После ланча он украл мотороллер. Хозяин оставил свою игрушку возле отеля, рядом с шумной, если не сказать сумасшедшей, площадью Тахрир, и Делярошу понадобилось несколько секунд, чтобы вскрыть замок зажигания и завести мотор. Темно-синий, покрытый слоем мелкой каирской пыли, мотороллер не бросался в глаза и находился, похоже, в хорошем рабочем состоянии. На руле даже висел шлем с темным щитком.
Он повернул на юг, в ту часть города, которая называется Гарден-Сити, миновал укрепленное американское посольство и проехал мимо запущенных, медленно разрушающихся вилл, печально напоминающих о более счастливых временах. Содержимое «дипломата», девятимиллиметровая автоматическая «беретта» с глушителем, уже переместилось в плечевую кобуру. Промчавшись по узкой улочке мимо старого отеля «Шеферд», киллер свернул на Корниш и устремился на юг вдоль Нила.
В Ма’ади Делярош оказался перед закатом и, остановившись в двухстах метрах от мечети, купил у уличного торговца плоскую пресную лепешку и пару апельсинов. Он не стал снимать шлем, зная, что ждать осталось недолго. Из громкоговорителей уже звучал, разносясь над кварталом, зычный голос муэдзина.
Из дома, окруженный телохранителями, вышел Ахмед Хусейн и, перейдя улицу, исчез в мечети. Делярош дал мальчишке несколько смятых пиастров, сел на мотороллер и завел мотор.
Согласно данным наблюдения, Хусейн всегда проводил в мечети не меньше десяти минут. Делярош проехал полквартала и остановился у киоска, где неспешно купил пачку египетских сигарет, лезвия для бритья и немного сладостей. Покупки он положил в большой пластиковый пакет, где уже лежали хлеб и апельсины.
Люди уже начали выходить из мечети.
Делярош завел мотор.
Из полумрака появился Хусейн с кучкой охранников.
Делярош дал газу, и мотороллер скакнул вперед. Он мчался по узкой улочке, огибая пешеходов и отворачиваясь от встречных машин с ловкостью, выработанной долгими тренировками. Перед мечетью киллер сбросил скорость. Почуяв опасность, телохранители засуетились и попытались заслонить Хусейна.
Делярош сунул руку под пиджак и выхватил «беретту». Он прицелился в лицо, но потом слегка опустил пистолет и трижды спустил курок. Все три пули попали Ахмеду Хусейну в грудь.
Двое из телохранителей уже вытаскивали из-под одежды оружие. Делярош выстрелил еще дважды, одному в сердце, другому в горло. Двое оставшихся охранников бросились на землю. Делярош дал газу и помчался дальше по улице.
Через несколько минут, уже растворивших среди убогих лачуг южного Каира, он бросил мотороллер прямо на улице и швырнул пистолет в сточную канаву.
Спустя два часа киллер уже поднимался на борт самолета авиакомпании «Алиталия», следующего в Рим.
Глава девятая
Лондон
— Как долго вы собираетесь пробыть в Соединенном Королевстве? — хмуро спросил офицер паспортного контроля.
— Всего лишь один день.
Майкл Осборн протянул паспорт, выданный на его настоящее имя, поскольку все подложные паспорта — по крайней мере те, о которых было известно — Управление потребовало сдать после сразу после удовлетворения прошения об отставке. За годы службы в ЦРУ он обзавелся несколькими, о которых начальство и не ведало, — дружественные спецслужбы нередко оказывали такую профессиональную любезность чужим агентам. При необходимости Майкл мог выдать себя за испанца, итальянца, израильтянина или француза. У него был даже египетский, полученный от источника, работавшего в разведслужбе этой страны, так что в некоторые арабские страны Майкл въезжал не как чужак, а как практически свой. После ухода из ЦРУ ни одна из спецслужб не стала требовать возвращения документов, и все они хранились сейчас в надежном сейфе Дугласа Кэннона в доме на Шелтер-Айленде.
Проверка паспорта затянулась дольше обычного — очевидно, фамилия Майкла значилась в списке британских служб безопасности. Последний его визит в Англию совпал по времени с атакой террористов из «Меча Газы» на аэропорт Хитроу. Тогда же у него состоялась несанкционированная встреча с Иваном Дроздовым, перебежчиком из КГБ, которого опекала МИ6 и который был убит вечером того же дня.
