А на небе остроносые злые «пешки» творили свое правосудие. Один за другим фронтовые бомбардировщики с красными звездами на «шайбах» двойного хвостового оперения пикировали и клали свой смертоносный груз на немецкие позиции. Огненная мясорубка не оставляла фашистам никаких шансов.

А над бомбардировщиками кружились «Аэрокобры» прикрытия. Александр Волин знал, что именно сейчас, когда Пе-2бис выходят из пикирования, они наиболее беззащитны. И пилоты Люфтваффе, конечно же, такую возможность упускать не собирались. Волин внимательно оглядывал горизонт, и действительно, вскоре на фоне облаков появились крохотные черные точки.

– Я Леопард-1, прием. Справа заходят десяткой. Всем – внимание.

– Вас понял.

– Я Леопард-4, прием. Еще заходят снизу шестеркой.

– Понял, звено, я Первый! Вторая пара, отсекайте нижних. В затяжной бой с истребителями не вступать, отсекать короткими контратаками! Как поняли меня, прием?

– Вас понял, командир. Выполняю.

Майор Волин уже развернул истребитель навстречу неприятельским самолетам. Это оказались «трехточечные» Bf-109G-6 с дополнительными пушечными контейнерами под крыльями. Гитлеровские пилоты открыли огонь с дальней дистанции. Светящиеся молнии ударили, казалось, прямо в лицо, и на мгновение показалось, что весь этот ураган огня и раскаленной стали летит прямо в лицо!

Но майор Волин недаром такую фамилию носил, да и подтвердил это не раз.

– Пугаете, с-суки! Ничего, пуганый… – Летчик отдал ручку управления самолетом от себя, выбирая упреждение для лобовой атаки. Он не стрелял, а только лишь выжидал, собрав всю свою волю в кулак. – Ведомый, держи хвост.

– Вас понял. – Голос ведомого, Олега Погорелова, был спокоен. И ведомый тоже был спокоен и за себя, и за него, и за выполнение боевого задания.

В лобовом бронестекле росли силуэты «мессеров» – с пугающей быстротой, но вот жать на гашетку было все еще рано. Сейчас-сейчас… Еще немного… А навстречу все так же хлестали сверкающие бело-малиновые плети немецких трассеров. Ага, вот! Летчик невольно затаил дыхание, плавно нажал на гашетки пушки и пулеметов. Теперь уже зеленоватые смертоносные нити потянулись к паре наглых «Мессершмиттов-109G-6».

Волин жал на гашетки, а между тем самолеты продолжали сближаться с бешеной скоростью. В лобовой атаке главную роль играли не пушки и пулеметы, а нервы. И у советского летчика нервы оказались крепче!

В последний момент хваленый немецкий «эксперт» не выдержал и отвернул. Прямо перед глазами «сталинского сокола» мелькнуло грязно-серое, в потеках масла брюхо «мессера». Поток 37-миллиметровых снарядов и крупнокалиберных пуль распорол это отвратительное дюралевое брюхо. Оттуда полетели ошметки и обломки, словно «внутренности» протухшей рыбины. «Мессершмитт» Bf-109G-6 закрутился в штопоре. Ведомый гитлеровского аса резко, с переворотом ушел вниз. Волчья улыбка появилась на лице майора Волина: он представил, каково сейчас немецкому пилоту! Сначала скачок перегрузок гнет кости и отслаивает мышцы, а потом уже отрицательная перегрузка после муторного мгновения невесомости завязывает кишки в узлы и выпучивает глаза из орбит. Но лучше уж так, но живому, чем крутиться в штопоре в пылающем самолете, несущемся к земле…

После лобовой атаки майор Волин взял ручку на себя, набирая высоту. Он мельком взглянул в зеркало заднего вида, закрепленное изнутри на переплете остекления фонаря кабины: ведомый неотрывно следовал за его самолетом, словно связанный с ведущим невидимой нитью.

«Аэрокобры» из группы прикрытия короткими энергичными контратаками отбивали все попытки «мессеров» приблизиться к фронтовым бомбардировщикам. Воздушные стрелки и штурманы «пешек» тоже помогали «Аэрокобрам» кинжальным огнем своих ШКАСов и «березиных». Так, кружащимся пчелиным клубком, бомбардировщики и истребители понемногу отходили к линии фронта. Хорошо отработала пара, которая сначала заняла позицию с превышением. Набрав скорость на пикировании, «Аэрокобры» сшибли сразу два «Мессершмитта» Bf-109G-6, а сами сразу же набрали высоту для повторной атаки.

Но особенную озабоченность вызывали у Александра Волина два бомбардировщика Пе-2бис, подбитые зенитным огнем. «Пешки» были изрядно повреждены, у одного из самолетов заклинил двигатель, и он шел на одном моторе. Второй «бомбер» тоже был изрядно покалечен. Оба самолета отстали от основой группы и не могли поддерживать заданную скорость.

