Эмери побледнел от страха и кивнул. Николас снова стиснул рукоять меча.

– Если мы первые, кто смог сюда проникнуть, откуда вы знали, где нас искать? Или вы постоянно охраняете это место?

– О нет, – сказал Фарамонд. – Сейчас мы редко здесь собираемся. Я дал указания одному из пастухов сообщать обо всех ваших передвижениях. Когда вы пошли прямо в церковь, я направился сюда и занял наблюдательный пост. Де Бурги, помимо многих замечательных качеств, известны своим упорством.

Фарамонд ненадолго умолк.

– Однако, в отличие от меня, других братьев ваше вторжение может обеспокоить. Поэтому позвольте сразу перейти к делу. Что вы ищете в Темпл-Руд, милорд?

– Как я уже говорил брату Гилберту, я ищу рыцаря-тамплиера, который называет себя именем Гвейн. Он совершил нападение на меня и на брата этого молодого человека, – Николас показал на Эмери, – на госпитальера Джерарда Монбара, который затем бесследно исчез. Брат Гилберт нам ничем не помог.

– Я сожалею, что вам оказали не слишком гостеприимный прием. Могу понять, почему вам пришлось прибегнуть к иным средствам, – произнес прелат и покачал головой. – Я говорил братьям, что не стоит отказывать де Бургам в приеме, но они испугались. До нас дошли слухи, что Гвейна видели где-то неподалеку, и они пришли в ужас, что он может вернуться, хотя мы больше не считаем его одним из нас.

– Почему? – спросил Николас.

Фарамонд отвел глаза.

– Ему поручили важное задание, которое он не исполнил.

– И в чем оно состояло?

Священник вздохнул и устремил взгляд в пустоту ниши:

– Я мало могу вам рассказать, милорд. Скажу лишь – он владеет тем, что ему не принадлежит. И то, что он появился в наших краях… очень неожиданно и неприятно. Хотя, вероятно, он прибыл искупить свои прегрешения. Я буду за это молиться.

Прелат выпрямился и повернулся к ним лицом.

– А теперь, боюсь, я должен просить вас оставить это место и никому не сообщать о нем. Даже вашему отцу, великому Кэмпиону, – произнес он, обращаясь к Николасу.

– А мой брат? – спросила Эмери.

Фарамонд печально посмотрел на нее:

– Я ничего не знаю о госпитальерах. Как и о том, почему Гвейн мог на кого-то из них напасть. Мне известно только одно – ему нельзя доверять, несмотря на одеяние тамплиера.

– Он украл что-то отсюда? – спросил Николас, жестом обводя покрытые резьбой стены. Здесь все дышало тамплиерскими тайнами.

– О нет. – Священник снова повернулся к нему. – Ему вручили булаву.

Эмери следовала за лордом де Бургом, отчаянно желая как можно скорее покинуть пещеру тамплиеров. Она знала, какой властью обладают религиозные ордены, но видеть эту жуткую пещеру, полную странных изваяний, да еще с живыми человеческими глазами.

Ее передернуло при воспоминании. В тот момент она с трудом сдержалась, чтобы не броситься наутек. Ее удержала исключительно мысль о Джерарде. Как только стало понятно, что он не имеет отношения к пещере, ей сразу захотелось ее покинуть.

Но лорд де Бург еще задержался, расспрашивая о Гвейне и о вверенной ему вещи. Отец Фарамонд почти ничего не мог прояснить, да Эмери и не интересовали его ответы. Она не слишком доверяла тем слухам, что передавал Гай, но подозревала, что чем меньше им известно о тамплиерских тайнах, тем больше шансов избежать возмездия за их раскрытие.

Какое ей дело до этих реликвий? И какое дело до них лорду де Бургу? Его внезапный интерес заставил задуматься, нет ли у него своих причин разыскивать подземные тоннели. Она напомнила себе, что никому нельзя доверять, но только еще ближе придвинулась к лорду и боязливо оглянулась: вдруг из темного угла что-то выскочит и набросится?

Она не считала, что божьи люди способны на убийство, но ей все сильнее становилось не по себе. Может, тамплиеры и не заманивали их в этот тоннель, но они могли что-то устроить – обвал, пожар, наводнение, – чтобы они оказались погребены здесь и не могли уже ни о чем рассказать. При этой мысли она снова опасливо оглянулась, но ничего не увидела. И тут же налетела на твердую спину лорда де Бурга.

