Через неделю Аля почти привыкла к безумному расписанию: подъем в пять утра, чтобы успеть забрать Лали и отвезти ее на занятия, работа в клинике, снова два часа дороги, чтобы провести с дочерью вечер, возвращение в пустую жуткую квартиру, которая уже перестала казаться такой уютной, не раньше начала первого ночи, бокал коньяка, сон. То, что теперь она больше похожа на вампира из фильма ужасов, чем на нормального человека, не важно. Важно не уснуть за рулем, особенно, когда в машине дочь.

  "Я слишком избалована. Моя жизнь в последнее время была слишком простой, слишком благополучной. Пора платить".

  Аля не знала, что делать дальше. Пути назад для нее точно не было. Чем дальше, тем яснее она осознавала это. Она ничего не пыталась добиться, просто играла по заданным Дэйвидом правилам, даже не надеясь на выигрыш. Единственное, что ее беспокоило - каким будет его следующий шаг. Теперь она надеялась только на то, что он не запретит ей общаться с дочерью.

  Всего неделя понадобилась, чтобы встретиться со следующим шагом лицом к лицу. Дэйвид не мудрил. Пока она сидела в комнате Лали, он просто вытащил из ее сумочки ключи и от машины и от квартиры.

  - Что дальше?! - в бешенстве спросила она, открывая дверь в спальню, когда-то бывшую и ее тоже.

  - Дальше ты успокоишься, примешь душ, и ляжешь спать. Это твой дом, что бы ты ни говорила.

  - Да пошел ты!

  Аля захлопнула дверь и вошла в единственную нежилую комнату на их этаже. Правда, там не работает отопление и нет постельного белья, достаточно наличия кровати и одеяла с подушками. От холода она никак не могла заснуть, так и пролежав, слегка стуча зубами, до самого утра.

  Дэйвид еще спал, когда, приведя себя в порядок в гостевом душе, она пришла за ключами.

  - Мне нужно на работу.

  - Нет, не нужно. Или ты нанимаешь человека, который будет заниматься клиникой, или она будет закрыта.

  - Клиника зарегистрирована на мое имя! - напомнила Аля.

  - Ее закроют за нарушения. Сначала на время, потом отзовут лицензию, ты не сможешь работать, - спокойно позевывая, заявил Дэйвид.

  - Ты мне мстишь?

  - Что?! Нет! Я пытаюсь устранить все, что мешает нам быть вместе!

  - Ты идиот? Твое блядство мешает нам быть вместе! Больше ничего! Ты хочешь запереть меня здесь? Никаких проблем! Я передам клинику Вере и не выйду отсюда, пока ты не вернешь мне ребенка и не обеспечишь ее деньгами. Дай ключи, мне нужно передать документы!

  Аля воплотила угрозу в жизнь. Вера постоянно помогала ей в клинике и была хорошо знакома со всеми делами, поэтому много времени, чтобы ввести ее в дело не потребовалось. Покончив с этим, она приехала в дом, бросила в Дэйвида ключами от машины и заперлась все в той же комнате. Сейчас у нее был запас дополнительных одеял, постельное белье и сменная одежда, правда, жуткий холод в комнате мешал. Аля с детства не выносила низких температур, особенно ночью. Она не удивилась, что после третьей ночевки, почувствовала себя больной.

  Аля не общалась ни с кем в доме, кроме дочери, не выходила к завтраку, обеду и ужину, она, вообще, не ела, спокойно довольствуясь водой. Голод, в отличие от холода, никогда не был для нее испытанием. Каждый день дочь, видно по совету взрослых, пыталась накормить ее и уложить спать с собой. Аля делала вид, что ест и упорно уходила каждый раз, когда малышка засыпала. Еще пара ночей и поднялась температура, лекарств и денег на их покупку не было, а просить о чем-либо она больше не собиралась.

  Врача вызвали, когда она потеряла сознание, играя с Лали. Алю сразу увезли в больницу. У нее обнаружили воспаление легких. К несчастью, врач оказалась слишком внимательной, чтобы пропустить очевидные признаки депрессии.

  Аля находилась в полусознательном состоянии, постоянные уколы и капельницы вызывали сонливость, и она не сразу поняла, проснувшись в очередной раз, что лежит в своей постели, в которую клятвенно обещала себе больше не возвращаться. Она села на кровати, слабость и головокружение были слишком сильными, но тело отчаянно возмущалось, требуя хотя бы минимального движения. Оно уже не выдерживало постоянного валяния в постели.

  Аля оглядела комнату. Было пусто. Свет давал только тусклый ночник, за окном - темно. А, нет, не пусто, с дивана доносилось явное сонное посапывание, точно не мужское.

  "Неужели у Дэйвида хватило ума держаться от меня подальше?" - удивилась Аля, она никогда не замечала, чтобы муж отличался особой осторожностью.

  Она попыталась встать, слабость была не настолько сильной, как показалось поначалу. Раздраженно выдернув иглу капельницы из руки, она направилась в ванную, стараясь не шуметь.

  "Вот бы еще и душ принять!" - помечтала, с удовольствием плеща холодной водой в лицо и чистя зубы. "Хотя, почему бы нет?".

  Тут дверь открылась, и через зеркало она увидело пылающее гневом лицо Веры.

  - Тебе кто разрешал вставать?! - запричитала та. От слишком громкого крика Аля болезненно поморщилась.

  - Не ругайся, все нормально. Я вот думаю, может душ принять? - разворачиваясь и глядя на невестку честными глазами, поделилась идеей.

  - Что?! Ты хочешь, чтобы Дэйвид меня убил?! Быстро в постель.

  Аля не стала спорить, тем более, что свои силы она, похоже, переоценила.

  - Сегодня какое число? - спросила, уже лежа.

  - Двадцать девятое января. Год нужен? - Верка до сих пор злилась.

  Аля посчитала, что целых пять дней выпали из ее жизни. Нет, она помнила, как ее привезли в больницу, как приходили врачи и родные, но все это слилось в смазанную черно-белую полосу, бессмысленную и пустую.

  - Вовремя я очухалась, надо папу с днем рождения поздравить. Слушай, здесь еды никакой нет?

  Почему-то сейчас она была в гораздо лучшем состоянии и настроении, чем до болезни. Глупой казалась обида на родных и все поведение последних дней. Уж отказываться от еды она точно больше не собиралась. А вот по отношению к "горячо любимому муженьку" появилась такая злость, что, будь он сейчас рядом, разорвала бы на части.

  Вера принесла полную тарелку и с удивлением наблюдала, как Аля быстро уплетает.

  - Что-то ты не очень на больную похожа, - протянула она.

  - Ага, я прикидываюсь. Никому не рассказывай.

  - А еще говорили, что у тебя депрессия. Безбожно врали!

  - Надеюсь, никто не повелся и платить еще психотерапевту не собирается?

  - Вообще-то, кто-то уже платит. Только не психотерапевту, а психиатру, - пояснила Вера.

  - И что, мне назначено лечение? - настороженно протянула Аля. - Неужели, теперь всем откроется истина, что я псих?