– Забияка, прием, это Леопард-1, я со своей парой остаюсь прикрывать подбитые «пешки». Вас прикроют остальные четыре самолета моей группы.

– Я Забияка, прием. Спасибо, Леопард-1. Держитесь.

– Леопард-3, прием, вызывает Первый.

– Третий на связи, прием.

– Принимай командование группой, прикрывай бомбардировщики. Как понял, прием?

– Вас понял, выполняю. Конец связи.

– Конец связи. Ведомый, гляди в оба.

– Понял, командир.

Подбитые бомбардировщики нагоняла целая стая крылатых шакалов, рассчитывающих поживиться легкой добычей. Но они очень сильно ошибались, и эта ошибка будет стоить наглым фрицам жизни!

Майор Волин и лейтенант Погорелов приготовились к схватке не на жизнь, а на смерть. Замкомандира полка по летно-тактической и огневой подготовке озабоченно посмотрел на бензочасы: топливо уже было на исходе, еще немного, и загорится «окурок».

– Внимание, ведомый, не отрывайся и гляди в оба. Используем короткие контратаки на горизонталях с переходом на вертикальный маневр. Не увлекайся и не преследуй их.

– Понял тебя, командир.

Вот справа вынырнула четверка «Мессершмиттов» Bf-109G-6 – Волин довернул на них и дал короткую очередь. Те изменили курс, но добычу бросать были не намерены. Майор Волин затянул их на виражи. «Аэрокобра» прекрасно справлялась с маневренным воздушным боем, а вот «худые» со временем изрядно «пополнели». В то время как советские летчики-истребители снимали с «Аэрокобр» крыльевые пулеметы винтовочного калибра, чтобы облегчить свои самолеты и сделать их более скоростными и маневренными, их враги, наоборот, наращивали массу брони и вооружения своих «мессеров» и «Фокке-Вульфов».

Самая эффективная модификация в соотношении «огневая мощь-маневренность-скорость» – Bf109F-4 – уже считалась устаревшей, а зря. Именно «Фридриха» Волин считал самым опасным в гитлеровском «гнездовье стервятников». А вот «Густав» был уже не тот. Слишком много оружия, топлива, изменившийся фюзеляж и аэродинамика, избыток брони – все играло против него. И даже форсированный двигатель «Даймлер-Бенц» DВ-605А с системой впрыска водно-метаноловой смеси или закиси азота уже не спасал положения. Да и управлять таким истребителем мог теперь только весьма опытный пилот. А вот опытных пилотов в Люфтваффе и не хватало – много их побили над Сталинградом, над Кубанью, над Курской дугой. А приходящий из учебных школ Люфтваффе борзый молодняк не мог своей наглостью компенсировать недостаток боевого опыта. Ведь летно-тактическая подготовка – это хорошо, а вот реальный боевой опыт – это нечто совсем другое.

Именно это и учитывал опытный майор. Он не собирался сейчас связываться с ведущим группы немецких «охотников», а принялся методично отстреливать его ведомых. Вот один из таких задержался на развороте, и тут же Александр Волин прошил короткой очередью его двигатель. «Мессершмитт-109G-6» стремительно пошел вниз, дымя мотором, но у самой земли пилоту все же удалось справиться с управлением, и подбитый «Густав-шестой» потянул через линию фронта.

Мгновенно оценив обстановку, головной Bf109G-6 выполнил маневр уклонения с большой перегрузкой и сам перешел в контратаку. Бело-малиновые плети немецких трассеров мелькнули, казалось, у самой кабины ведущей «Аэрокобры». Но лейтенант Погорелов был начеку.

– Командир, осторожно! – Олег надавил на гашетки, отсекая короткой очередью «Мессершмитт» от самолета майора Волина.

Александр выполнил переворот через крыло и на вертикали зашел в хвост «Густаву». Земля опасно приближалась, «била по глазам». Но гораздо ближе маячил хвост истребителя ведущего. Волин прибавил газу и взял ручку управления самолетом на себя, наводя перекрестье прицела чуть вперед и вверх – в ту точку, в которой фриц окажется в следующее мгновение. И снова нажал на гашетки пушки и пулеметов. Пушечная очередь прошла мимо, так как немецкий пилот почуял неладное и немыслимым разворотом попытался вывернуться. И это ему почти удалось. Огненные плети крупнокалиберных пуль ударили по левой плоскости и левому боку фюзеляжа. Из двигателя вырвалась струя белого пара – пробит радиатор, и теперь время полета «Мессершмитта-Bf-109G-6» исчислялось несколькими минутами, до того, как не заклинит мотор.