При переводе на более привычный язык все вышесказанное сводится к тому, что «мерзостью» объявляется внебрачный секс во всех его возможных проявлениях – храмовый секс, секс за деньги, секс ради удовольствия и т.д. и т.п.
Так в храмах Финикии свободные женщины занимались проституцией за плату, вносимую в казну храма, будучи уверены в том, что таким образом они добиваются благосклонности богини Астарты, ибо это была жертва, исполняемая по обету. Такого же плана одноразовое жертвоприношение Геродот отмечал и в храмах Вавилона. По одной из древнееврейских легенд, Фамарь (Тамар) перед замужеством провела семь дней за городскими воротами, продавая себя чужестранцам. «Любодействие дочерей ваших и прелюбодействие невесток ваших» происходило под сенью священных деревьев. В Ветхом Завете упоминаются храмовые проститутки («кадеша»), а также женщины-блудницы, не связанные с культом, взимавшие плату за услуги в свою пользу. А на стелах Карфагена имеются изображения и «храмовых юношей» («кадеш»).
У ветхозаветных же евреев профессиональная проституция считалась позорным занятием, а храмовая была строго запрещена, так как ассоциировалась с идолопоклонством. «Не должно быть блудницы («кадеша») из дочерей Израилевых, и не должно быть блудника («кадеш») из сынов Израилевых. Не вноси платы блудницы и цены пса в дом Господа, Бога твоего, ни по какому обету» (Втор., гл. 23).
Понятно, что в сообществе, допускающем сексуальные отношения только ради продолжения рода и только в рамках брачных отношений, любое нарушение установленных рамок вполне могло считаться и считалось «мерзостью».
Оставим в стороне вопрос о том, насколько это естественно для реальных живых людей. Как и вопрос о том, что подобный подход к сексуальным отношениям является далеко не единственно возможным вариантом и не единственным вариантом морали. Не будем здесь касаться и того, что данный принцип вовсе не являлся стремлением к моногамии и действовал «лишь в одни ворота», поскольку вполне допускал у тех же ветхозаветных евреев (как и сейчас у мусульман) возможность наличия у одного мужчины не только нескольких жен, но еще и наложниц (достаточно вспомнить хотя бы знаменитого Соломона, который вообще был падок на женщин). Зададимся другим вопросом: а настолько ли «мерзостна» подобная «мерзость», чтобы служить причиной геноцида?..
Лично я никакой «мерзостью» это не считаю. И даже более того: считаю, что каждый – и мужчина, и женщина – волен поступать так, как сам считает для себя возможным и допустимым, лишь бы это не сопровождалось насилием и ущемлением чьих-то прав.
Абстрагируясь же от личных пристрастий (т.е. вставая на позиции того самого стороннего наблюдателя), вполне могу согласиться с приверженцами религии Яхве, что с точки зрения их морали (но только их, а не некоей «морали вообще»), внебрачный секс может считаться «мерзостью». Но никак не могу согласиться с тем, что это может быть достаточной причиной для развязывания геноцида в отношении кого-либо. Для этого должны быть все-таки какие-то иные причины.
Вспомним про вариант упоминавшегося ранее «любовного треугольника» Яхве – Анат – Баал. Тогда, пусть хотя бы сугубо теоретически, можно предположить, что Яхве получил в этом «треугольнике» какую-то очень сильную психологическую травму, которая ополчила его на всех женщин (богинь и человеческих женщин). В этом случае (пусть даже с огромной натяжкой) действительно можно найти хоть какое-то пусть не оправдание, но объяснение его требованию по искоренению этой «мерзости».
Но в рамках даже столь экзотической версии все равно не находит объяснения еще одна особенность – а именно, избирательность этого искоренения. Ведь сексуальная составляющая входила в культово-религиозные обряды и церемонии самых разных народов в самых разных регионах. В том числе и не столь уж удаленных от Земли Обетованной.
Например, в Древнем Египте известна храмовая проституция жриц Исиды. Да и бытовые отношения между мужчинами и женщинами были куда более раскованными, нежели у ветхозаветных евреев.
