И тут евреев честят! Кейли, обозлившись, хотел выключить приемник, но что-то его удержало. Вслед за подстрекательскими призывами радио как бы между прочим передало короткую информацию, поразившую даже резидента. «Взвод красноармейцев под командованием капитана, фамилию которого выяснить не удалось, — вещал женский голос, — средь бела дня разграбил мешхедскую мечеть, святыню иранского народа. Похищены большие ценности, реликвии мусульманства. Хуже того, верующим запрещено моление в мечетях Мешхеда. Этот запрет введен советским командованием...» Потом выступил «очевидец», рассказавший, как на его глазах красноармейцы во главе с русоволосым командиром ворвались в мечеть, избили священнослужителя, вывезли на грузовике все ценности, а двух иранцев, пытавшихся помешать грабежу, убили...
Инцидент произошел два дня назад, а немцы уже о нем передали. Ну и пройдохи! Видна геббельсовская школа. Вот у кого поучиться! А самому Кейли позвонил какой-то мужчина и, не представившись, на хорошем фарси сказал: «Красные только что ограбили мечеть. Это же кощунство! Убили безвинных иранцев...» — и тут же повесил трубку. Старому интригану Кейли такие штучки-дрючки не в новинку: немцы хотят столкнуть русских и иранцев, а у англичан вызвать недовольство. Работают как мясники, будто топором машут. Но зато оперативно сработано, хотя и рассчитано на неискушенных.
Над Мешхедом опустилась ночь. Во двор консульства ужом проскользнула машина. Через несколько минут с зашторенными окнами она снова закружила по городу и остановилась неподалеку от караван-сарая мануфактурщиков. С нее сошел Кейли и заспешил по узенькой улочке, уходящей к базару. Дойдя до знакомых ворот, юркнул в заранее открытую калитку. Он с легкой душой шел на конспиративную квартиру. Уже стало невмоготу ездить в такую даль, в Бендер-Шахпур, где стояли английские войска и военные корабли, чтобы встречаться со своим агентом.
А с агентом ему повезло, сам в руки приплыл. В английское консульство в форме командира Красной Армии пришел некий Ахмед Каламов и заявил: «Я из гарнизона советских войск. Ненавижу Советы, с ними у меня особые счеты. Ждал удобного момента уйти в Турцию, к моему родичу Закиру Вахидову. Он рассказывал мне об англичанах много доброго...» Кейли опешил — не подставила ли Каламова советская разведка? Но чекисты так грубо не работают. «Отец мой крупный торговец, сочувствовал троцкизму, расстрелян в тридцать седьмом году, — продолжал Каламов, вселяя радость в сердце резидента. — Помогите мне добраться до Стамбула, все расходы возместит профессор Вахидов, который и сейчас не прекращает борьбы против большевиков...»
На ловца и зверь бежит. Ахмеда, конечно, проверили, после переправили в Бендер-Шахпур, где натаскали шпионскому ремеслу. Кейли успел изучить своего нового агента, сообразительного, неглупого, но уж больно обозленного на большевиков. Это плохо! Так он сразу выдаст себя с ушами. И резидент терпеливо вдалбливал ему при каждой встрече, как важно уметь скрывать свои чувства.
— Главное вжиться, — наставлял Кейли сидевшего перед ним Каламова, черноволосого, крепкого мужчину лет тридцати. — Документы у вас настоящие. Месяцев шесть вас с ними в армию не призовут. Устраивайтесь на работу, приглядывайтесь ко всем, особенно к антисоветски настроенным людям...
Кейли внимательно взглянул на Каламова и продолжал:
— Нас интересуют, прежде всего, экономический потенциал, обороноспособность Советов, какую военную продукцию выпускают предприятия Средней Азии. Начните с экономики города и района, где обоснуетесь. С хлопка — это порох, снаряды, парашюты. Сколько этого стратегического сырья производят в районе, области. Затем поедете по Средней Азии. К тому времени мы пришлем вам новые документы. Нам важно знать, стоит ли помогать нашему союзнику. А если они не одолеют немцев? Тогда вся наша помощь пойдет коту под хвост, и это может усилить немцев... Мы за политику балансирования сил, никто не должен победить, кроме нас, Англии. Одно время Гитлер устраивал нас больше, чем Сталин. Времена меняются, политика как ветер, может задуть с другой стороны. Но Советы, большевики были и остаются нашими врагами. Нам нет никакого дела до договоров, до того, что Сталин и Черчилль обмениваются письмами и говорят друг другу приятные слова. Правители приходят и уходят, а разведка остается.
