Даже в 1883 году один из хирургов, работавших в больнице Листера, отмечал, что Листер «оперировал в старом халате синего цвета, которым до этого пользовался в анатомичке и который уже затвердел от крови». Однако подобные замечания нисколько его не трогали. Как он сообщал Британской медицинской ассоциации в 1875 году, пока используется карболовая кислота, гниение может быть где угодно, но только не в ране пациента:

Похоже, Листер не понимал, что антисептическая хирургия и общая чистота — лучше, чем просто антисептик. Любимым его коньком были опрыскивания карболовой кислотой, и, вероятно, он считал, что перенимать чужие методы равносильно признанию своих ошибок. Понятно, что пациенты Листера от этого только проигрывали.

Коллеги обвиняли Листера и в том, что он нарушает новые, научно обоснованные требования к госпитальной медицине. В начале XIX века больницы были всего лишь домами для размещения заболевших бедняков. В большинстве госпиталей не хватало медиков-профессионалов. К середине XIX века появление крупных городских больниц сделало профессию хирурга престижной. Большое количество больных под одной крышей, с одной стороны, и стремление врачей утвердиться в науке, с другой, создали прекрасные условия для развития медицинской статистики.

Постепенно было собрано огромное количество статистических данных о причинах смерти пациентов, что позволило впервые в истории британской медицины сравнить различные подходы к терапии и гигиене. Однако Листер, несмотря на все заявления о научности своего подхода, только раз обратился к статистике, да и то лишь для того, чтобы показать эффективность антисептики в хирургии. В 1869 году он использовал небольшую базу статистических данных, чтобы показать, что в его больнице в Глазго послеоперационная смертность сократилась с 46 до 15 %. К несчастью для Листера, Джордж Каллендер опубликовал данные о 200 проведенных подряд операциях, в которых жестко соблюдались гигиенические требования, а пропагандируемая Листером карболовая кислота не использовалась. Результат впечатлял: полное выздоровление наступило во всех случаях, кроме шести. Другими словами, смертность была в пять раз меньше, чем при использовании теперь уже бессмертных методов Листера.

Другие статистические данные, полученные в больнице св. Варфоломея, также показали, что Листера можно рассматривать как пионера лишь в довольно ограниченном смысле. Между 1847 и 1857 годами смертность от раневой инфекции в больнице св. Варфоломея была равна всего 15 %. Другими словами, за десять лет до того, как Листер впервые получил должность хирурга, в больнице св. Варфоломея смертность была такой, какой Листер хвастался в 1869 году. Между 1857 и 1867 годами смертность в этой больнице снизилась еще больше — до 10 %, а в 1877 году она вообще достигла впечатляющих 2 %. Проверка эффективности использования гигиенических методов в различных палатах Королевской больницы в Глазго не обнаружила большой разницы между палатами Листера и его скептически настроенных коллег. Во время прямой атаки на Листера в 1875 году один хирург по имени Джеймс Спенс утверждал, что выполнил за три года, не применяя карболовой кислоты, 66 ампутаций и всего три его прооперированных пациента умерли, а вот у пациентов Листера в 1870–1873 годах смертность после ампутации составляла 17 %.

Другими словами, если в середине XIX века и был достигнут какой-либо прогресс в хирургии, то вряд ли правильно приписывать его полностью заслугам Листера.

На первый взгляд это все выглядит довольно загадочно. Если карболовая кислота, как утверждал Листер, действительно столь мощный антисептик, то ее применение, несомненно, должно было обеспечить Листеру первое место в медицинском сообществе. Однако этого не произошло, поскольку в его палатах не придерживались требований гигиены, а в такой благоприятной для размножения среде болезнетворные микроорганизмы конечно же легко преодолевали защитные барьеры, выстраиваемые с помощью карболовых опрыскиваний, примочек и марлевых повязок. Несмотря на раздававшуюся со всех сторон критику, Листер в своих палатах соблюдал лишь самые элементарные требования гигиены. Кроме того, как утверждали тогдашние врачи, наличие едкого вещества в ране вряд ли могло содействовать ее естественному заживлению. Большинство хирургов и тогда и теперь считают, что лучше, когда процесс заживления протекает сам собой, но для этого необходимо, чтобы окружающая пациента среда была чистой и свободной от микроорганизмов, насколько это возможно. Предлагавшееся Листером сочетание инвазивных антисептиков и грязных палат приводило к тому, что пациенты либо выздоравливали дольше, либо не выздоравливали вообще.

Критиковать Листера легко не только с сегодняшних позиций, но и с позиций его современников. Так, на страницах журнала «Ланцет» выдающийся британский хирург Лоусон Тейт писал: «Да, нагноение происходит под воздействием микроорганизмов, тем не менее практика профилактического использования антисептиков мешает заживлению ран и оказывает общее неблагоприятное воздействие на весь организм».

Тейт высказывался как человек, имеющий большой опыт. Ранее он пытался лечить сложные переломы по методу Листера. Докладывая о своих результатах в «Ланцете», он отмечал, что нагноение во время таких операций развивалось только в тех случаях, когда он применял кислотную пасту «в полном соответствии с рекомендациями мистера Листера».

Не следует удивляться тому, что многие хирурги в 70-е годы XIX века игнорировали Листера. В то время работало множество других врачей, достигших великолепных результатов, поэтому относительно небольшие достижения Листера вряд ли могли принести ему славу. У журнала «Ланцет» в 1875 году были все основания писать: «Если бы у методов мистера Листера были действительно какие-либо особые достоинства, то лет через восемь — десять они не преминули бы громко и уверенно заявить о себе». К большому разочарованию самого Листера, этого не произошло. В результате в 70-е годы XIX века его звезда начинает постепенно закатываться. Даже «ученики» стали его покидать. Отправившись в 1873 году в Шотландию, чтобы посмотреть, как работает его прежний кумир, Джордж Томсон, врач из Олдхэма, вернулся весьма разочарованным. В том же журнале «Ланцет» он резко отозвался о догматизме, с которым Листер пользуется карболовой кислотой. Возмутила его и легкость, с которой Листер объяснял неудачи лечения его методом — мол, в тех прискорбных случаях не соблюдались его, Листера, рекомендации. «Остатки моей веры в профессора Листера рассеялись как дым», — заключил Томсон.

Так почему же всего через десятилетие Джозеф Листер был всеми обласкан и превращен в кумира? В какой-то мере это можно рассматривать как награду за неустанные труды по избавлению больных от лишних страданий. Однако нежелание Листера сравнить количество выздоровевших пациентов в его палатах и палатах его конкурентов, говорит о том, что им двигал не только альтруизм. В значительно большей степени вся последующая слава Листера объясняется тем, что он, как никто другой, умел сделать себе рекламу. Между 1865 и 1880 годами он заручился поддержкой десятков верных сторонников (особенно в провинциальных больницах) и вызвал к себе большой интерес за рубежом. Опубликовав несколько книг и статей по антисептике, Листер крепко привязал свое имя к попыткам сократить число послеоперационных инфекций. Поначалу он позиционировал себя рядом с более достойным соперником в лице Джорджа Каллендера, а когда тот в 1878 году скончался и оказался быстро забытым, перед Листером открылись дополнительные возможности. К этому времени Листер уже стал профессором клинической хирургии в Королевском колледже Лондона, причем это назначение поддержало большинство местных терапевтов и раскритиковало большинство местных хирургов. Теперь у него появились новые возможности для пропаганды своих методов и борьбы с идейными противниками.