- М-да, лоханулся! Ладно, признаюсь, пойман с поличным на любопытстве!

- Клоун! - беззлобно буркнул я. - Говори уже.

- С Аленкой все нормально? - понизив голос, спросил Митька.

- В каком смысле?

- Да в прямом! Не болеет?

- Дим, ты можешь толком объяснить? Все же я не экстрасенс, чтобы читать мысли на расстоянии, тем более из Парижа!

- Да в том-то и проблема, толком тебе сказать ничего не могу! Одно дело, если бы мы были знакомы, и я имел права подойти к ней, спросить что она забыла в больнице. Но нас так и не удосужились официально...

Димка еще что-то бормотал, я не слышал. В голове билась лишь одна мысль - с Аленой что-то случилось! Почему она ничего не сказала?

- Когда?

- Что когда? Ты вообще слушал меня или нет? - возмутился брат.

- Слушал. Почти. Да неважно это! Когда ты видел Алену в больнице?

- Ой, е! Вот послать бы тебя, братишка, чтобы наука была! Как думаешь, о чём я тебе сейчас рассказывал?

- Жаловался на то, какая я гадость неблагодарная - бросил друзей ради девушки! - зарычал я.

- Не психуй! Судя по тому, что красавица твоя на своих двоих передвигалась, значит ничего страшного! Да и звонить бы я тебе не стал, просто странная она какая-то была.

- В чем странность?

- Да не знаю. Дерганая какая-то! По сторонам странно озиралась, словно ждала маньяка, который выпрыгнет из-за угла! Еще руки к животу прижимала, как воришка, который за пазухой украденное тащит и боится, что оно сейчас выпадет!

Дурдом какой-то! Разговор с братом не выходил из головы. Особенно его последний вопрос о предательстве. Причем тут вообще это? Он же прекрасно знает, что предательство я никогда не прощал и прощать не собираюсь, какие бы причины на него не были. Уже научен горьким опытом, спасибо! Предавший раз - предаст снова.... Меня успокаивает лишь одно - Алена не такая. Я верю!

Алена

С утра мысль о беременности казалось шуткой, однако подкатившая тошнота развеяла сомнения. Да и вчерашнее обследование, которое устроил мне Олег Сергеевич не оставляло шансов на ошибку. Анализы четко показали десятую неделю беременности. Так что теперь осталось ужиться с этой мыслью и набраться смелости рассказать любимому. Последнее мне казалось самым сложным. Хотя мама, которой пришлось признаться еще вчера, посоветовала не тянуть. По ее словам, Руслан должен был узнать сразу, как только мне сказали. Может, конечно, она и права, но вот храбрости во мне что-то не нашлось. Вечером, беседуя с ним, я несколько раз пыталась выдавить из себя признание, но в последний момент трусила и переводила тему.

Да и как можно подобрать правильные слова? Спросить как дела, как погода в Париже, выслушать ответ и на такие же вопросы ответить - "У нас вчера дождь прошел, на работе меня стошнило, я упала в обморок, меня отвезли в больницу и там мне сказали, что я беременна! Ты рад?". Так что ли надо?

- Боже, что за глупость?! - простонала я, подтягивая ноги к животу.

Сейчас как никогда хотелось поплакать. Просто завыть в голос пожаловаться на .... Да не важно на что! Просто пожаловаться. Понимаю, что моя жизнь не так плоха, но как-то тяжело мне в последнее время. Много потрясений, и неважно, что они хорошие! Жизнь до этого текла спокойно и размеренно, но появился Руслан и все изменилось. Мир наполнился красками, удача начала улыбаться и дарить подарки, но что-то внутри не дает расслабиться и насладиться этим. Словно знаю, что будет "удар" после "ласки". Потому что, по закону подлости, за хорошим всегда следует плохое. По крайней мере, так было до этого. Вероятнее всего, это мое больное воображение, однако поделать с собой ничего не могу.

Слезы уже приготовились выкатиться из глаз, однако моментально высохли, стоило мне услышать мужской голос. И владелец этого голоса явно находился за стенкой. Если быть точнее, то у нас на кухне. Прислушалась и различила мамин шепот, сквозь слезы. Времени думать не было, тело среагировало само, и меня буквально подбросило на кровати. Вскочила на ноги, не задумываясь о халате, выскочила из комнаты в шортах и майке.

