Прорезали небольшое отверстие в сиденье стула и стали в этом отверстии быстро вращать палку, подсыпая порох. И порох воспламенился.

Так они добыли огонь.

Разожгли небольшой костер в печи, но трубы не открыли, чтобы не выдать своего присутствия.

Глаза слезились от едкого дыма, заполнившего мезонин, трудно было дышать, но руки они все-таки отогрели.

Много раз подходили к аппарату и голосом, в котором не сквозило уже никакой надежды, повторяли:

— Я Ростов второй! Я Ростов второй!

Ответа не было.

Уже темнело, когда по внезапно просветлевшему лицу подошедшего к телефону Могутова товарищи поняли, что линия ожила.

Так провели они еще два дня и две ночи, голодая, томясь от жажды, в холоде, от которого коченеет тело, но ни на секунду не прекращали работы.

На пятые сутки им приказано было покинуть мезонин. Командование решило уничтожить подтянувшийся сюда финский отряд.

Выбраться было не так-то просто! Солдаты все время ходили вблизи дома. У крыльца стоял пулемет.

Дождавшись темноты, Могутов осторожно спустился по скрипучей лестнице в первый этаж и стал потихоньку расшатывать замерзшие створки окна, выходящего к озеру.

Надо было работать бесшумно, останавливаясь при каждом подозрительном движении за окном.

Труд этот занял несколько часов. И когда наконец Могутов убедился, что окно может быть раскрыто, его товарищи, захватив с собой аппараты, лыжи, оружие, осторожно спустились вниз.

Помогая друг другу, три связиста вылезли через окно.

Став на лыжи, бойцы скатились к озеру.

Ночь была тихая, звездная; пар дыхания застывал у губ.

Став на лыжи, бойцы скатились к озеру.

Вдогон им ударили очереди из автоматов, но товарищи уже быстро шли по льду.

По озеру рыскал луч прожектора с острова, занятого белофиннами. Он чуть было не зацепил связистов, но, не дойдя до них самую малость, повернул в другую сторону. Они двигались медленно. Телефонные аппараты казались им очень тяжелыми.

За эти дни товарищи так обросли, прокоптились и исхудали, что в первую минуту наши часовые не признали их. Потом, узнав, что перед ними «Ростов второй», восторженно обнимали и поздравляли их.

В тот день командир товарищ Коротеев записал в своем дневнике:

«Счастливый день: Дойлидов, Кононов и Могутов вырвались из засады».