– Я знаю, – сказал он, наконец. – И даже подал рапорт о том, что категорически возражаю. Поскольку это противоречит основам безопасности, а я отвечаю за вашу жизнь и здоровье.

– Ну что случится-то? – продолжая улыбаться, тихо спросил губернатор. – Зона обидится, и тогда всем нам хана, да? Ну признайся, Кудыкин, ты за время службы тут тоже поверил во все эти сплетни. Черный сталкер, призрачный поезд, противогаз без очковых стекол на дереве. Да?

– Делайте, что собрались делать, Вадим Сергеевич, – с досадой сказал Кудыкин и сделал два шага в сторону.

– Давай ефрейтор, уступай машинку! – энергично заорал губернатор, направляясь к пулемету.

– Что же это вы, товарищ полковник, умыли руки, точно Понтий Пилат? – ехидно сказала Марина.

– Идите вы, товарищ журналистка, в… – протяжный гудок тепловоза заглушил последние слова полковника.

– Поберегись! – заорал губернатор и нажал на гашетку.

Крупнокалиберный пулемет загрохотал так, как ему и было положено: солидно и оглушающе. Вдали цепочкой поднялись фонтанчики земли и ринулись наперерез бегущим оленям. Костя навел камеру на губернатора, но один из «костюмов» решительно положил ладонь на объектив. Марина прикрыла глаза, показывая, что сейчас лучше не спорить, и Костя послушно выключил камеру.

Грохот пулемета оборвался так же внезапно, как и начался.

– Смотри, вроде попал, а? – возбужденно спрашивал губернатор у кого-то за своей спиной.

Снова надрывно завыл тепловозный гудок.

– Да что они там рассигналились? – с досадой спросил Кудыкин неизвестно у кого.

Снова загрохотал пулемет – на этот раз у станка стоял один из людей губернатора, причем полы его расстегнутого пиджака живописно развевались на ветру. Хватило его, правда, тоже ненадолго: потирая руки, он отошел в сторону и принялся что-то радостно объяснять губернатору и двум солдатам, стоящим рядом.

Рядом с Костей прошел машинист и остановился перед Кудыкиным, всем своим видом пытаясь обратить на себя его внимание.

– Ты чего, Иваныч? – озабоченно спросил полковник.

– Как чего? – удивился машинист. – Вызывали – вот и пришел.

– Кто тебя вызывал? – в свою очередь удивился Кудыкин.

– Так вы же и вызывали. Мне Петька сказал. Так мол и так, товарищ полковник поговорить зовет.

– Да ты в своем уме, Иваныч? – слегка раздраженным голосом спросил Кудыкин. – Мы сколько раз с тобой тут ездили – я тебя хоть раз из кабины во время движения дергал?

– Дак Петька же сказал…

– Вот иди и разбирайся со своим Петькой, – нетерпеливо сказал Кудыкин. – Сам за него хлопотал, вот и думай, что у парня с головой приключилось. Не звал я тебя.

– Отличный спец, – забормотал машинист, делая шаг назад, – все равно надо было еще людей в спецсоставе обкатывать.

Но Кудыкин демонстративно отвернулся от него. За разговором отчетливо чувствовался какой-то недавний конфликт.

– Костя, Марина, – оказалось, что, пока он прислушивался к чужому разговору, сзади к нему подошла Наталья в сопровождении Вадика. – Роман Андреевич готов сказать речь, но только внутри вагона. Наружу, сказал, не пойдет.

– Не пойдет, – подтвердил телохранитель.

– Давайте, пока он в настроении, все снимем и закончим эту историю, – просительно продолжала Наташка. – А то найдет на него еще что-нибудь…

– Вы нас простите, если мы ненадолго отвлечемся от нашей увлекательной беседы? – улыбнулась Марина Ломакину.

– Да конечно, какой вопрос! – быстро ответил тот. – А я пока навещу нашу лабораторию, проверю кое-что.

Все вместе они двинулись в сторону люка в крыше, причем впереди всех оказался машинист, наконец очнувшийся от своих мыслей.

Вдруг вагон ощутимо качнулся, и поезд начал резко забирать вправо. Машинист в недоумении остановился и принялся озираться по сторонам. Вадик с Наташкой чуть было не налетели на него и тоже были вынуждены остановиться. Несколько секунд ничего не происходило, и лишь машинист был похож на человека, внезапно получившего удар по голове.

– Эй, уважаемый, тебе плохо? – участливо хлопнул его Вадик по плечу.

– Куда это мы едем? – тупо спросил машинист неизвестно у кого.