– Не терпится вернуться? – беззаботно поинтересовался он, к счастью, не взглянув на нее. Это напомнило Эмери, что у нее есть веские причины подозревать всех и вся и следить за каждым своим шагом, особенно в такой темноте. – Мы уже скоро доберемся, если случайно не собьемся с пути, – добавил он.

Если никто не преградит дорогу, подумала Эмери. Но что их может ждать в церкви? Ведь ничего не стоит скрутить Гая и закрыть вход в подземелье.

– Весь вопрос, куда нам идти, когда отсюда выберемся, – сказал лорд де Бург.

Эмери чуть не споткнулась. Ее полностью поглотили мысли о небезопасном возвращении, и она совсем забыла о своей истинной цели. Но теперь опасности тоннеля затмил еще больший страх.

– Я не знаю, где искать твоего брата, – произнес лорд де Бург. – Мы можем много дней бродить по болотам, так ничего не узнав ни о нем, ни о Гвейне.

У Эмери сжалось сердце. Возразить было нечего. Николас и так сделал все, что мог, чтобы ей помочь. Не может же он вечно с ней прохлаждаться. У лорда наверняка множество обязательств, возможно, перед самим королем. Но если он откажется искать Джерарда, она останется одна, без коня и без средств к существованию. Поиски будут обречены на провал.

– Ты имеешь хоть какое-нибудь представление, куда он мог отправиться? – спросил де Бург.

Не в силах говорить, Эмери издала звук, подразумевающий отрицание.

– Первая его мысль была о тебе, но, уверившись в твоей безопасности, он, вероятно, отправился к другим людям, за которых тоже тревожился, – предположил Николас. – Может, к вашим родителям?

Он все-таки собирается продолжать поиски? У Эмери от облегчения даже закружилась голова, и она чуть не вытянула руку, чтобы опереться о широкую спину лорда. Но не решилась, только с трудом сглотнула и, наконец, обрела дар речи.

– Наша мать умерла при родах. Отец долго болел, чуть больше года назад его не стало.

– Мне очень жаль. – В его словах прозвучало искреннее сочувствие.

Эмери только смогла пробормотать слова благодарности. В мужском обличье она не могла объяснить, что оплакивает не только отца, но и свою прошлую жизнь.

– У вас есть еще братья или сестры?

– Нет, – ответила Эмери.

Они так и жили втроем. Отец решил, что сам вырастит близнецов и они останутся вместе. Поэтому Эмери никто никогда не отсылал и не отодвигал в сторону, и она свободно бегала вместе с братом, наравне с ним обретая мужские умения. Это обстоятельство было одновременно благословением и проклятием. Она никогда не сожалела ни об одной минуте, но сейчас все очень сильно усложняло ей жизнь.

– А другие родственники? Может, есть кто-то, у кого твой брат мог искать убежище?

– Только дядя, – ответила Эмери. – Но очень сомневаюсь, что Джерард отправился к нему.

А если все-таки? Одурманенный отчаянием или лихорадкой, он мог поехать домой. Тем более он не знает, как далеко зашел Гарольд ради получения их наследства.

– Почему он не мог поехать к вашему дяде?

Эмери глубоко вздохнула.

– Дядя Гарольд убедил нашего больного отца отписать его собственность ордену госпитальеров. А потом убедил Джерарда присоединиться к ним и тем самым отказаться от всех притязаний на наследство.

– Мужчины нередко обеспечивают таким образом вдов и сирот, – заметил лорд де Бург. – Ты подозреваешь, что у дяди были скрытые мотивы?

– Я подозреваю, что он сговорился с предводителем командорства получить желаемое, – ответила Эмери, уже не скрывая своих чувств. – Святые братья много раз пытались захватить наши земли, это была многолетняя тяжба. А теперь спорная территория принадлежит им, а дяде – родовое поместье, которое он всегда жаждал получить.

– А тебе?

Этот простой вопрос вернул ее на грешную землю, подсказывая, что пора прекращать откровенничать. Даже целиком и полностью доверяя лорду де Бургу, она не смогла поделиться некоторыми тайнами. Эмери сделала глубокий вдох, порадовавшись, что в темноте не видно ее лица.