От моих слов дед удовлетворённо крякнул, а Лагос махнул рукой:

   - Да пускай их всех молодёжь забирает, а мне так пока и моей старенькой кобылки хватит, хе-хе.

   После завтрака дедовы внуки подвели к нам двух вороных красавцев-жеребцов. Глядя на этих злых зубоскалов, подумалось, что прежде чем они к нам привыкнут, придётся их долго бить. Но в данном случае меня безмерно удивила Илана, она подошла к ним и начала болтать какую-то чушь о зелёной траве, степных просторах и красивых кобылах, стала их гладить, и приговаривать:

   - Ворон, Ворон, а ты Нигер, Нигер, - затем повернулась ко мне, - Рэд, Ворон твой, а Нигер мой. Тащи сухари, знакомиться будем.

   И действительно, после того, как мы им скормили по нескольку солёных сухариков, никаких проблем между нами не возникало, ни сейчас, ни в дальнейшем. Правда, Илане пришлось таким же образом 'поговорить' и с другими лошадьми, что несколько задержало наш выход, но оно того стоило, теперь пополнение в походе вело себя вполне адекватно.

   Погрузив голые трупы на заводных лошадей, мы отошли от стоянки на расстояние в десять километров и сбросили их в пропасть. Весь дальнейший путь в течение этого дня, ночи и большей части дня следующего, прошёл тихо и спокойно. Подковы лошадей мерно цокали по широкой каменной тропе, колёса арб монотонно поскрипывали, а мы к этому времени подходили к перевалу и обсуждали с Лагосом план проведения засады на караван Хондара, когда Илана вдруг сказала:

   - На нас смотрят плохие глаза.

   Более не скрывая ни от кого тайну тактического шлема, сдёрнула с него платок и перекинула с затылка лицевой щиток.

   - Они сидят за высокой скалой слева, в двух километрах семистах двадцати метрах.

   - Где и каких ламетрах, не понял? - переспросил Лагос.

   - От нас в трёх кошангах, - поправилась она.

   Сняв платок со своего шлема, перевязал его на груди и так же опустил лицевой щиток. Активировав видеокамеру, сумел рассмотреть обоих наблюдателей. Нельзя сказать, что в империи было мало блондинов или бородатых людей, но ни один бог в местном пантеоне длиннобородым не был, поэтому большинство мужчин, по меньшей мере, один раз в докаду брились, а те, кто бороду все же носил, подстригали её довольно коротко, да и жарко здесь с длинной бородой. Однако блондины с длинными, заплетенными в косичку бородами здесь точно не проживали. Между тем, двадцатикратная видеокамера позволила увидеть крупным планом буквально прямо перед собой две таких рожи, радостно переговаривающихся между собой и показывающих на нас пальцами.

   - Северяне-хардлингцы, вероятно, те самые каторжане, - пробормотал я.

   - Как вы всё это видите, а можно и мне взглянуть? - недоверчиво спросил Лагос.

   - Можно, только здесь всё настроено под мою голову и на моё зрение, - ответил я, аккуратно стягивая с себя шлем вместе с разложенной на плечах бармицей.

   Заметив, с каким интересом посматривают и на меня, и на Илану следовавшие за нами молодые воины, подал шлем Лагосу и добавил:

   - Только болтать об этом никому чужому не стоит.

   - Ну, что ты, Рэд, мы же все клятву давали, - ответил старый воин, одевая его себе на голову, при этом свой 'казанок' с личиной повесил на луку седла.

   - О боги! О великий Удар*! Вижу, вижу! - вдруг закричал он и протянул руку вперёд, словно пытаясь кого-то ухватить, - Они прямо передо мной, хардлингцы!

  * Бог войны.

   - Не кричи так и не показывай на них рукой, не то преждевременно испугаешь, - сделал ему замечание, - Всё, снимай и давай обратно.

   Когда он с сожалением мне его возвращал, Илана прокомментировала то, чего мы в это время не видели:

   - Один из них куда-то убежал, наверное, отправился докладывать.

   Действительно, через несколько секунд и я увидел, что наблюдатель остался один, правда, ненадолго, вскоре из-за скалы высунули головы ещё четверо бородачей. С минуту понаблюдав за нами, они поговорили между собой, после чего один из них исчез.