- Аленушка, мы тебя разбудили? - углядела меня мама в дверном проеме.

Я внимательно посмотрела на ее покрасневшие глаза, перевела взгляд ниже на руку, в которой она держала мужскую ладонь. После чего, как по цепочке, на обладателя конечности. Крупный седовласый мужчина примерно лет пятидесяти, с грубыми чертами лица, показался мне смутно знакомым.

- Привет, крестница! - поднялся с улыбкой гость и двинулся ко мне.

- Мама? - ничего не понимая, я вылупилась на родительницу и отступила на шаг.

- Тамара, ты ей не сказала?

- Прости, Вадим. Аленка вчера меня ошарашила новостью, и я забыла! - мама сжала руку мужчины и подошла ко мне. - Ален, это твой крестный отец. Ты должна его помнить...

Лицо Вадима и, правда, было знакомым. А вот тот факт, что у меня есть крестный, как-то затерялся в недрах памяти. И пока я пыталась вспомнить наличие у меня пускай не кровного, но все-таки родственника, мама начала рассказывать, куда и когда он пропал. Слушала я в "пол уха", но суть уловила ясно. И могу сказать только одно - жизнь Соболева Вадима Викторовича достойна телесериала. К тому же бразильского! Если коротко, то после смерти моего отца, с которым крестный были лучшими друзьями, Вадим Викторович перебрался из столицы в наш город. Вот только потомственному военному тут места не нашлось, военная часть не принимала новые кадры, а наоборот пыталась расформировать старые. Соболев пытался устроиться на другую работу, но и там было все не особо благополучно.

Два года он проработал охранником, после чего не выдержал, что какой-то сопляк с купленным военником и папиными деньгами командует им. Хотя, как признался сам мужчина, можно было бы пересилить себя, если бы не постоянная урезка зарплаты. После этого стало совсем невмоготу. Грянул очередной экономический кризис, пришлось перебиваться случайными заработками. Это длилось примерно полгода. А потом ему позвонили со старого места службы и поинтересовались, не желает ли капитан вернуться в строй, правда, в другую часть. Решение далось нелегко, все же Вадим привык жить с нами и вот так бросать нас, ему не хотелось. Однако деньги из воздуха не появлялись, и крестный уехал.

В другом городе дядя Вадим оформил на мамино имя банковскую карту, и каждый месяц перечислял туда деньги. К слову сказать, именно с этого счета и были сняты последние сбережения на операцию мамы, но мне об этом стало известно только сейчас. Я знала о карте с запасом на черный день, однако от кого были деньги, не догадывалась. Точнее не помнила. И уж тем более не предполагала, что сумма регулярно пополнялась.

Жизнь Вадима Викторовича шла своим чередом. Мужчина редко приезжал к нам. На частые поездки не было ни времени, ни лишних денег. А вот шесть лет назад пропал. Перестали приходить письма, деньги (хотя это меньше всего интересовало маму), а звонки уходили в никуда. Мама тогда подумала о самом плохом, наверное, это свойство человека - ожидать только худшего, как бы не хотелось хорошего. Хотя и нельзя сказать, что повода не было. В то время по всем телеканалам гремела скандальная новость о подрыве военного склада, именно там, где и служил крестный. Ведущие по несколько раз на дню рассказывали о многочисленных жертвах этого происшествия, вот только фамилии не назывались. Родительница некоторое время пыталась вызнать о судьбе друга, но в конечном итоге сдалась и можно сказать похоронила Вадима.

Как дела обстояли на самом деле, мама узнала только вчера, когда Соболев позвонил в дверь, чем едва не довел мою родительницу до нервного срыва.

И вот теперь самое интересное, так сказать сериальная часть!

Взрыв склада с боеприпасами произошел накануне отъезда крестного. Соболев отрабатывал последние дни, собираясь уволиться и приехать к нам, узнав о болезни матери. Происшествие спутало все планы. Трагедия унесла жизнь тридцати солдат, а семнадцати нанесла увечья. Одним из них оказался наш Вадим. Сильная ударная волна буквально впечатала его в стену. Итог - сильное повреждение головного мозга, четыре сломанных ребра, прокол легкого и брюшной полости. Год комы, из которой мужчина выбрался только чудом и как последствие - полная амнезия.