Вадик на мгновение застыл, пытаясь осмыслить услышанное, и вдруг заржал. Рассмеялся и Костя – настолько странным показался ему вопрос человека, лучше других знавшего, куда именно он ведет свой состав. Но в этот момент все звуки перекрыл мощный голос Кудыкина:

– Иваныч, растудыть тебя под хвост! Это что такое?!

– Щас разберусь, товарищ полковник! – растерянно крикнул в ответ машинист. – Щас остановимся и все выясним! Петька!!

Несмотря на возраст, он рванул вниз по лестнице, как заправский спортсмен.

– Что происходит? – тревожно спросил губернатор у Кудыкина, и его голос отчетливо прозвучал в мгновенно наступившей тишине, нарушаемой лишь стуком колес.

– Все в порядке, не волнуйтесь, – тут же громко ответил Кудыкин. – У нас несколько путей, и мы решили показать вам, как легко наш состав маневрирует между ними. Прошу не обращать внимания, скоро доедем до станции и вернемся обратно.

Внезапно оказалось, что лес держался не так уж и далеко от поезда. Не прошло и трех минут с момента перехода на другую ветку, как он оказался совсем рядом, приближаясь сразу с обеих сторон, словно загоняя железнодорожное полотно в узкий темно-зеленый коридор.

– Брешет, – уверенно сказала Марина на ухо Косте. – Пойдем-ка быстрее разберемся с трясущимся замзамом. И бегом обратно – чую: скоро тут интересно будет.

Они начали спускаться по лестнице вслед за Вадиком и Наташкой. Судя по участившемуся стуку колес и более интенсивному покачиванию вагона, поезд набирал скорость.

Внутри складского вагона два солдата выглядывали наружу сквозь смотровые щели рядом с пулеметами. Наташка и Вадик успели сразу же пройти в соседний вагон охраны следом за машинистом, а Марину один из солдат остановил вежливо, почти подобострастно, но твердо.

– Извините ради всего святого, – сказал он с чуть заметным говором, выдававшим в нем жителя глубинки, – но не сказали ли вам: куда мы свернули?

– А разве это не обычный ваш маршрут? – тут же спросила Марина, не только останавливаясь, но увлекая солдата подальше от лестницы.

«Словно суслика, что выбрался из норки в поисках зерна, но вдруг оказался в цепких когтях хищника», – подумал Костя.

Он тоже остановился и, поскольку вопрос задавали не ему, принялся разглядывать бесконечные стеллажи складского вагона. На одной из полок, почти незаметный среди ящиков и тюков, завернутых в брезент, «косил» от исполнения обязанностей один из охранников бронепоезда, видимо на практике проверяя народную мудрость «солдат спит – служба идет».

– Нееет, – робко протянул солдат, не ожидавший такого напора.

– Ну хоть раз-то вы этим маршрутом ездили? – продолжала добиваться своего Марина.

– Вообще-то, это военная тайна, – неожиданно встрял второй солдат.

– Завянь, стручок, – небрежно кинула ему Марина. – Если происходит что-то выходящее за обычные рамки, то при таком скоплении важных людей ваше молчание может быть истолковано как военное преступление.

– Не ругайтесь, – жалобно попросил первый солдат. – Никакой тайны в этом нет – мы ничего не подписывали про маршруты. У нас одна-единственная ветка отремонтирована: до станции, пару сотен метров вдоль перрона, и с полкилометра после него. А сейчас мы еще даже до остатков водокачки не доехали, но ушли вправо. И скорость. Чувствуете? Мы набираем скорость. Мы никогда здесь с такой скоростью не ездим.

– А пару дней назад, – внезапно встрял второй солдат, видимо нисколько не обидевшийся на резкую отповедь, – сталкеры снова слышали призрак старого поезда. Вам этого не понять, а мы немного послужили здесь и скажу честно: побаиваемся.

– Вы что, всерьез верите в призрак поезда? – поразилась Марина.

– Он своими глазами видел его! – с неприятным возбуждением в голосе сказал первый солдат, кивая на второго.

– Видел, – подтвердил тот. – Только начальство не поверило. Сказали, что почудилось мне со страху. А мне не почудилось. Мы в сумерках шли малым ходом, я стоял наблюдателем и видел вдали силуэт паровоза и двух вагонов. Он просто проехал по чистому полю и ушел в лес. Как растворился. И сталкеры не раз слышали звуки последнего поезда Зоны. Говорят, кто такое слышит, у того кровь в жилах стынет!