе, в которых он должен ехать. А в поезде со мной должен законтачить особый связной и сказать, что дальше делать с товаром. Но этот связной до сих пор на связь не выходил, непонятно почему, хотя я уж тут изгаляюсь из последних сил и изображаю шута горохового, чтобы перезнакомиться со всеми, с кем возможно, и чтобы со мной без подозрений можно было наладить контакт!
— Ради этого вы и концерт организовали? — спросил Мишка.
— Ну да, — кивнул раздраженный Сашок. — Пришлось пожертвовать казенными деньгами, которых на самом деле совсем немного. Но суета вокруг концерта — это идеальная возможность для связного, чтобы обратиться ко мне! Можно считать, эту певицу нам сам бог послал… вот только бы сработало!.. Ладно! — Он достал следующую сигарету. — Раз Крокодил в курсе — он что-нибудь придумает. Спасибо тебе. Я, может, еще раз твоей помощью воспользуюсь — мне засвечиваться никак нельзя. Если за мной следят, то, увидев, как я выскакиваю позвонить по междугороднему… — Сашок махнул рукой. — Сам понимаешь. Должны мы подманить этого связного, должны! Есть еще какие-нибудь новости?
— Да я уж не знаю, что новостями считать! — сказал Мишка. — В этом вагоне такой бедлам творится, что за голову схватишься! Каждые пять минут какие-нибудь новости, — он хихикнул. — Игорь с Самсоновым уже хохочут, коньяк распивая. Того и гляди сами запоют!
— Ну, это нормально… — пробормотал Сашок, думая о своем. — Ладно, будем считать разговор законченным. Готовь-сь!.. — он подмигнул Мишке, прежде чем распахнуть дверь. — Заметано, парень! — прорычал он так, чтоб было слышно и в коридоре. — Двести баксов, так и передай! А если очень понравится портрет — еще накину! А теперь — гуляй, уставший я, типа, блин!.. Если что новое, пусть Груняша передает, якобы портрет пришла рисовать, — успел шепнуть он мальчику, выпихивая его в коридор.
Мишка огляделся в коридоре, увидел, что на него глазеет тот проводник, который вызывал Сашка, показал проводнику, ухмыляясь, большой палец и устремился в свое купе.
Пока его не было, друзья взялись за газету кроссвордов, которую купили на вокзале, и даже решили полтора, но, в целом, кроссворды не вызывали особого энтузиазма — на фоне всех событий.
— Порядок! — сообщил он друзьям. — Андрей будет на месте!.. И нам больше не надо искать курьера наркомафии!
— Почему? — спросили все в один голос.
— Потому что я знаю, кто это!
— И кто? — опять в один голос.
Мишка выждал чуть-чуть и сообщил, после эффектной паузы:
— Сам Сашок!.. И вот что, — продолжил Мишка, увидев, что его друзья онемели. — Для обмена новостями теперь Грунька пусть к Сашку ходит. Мы с ним договорились, что он двести баксов за портрет платит… понарошку, конечно, — добавил Мишка. — Да, а Самсонов с нашим Игорем коньяк распивают!
— Погоди, — сказал Витька. — Расскажи все толково и по порядку.
Мишка рассказал настолько толково, насколько мог, в том числе и о том, о чем прежде умалчивал, — о записке Сашка и о своем телефонном звонке.
— Вот такие дела! — заключил он.
Витька покачал головой.
— Не нравится мне все это… Ой, как не нравится.
— Почему? — сразу спросила Груня.
— Если бы я мог объяснить, почему!.. — вздохнул Витька. — Я бы не дергался так. Я чувствую за всем этим какой-то подвох — но в чем он, не пойму!