— Где вы намерены остановиться? — тем же бесстрастным тоном осведомился офицер, не спуская глаз с экрана стоящего перед ним компьютера.
— В Лондоне.
— Где именно в Лондоне, мистер Осборн? — Офицер поднял голову и посмотрел на него.
Майкл назвал адрес отеля в Найтсбридже, который был тут же внесен в соответствующую графу. Что будет дальше, Майкл хорошо знал — офицер передаст сведения своему начальнику, а тот передаст их в британскую службу внутренней безопасности, МИ5.
— Вы заказали номер в отеле, мистер Осборн?
— Да, заказал.
— На чье имя?
— На свое.
Офицер наконец протянул ему паспорт.
— Всего хорошего, сэр.
Майкл подхватил легкую дорожную сумку, прошел через таможню и оказался в зале для прибывающих пассажиров. Еще в самолете, подлетая к Лондону, он позвонил в знакомое бюро и попросил прислать за ним машину. Взгляд прошел по толпе встречающих, отыскивая водителя и возможные признаки наблюдения: знакомое лицо, напряженные глаза… Шофер стоял чуть в сторонке — невысокий парень в темном костюме с картонным плакатиком, на котором было написано М-р Стэффорд. Подойдя к нему, Майкл коротко бросил:
— Пошли.
— Вашу сумку, сэр?
— Спасибо, не надо.
«Ровер»-седан медленно полз по забитому в утренний час пик шоссе в направлении Уэст-Энда. Майкл сидел сзади, изредка поглядывая в окно. Автомагистраль уступила место фасадам отелей, растянувшихся вдоль Кромвель-роуд. Майкл хорошо знал Лондон — в бытность свою оперативником он более десяти лет прожил в Челси. Большинство находящихся за границей офицеров ЦРУ пользовались дипломатическим прикрытием и работали в посольстве, но Майкл служил в контртеррористическом отделе, и ему часто приходилось бывать в самых разных странах Европы и Ближнего Востока, вербовать агентов, встречаться с самыми разными людьми. Заниматься всем этим под дипломатическим прикрытием было невозможно, поэтому он действовал под «неофициальным прикрытием», выдавая себя за представителя компании, разрабатывающей новые компьютерные системы для бизнеса. Такая компания действительно существовала — правда, под опекой ЦРУ, — что давало Майклу возможность, не вызывая подозрений, путешествовать по Европе и Ближнему Востоку.
Эдриан Картер, его контролер, часто говорил, что если кто и рожден быть шпионом, то это Майкл Осборн. Осборн-старший работал в годы войны в Отделе Стратегических Служб, а затем продолжил службу уже в сменившем ОСС ЦРУ. Вместе с матерью, Александрой, Майкл переезжал с ним из одной столицы в другую — Рим, Бейрут, Афины, Белград, Мадрид, — в промежутках лишь ненадолго останавливаясь в Вашингтоне. Пока отец охотился на русских шпионов, жена и сын знакомились с культурой и изучали языки. Смуглая кожа и темные волосы позволяли Майклу сходить за итальянца и испанца, а иногда и за ливанского араба. Ему нравилось проверять себя на рынках и в кафе, где его часто принимали за «своего». Он говорил по-итальянски с римским акцентом и по-испански, как уроженец Мадрида. У него возникали некоторые проблемы с греческим, но зато арабский Майкл постиг в совершенстве, так что торговцы на бейрутском базаре никогда его не обманывали, считая настоящим ливанцем.
Седан остановился у небольшого отеля. Майкл расплатился с водителем и вышел. Ни швейцара, ни консьержа здесь не было — только хорошенькая девушка-полька за дубовым столом. Ключи висели на крючках у нее за спиной. Майкл зарегистрировался и попросил разбудить его в два часа дня.
Отставка не избавила Майкла от здоровой профессиональной паранойи. Пять минут он тщательно осматривал комнату, проверил все шкафы, заглянул под лампы и даже разобрал, а потом собрал телефон. Ритуал был привычный — он исполнял его тысячи раз в самых разных номерах отелей сотен городов. «Жучок» попался лишь однажды — достойный места в музее уродец советского производства обосновался в трубке телефона в комнате гостиницы в Дамаске.
