За большим валуном мелькнула белая голова. Карелла, тяжело дыша, подумал, что он не так уж и молод. Он уже углубился в лесной массив, перелезая через валуны и огибая небольшие скалы, и теперь был далеко от дорожки, которая вилась по парку. Мелькавшая впереди светлая голова вдруг исчезла. Карелла испугался, что упустил и этого парня. Он обогнул большой обломок скалы и застыл на месте.

На него смотрел зрачок пистолета.

– Не открывай пасть, гад, – сказал парень.

Карелла заморгал. Он не ожидал встретиться с оружием и проклинал собственную глупость, одновременно пытаясь найти выход из положения. В глазах парня не было заметно наркотического опьянения. Пожалуй, с ним можно договориться, он не будет глух к голосу разума. Но рука, державшая пистолет, была тверда, и вид у парня был вполне решительный.

– Послушай... – начал Карелла.

– Я сказал, заткни пасть. Пристрелю.

Парень говорил так просто, что смертельная угроза казалась несерьезной. Но во взгляде ничего несерьезного не было, а за его глазами Карелла следил внимательно. Ему и раньше приходилось стоять под дулом пистолета, и он был убежден, что прежде чем нажать на курок, человек телеграфирует об этом сужением зрачков.

– Убери руки от карманов, – приказал парень. – Где она?

– Кто она?

– Пушка, которую нашел у тебя вчера твой приятель-полицейский. По-прежнему в кобуре?

– Откуда ты знаешь, что я из полиции? – спросил Карелла.

– Кобура. Никто из парней, которые ходят с пушкой, в кобуре ее не носит. Достань-ка мне ее.

Рука Кареллы дернулась.

– Нет, – сказал парень. – Скажи мне, где она. Сам достану.

– Зачем тебе лишние неприятности, парень? Ты можешь отделаться наказанием за мелкое нарушение.

– Да ну?

– Точно. Убери пистолет, а я забуду, что видел его.

– Вот как? Ты что, боишься?

– Чего мне бояться? – спросил Карелла, не отрывая взгляда от глаз парня. – Ты не такой дурак, чтобы пристрелить меня здесь, в парке.

– Думаешь, нет? А ты знаешь, сколько в этом парке пристреливают каждый день?

– Сколько? – спросил Карелла, лихорадочно соображая, как бы ему отвлечь внимание парня хотя бы на миг и выхватить револьвер из кармана.

– Много. Зачем ты следил за мной, гад?

– Ты мне не поверишь...

– Тогда не трать время. Расскажи лучше всю правду сразу.

– Мне нужен твой приятель.

– Какой приятель? У меня их много.

– Тот, с которым ты встречался у кобры.

– А почему именно он?

– У меня есть к нему несколько вопросов.

– Каких?

– Это мое дело.

– Где твоя пушка, гад? Сначала займемся этим.

Карелла колебался. Он заметил, как еле заметно сузились зрачки парня.

– В правом кармане, – сказал он быстро.

– Повернись, – велел парень.

Карелла повернулся.

– Подними руки. Не вздумай дурить, гад. Ты чувствуешь? Это дуло моей пушки. Только дернешься или еще что замечу, я тебе тут же позвоночник прострелю. Я не побоюсь нажать на курок, лучше не проверяй. Дошло?

– Дошло, – сказал Карелла.

Он почувствовал, как рука парня скользнула в его карман. И тут же приятная тяжесть револьвера исчезла.

– Хорошо, – сказал парень, – теперь снова повернись. Карелла повернулся лицом к нему. Он до последнего момента не верил, что положение его серьезное. Ему уже приходилось выпутываться из таких ситуаций, и он был уверен, что либо договорится с парнем, либо как-то сумеет выхватить револьвер из кармана. Но револьвера в кармане больше не было, взгляд парня оставался ясным и решительным, и у Кареллы возникло чувство, что он смотрит в глаза своей смерти.

– Это же глупо, – услышал он собственный голос, звучавший пусто и неискренне. – Ты меня застрелишь ни за что. Я же сказал, что не ты мне нужен.

– Тогда зачем ты мне вчера задавал все эти вопросы? Ты думал, что очень хитрый, да? Что все выведал у меня о встрече? А я сам у тебя все выведал. Это не так-то просто, когда не знаешь, кто должен прийти на встречу. Совсем не просто. Я сделал вид, что попался на крючок, но сам-то я сразу тебя раскусил. А тот полицейский только подтвердил мои подозрения. Когда он выудил у тебя пушку, я сразу понял, откуда ты. До тех пор я только нюхом чуял.