Широко была распространена культовая практика священной (храмовой) проституции в Шумере. Так, «нугиг» – категория шумерских жриц высокого ранга, в обязанности которых входило и занятие храмовой проституцией. Характерно, что и саму богиню плодородия Инанну в литературных памятниках часто именуют «нугиг небес».
В аккадских текстах, описывающих отправление культа плодородия, упоминаются жрицы, часть из которых называлась «кадишту», – храмовые блудницы (на иврите – «кадеша»).
В древней Вавилонии профессия блудницы не считалась особенно зазорной. Такие женщины могли выйти замуж и усыновить ребенка. Их статус «телиц Инанны» был специально оговорен законом (например, Кодексом Хаммурапи), хотя в обыденной жизни их не особо жаловали.
«Не касайся блудницы, у которой мужей бесчисленное множество, иеродулы [храмовая проститутка более низкого ранга, чем нугиг], посвященной божеству... если она попадет к тебе в дом, удали ее» («Поучения Шуруппака»).
Тогда почему против народов, населявших Землю Обетованную, из-за этой «мерзости» нужно было развязывать геноцид, а в отношении соседних народов это требование уже не действовало?.. Разве «мерзость» перестает быть «мерзостью» из-за изменения ее географического местоположения?..
Тут явно концы с концами не сходятся…
Рис 12. Барельеф со сценами из Камасутры на храме Кандарья-Махадева (Индия)
Перейдем теперь к жертвоприношениям и приведем их некое «усредненное» по разным источникам описание.
Служения Баалу проводились либо в храме, либо на горе или ином возвышенном месте, на котором устанавливался довольно простой алтарь. Апогеем культа являлось жертвоприношение Баалу, которое совершалось в соответствии с четко определенным ритуалом.
Жрец Баала, перед назначенным жертвоприношением постился длительное время, покуда не считал себя готовым к подобному ответственному мероприятию. Перед самым началом церемонии верховный жрец в обязательном порядке проходил ритуальное омовение, с целью очистить свою плоть и дух перед богом. Потом он облачался в чистые одежды и вместе с другими служителями культа выходил к алтарю в храме или на горе. Под барабанный бой и звуки флейт жрецы распевали гимны и молитвы обращенные к Баалу до тех пор, пока не достигали состояния экстаза и полнейшей отрешенности от остального мира. В этот момент для них существовал лишь их Повелитель.
Верховный жрец выполнял роль своеобразного проводника между божественным и материальным миром. Во время религиозного действа жрец отождествлялся с божеством и являлся его земным продолжением. Он передавал жертву богу и получал от него различные знамения.
(Любой желающий легко найдет тут параллели с теми ритуалами, которые ныне проводятся приверженцами современных мировых религий. Есть и очищение, и «крестный ход», и вхождение в транс или экстаз, и «слияние с богом» и т.д. и т.п.)
Жертвы могли быть кровавыми и бескровными. Главным видом бескровных жертв являлось возлияние. В честь божества из специальных сосудов лились вино, молоко, мед или масло. Для этого иногда применялись специальные длинные сосуды с отверстиями в боковых стенках. Эти сосуды вкапывались в землю и наполнялись предназначенной для пожертвования богу жидкостью, которая вытекала из боковых отверстий и впитывалась землей. Чаще всего историки соотносят цель подобных действий со стремлением поддержать таким образом плодородие земли.
Как видим, в этом пока не заметно какой-либо «мерзости».
А вот в случае кровавых жертв уже не все так просто…
«Жертвоприношения рассматривались как пища для богов. Система жертвоприношений напоминает ту, которая описана в Ветхом Завете; она включала всесожжение, жертвоприношения или предложение «мира» и «согласия» и искупительные жертвы» (М.Элиаде, «История веры и религиозных идей»).
Рядом с алтарем зажигался огонь из древесины кедра (священное дерево Баала), лавров и алоэ. Жертвы выводились по очереди и закалывались на алтаре одним ударом в сердце. Жрец омывал руки в крови только что убитых жертв, которые после этого предавались огню. Количество жертв, как считается, порой достигало невероятных размеров. При этом в роли жертв могли выступать как животные, так и люди…