Резидент назвал адрес конспиративной квартиры в городе Байрам-Али, имя ее хозяина, сотрудничавшего с англичанами еще со времени гражданской войны в Туркестане.
Выйдя на улицу, Кейли заметил мелькнувшую рядом тень. Он растерялся, страх сковал его, подумал: «Ловушка!» — и, похолодев, нащупал за пазухой пистолет, шагнул... Тьфу ты, бродяга какой-то! Тот молча протянул руку за подаянием, но Кейли, еще под воздействием страха, пнул того в низ живота, затем нанес сильный удар по голове рукоятью пистолета — и нищий без звука рухнул на землю.
У полевой кухни войсковой части помощник коменданта советского гарнизона заметил нищего. Лицо его показалось знакомым, хотя голова до самых глаз была перевязана грязной тряпкой. Тот тоже узнал лейтенанта-таджика, но нерешительно переминался с ноги на ногу.
— Я напарник и земляк Бинама, — наконец решился он. — В тот раз я испугался. Бинам знал человека, убившего его...
И он рассказал лейтенанту все, что знал о своем несчастном товарище Мурди Чепе, о бессердечном английском вице-консуле, частенько приезжавшем по ночам в один загадочный дом, по соседству с которым нищий ютится в заброшенном сарае. Показав на голову, пожаловался, как жестоко обошелся с ним Кейли, и не подбери его случайные прохожие — истек бы кровью.
Присоединившийся к их беседе улыбчивый командир с двумя шпалами в петлицах, видно, очень заинтересовался рассказом нищего. Он отвел пострадавшего в санчасть, где тому наложили на рану швы, сделали перевязку. Уже после, за обедом, командир как бы между прочим переспросил у нищего адрес загадочного дома, у которого тот встретился с Кейли.
Оперативное совещание в Байрам-Алийском отделе НКВД вел Чары Назаров, приехавший в район вместе со старшим оперуполномоченным Василием Родионовичем Стерлиговым. На небольшом столе перед начальником республиканской контрразведки лежали фотографии, план поселка городского типа, испещренный синим карандашом. Здесь, на окраине, вот уже второй месяц жил Ахмед Каламов, с которого чекисты не сводили глаз.
Назаров разглядывал фотографии. Старые знакомые! Братья Какыш и Дедебай Аннамурадовы, бывшие агенты Джунаид-хана, теперь содержали конспиративную квартиру. Их арестовали еще в двадцать пятом году, но Шырдыкули, пробравшийся в Ташаузское окружное ГПУ, помог им уйти от наказания. С того времени скрывались в Узбекистане, а в последние годы затаились в Байрам-Али, видимо, по команде из-за кордона.
— Больно уж перезрели для шпионов. — Назаров откинул фотографии братьев. — Как ведут себя?
— Кроме Каламова, на них никто не выходил, — ответил начальник районного отдела НКВД, молодой туркмен в штатской одежде.
— У англичан шпионские кадры постарели, — сказал Стерлигов, потянувшийся через стол за фотографиями. — Вроде меня...
Назаров удивленно взглянул на своего коллегу, досадливо произнес:
— Союзники называются. Наши люди на фронте головы кладут, а они?.. Впрочем, под союзниками мы понимаем честных людей, солдат и офицеров, борющихся с фашизмом. К сожалению, не они делают политику.
— Каламов устроился в райземотдел, — продолжал местный чекист. — У него диплом инженера-экономиста. Данными для своих хозяев он, уже запасся. Нервничает почему-то, судя по всему, собирается уйти...
— Как, куда? — вырвалось у Стерлигова.
Участники совещания невольно засмеялись.
— Чего ржете, батеньки? — Стерлигов неприязненно блеснул глазами. — Шпиона брать надо, пока не сбежал.
— Судя по вашей докладной, товарищ Гидженов, — Назаров, пропустив мимо ушей реплику Стерлигова, будто рассуждал с самим собой, — Каламов на связь ни с кем не выходил, о наблюдении за собой не подозревает. Так? Уж не думает ли Кейли, что Каламова подставили мы? И проверяет его. Конспиративную квартиру-то ему дали самую завалящую. Что, если его выпустить, повести под нашим контролем до Мешхеда? Кейли окончательно поверит ему и снова пошлет его сюда, но уже с более серьезным заданием, даст ему новые адреса...