– И все равно мне нужен не ты, – сказал Карелла. Они стояли на камне в тени громадного валуна. Карелла прикинул, сумеет ли он неожиданно броситься на парня, сбить его с ног и отнять оружие. Шансы казались ничтожными.

– Не за мной? Не пудри мне мозги, гад. Я и почище тебя встречал. Думаешь обвести меня вокруг пальца? Думаешь заманить меня в свой маленький уютный участок и бить до тех пор, пока я не признаюсь, что изнасиловал собственную мать? Ошибаешься, гад.

– На кой черт мне нужен дешевый наркоман?

– Я? Наркоман? Перестань. Я больше в твои игры не играю.

– Что это с тобой? – спросил Карелла. – Я и раньше видел, как паникуют наркоманы, но ты хлеще всех. Почему ты так боишься полицейского участка? Черт бы тебя побрал, я только собирался задать тебе несколько вопросов о парне, с которым ты встречался. Можешь ты это понять? Ты мне не нужен. Мне нужен он.

– А мне показалось, что дешевые наркоманы тебя не интересуют, – сказал парень.

– Не интересуют.

– Тогда зачем тебе он? Ему восемнадцать, на игле сидит с четырнадцати. Без героина спать не ложится. Ты сам себе противоречишь.

– Он ведь толкач, верно? – спросил озадаченный Карелла.

– Он? – Парень рассмеялся. – Ну, ты даешь?

– Что же...

– Ладно, слушай меня, – сказал парень. – Ты пас меня вчера, пас меня и сегодня. У меня при себе столько товара, что хватит на приличный срок. И к тому же у меня нет разрешения на ношение оружия. Прибавь к этому сопротивление представителю власти, а возможно, что-то еще, что полагается за нападение на полицейского. Вот сколько у тебя против меня. И если я смоюсь сейчас, то ты меня сцапаешь завтра, и тогда мне несдобровать.

– Слушай, чеши отсюда. Убери пистолет и чеши отсюда, – посоветовал Карелла. – Пули я не ищу и неприятностей на свою голову тоже. Я уже говорил тебе, что мне нужен твой приятель. – Карелла помолчал. – Мне нужен Болто.

– Знаю, – сказал парень, и зрачки его сузились. – Я и есть Болто.

Единственным предупреждением были сузившиеся зрачки. Карелла заметил это и попытался отклониться в сторону, но пистолет уже заговорил. Карелла не видел, как пистолет дернулся в руке парня. Он почувствовал обжигающую боль в груди и услышал три страшных хлопка, а затем начал падать, и стало тепло и как-то странно, потому что ноги совсем не слушались его, и грудь его горела, и небо вращалось, а потом он уткнулся лицом в землю. Он даже не вытянул обессилевших рук вперед. Тело его обмякло, он дернулся, ощутил под собой теплую вязкую жидкость и, понял, что лежит в луже собственной крови. Ему хотелось смеяться и плакать одновременно. Он открыл рот, но не смог издать ни звука. На него стали накатывать волны мрака, с которыми он боролся, не зная, что Болто бежит через лес, и ощущая только надвигающуюся темень; неожиданно он понял, что умирает.

* * *

К чести 87-го участка, его сотрудники действовали быстрее, чем их коллеги из двух соседних участков, на территории которых находился Гровер-парк. Полицейский нашел Кареллу почти через полчаса, когда кровь под ним образовала уже небольшой пруд.

Приблизительно в то время, когда стреляли в Кареллу, на территории 87-го участка тоже свершилось насилие, последствия которого обнаружили десять минут спустя.

Полицейский, позвонивший в участок, доложил:

– Старуха. Соседи сказали, что ее зовут Долорес Фауред.

– А что с ней? – спросил дежурный сержант.

– Шея сломана, – ответил полицейский. – Она либо сама упала, либо ее столкнули в вентиляционную шахту.

Глава 14

В центре города покупатели по-прежнему выбирали подарки к Рождеству. Витрины магазинов сияли, приглашая замерзших прохожих зайти, погреться, выпить и что-нибудь купить. Шикарные магазины, расположенные вдоль Холла-авеню, поражали воображение далеко не святым буйством белых, красных и зеленых рождественских огней. Фасад одного из универмагов украшали двухэтажные фигуры голубых ангелов, на деревьях тоже были сотни ангелочков, они приглашали прохожих к рождественской елке, установленной рядом с катком. Дерево вонзилось в небо, сверкая красными, голубыми и желтыми шарами величиной в человеческую голову и бросая вызов строгой официальности окружающих зданий.