   - На скале разместилось четверо, - сказал вслух, чтобы слышали все, - У двоих прибывших заметил в руках луки, а ещё двое других делят между собой дротики.

   - Место удобное, но видать, большему количеству людей там разместиться негде. Больше всего, что остальные прячутся за этой скалой и рассчитывают на неожиданность. Просто нападут и всё.

   Нервы у Лагоса были в порядке, он не стал внешне проявлять какое-то беспокойство. Видя нашу невозмутимость, следовавшие за нами воины тоже не дёргались, лишь ожидали дальнейших распоряжений.

   - Твои предложения?

   - Они засели прямо над тропой, - сказал он и указал подбородком, - Но вон за тем поворотом они нас некоторое время видеть не смогут. Нужно там спешиться, построиться и выдвинуться вперёд, а за две сотни шангов остановиться, укрыться за щитами и дать понять, что мы о них знаем. Пускай открыто нападают и лезут под болты наших арбалетов.

   - Нормально, - согласился с ним, - только этих четверых, которые на скале, мы с Иланой возьмём на себя, да и остальных немного сократим и выгоним на открытое место.

   - Рэд, - задумчиво сказал он, - Это есть дикие хардлингцы, и легко нам не будет.

   - Мы лучше подготовлены! Мы их победим! - громко воскликнул, и за своей спиной услышал гул одобрительных голосов.

   В полукилометре от засады мы подошли к участку тропы, которая огибала скальный выступ. Это место действительно вражескими наблюдателями не просматривалось, поэтому здесь спешились, быстро собрали арбалеты и стали готовиться к бою.

   - Ну чего, Котяй, командуй пехотой, - передал бразды правления одноногий Лагос.

   - В шеренгу по два становись, - раздался голос деда, после чего в строй стали становиться даже мальчишки-ездовые.

   - Пошли и мы, - кивнул невозмутимой Илане, после чего мы закинули за спину взведённые арбалеты и стали перебираться по камням в обход скалы.

   Через пятнадцать минут мы вышли во фланг засевшим разбойникам и первое, что увидели, так это четыре крытых парусиной каркасных арбы, девять тягловых волов и одиннадцать верховых лошадей. Рядом стояли какие-то бочки и гора дров от порубленной пятой арбы, а посреди обширной поляны чернело пятно большого кострища. Но наше внимание привлекло совсем другое зрелище: к большим тележным колёсам были привязаны пять покрытых ссадинами женщин, две из них в возрасте лет тридцати, а три - совсем девчушки, от одиннадцати до четырнадцати лет. Четверо сидели к колёсам спиной, а пятая - красивая женщина с сильной мускулистой фигурой, стояла на коленях и была увязана таким образом, что не только взвестись на ноги, но и вообще двигаться не могла.

   - Твари, - услышал в наушниках голос Иланы.

   Немного приподнявшись и выглянув из-за валунов, мы увидели и тех скотов, которые творили здесь беспредел. Четверо разбойников, что спрятались на скале, вовсю вертели головами, высматривая подходы к засаде. Один из них был с множеством косичек в бороде и большой залысиной на голове, он повернулся к затаившимся внизу за скалой тринадцати разбойникам, что-то объясняя натурально горбатому северянину, с большим боевым топором в руках, при этом пожимал плечами и разводил руками. Вероятно, они никак не могли понять, почему оставшийся до засады путь караван идёт так долго.

   - Работаем, Золотко моё, - мы вскинули арбалеты и вставили в крепление болты, - Лучников у них всего двое, с них и начнём. Хо!

   В неподвижные цели стрелять одно удовольствие. Когда два тела, бывшие некогда каторжанами и бандитами, сползли со скалы на карниз, двое других растерялись и нырнули за камни, не сообразив, откуда к их подельникам прилетела смерть. Это дало нам время беспрепятственно расправиться и с ними, но тот, который с залысиной, свалился с карниза и полетел вниз, на головы затаившейся засады, которые ещё не знали, что их уже начали убивать. Вот сейчас они зашумели и увидев, что по камням к нам быстро не допрыгнешь, немедленно сбились в кучу и укрылись за щитами, но для наших арбалетов это не есть препятствие, на дистанции сто двадцать метров болты прошивали деревянные щиты и сырое железо их плохонькой брони, как бумагу.