Сопровождающей же у Ольги была… Елена Леонидовна Кочергина! Она лично собиралась предъявить адвоката семье арестованного. Видимо, статус дела имел максимальный уровень приоритета. Справедливости ради, у акулы бизнеса было дело и в Париже, куда они попадали ночью. Так что с утра адвокатесса будет предоставлена сама себе. Тоже неплохо: пока Кочергина примется ворочать своими миллионами, девушка прогуляется по городу.

И не просто прогуляется: аванс заказчица выплатила незамедлительно, причем непривычно большой.

Ольга уже кое-что в мыслях прикупила: пару платьев, деловой костюм для судебных заседаний, теплую куртку Олегу – его старая выглядела малопристойно, а лето уже перевалило экватор.

На всякий случай собралась в дорогу с самого утра, чтоб не пришлось ничего искать на бегу.

Багров еще не ушел, однако беседы не клеились. Похоже, любимый мужчина был слегка обижен ее отъездом. Ревность взыграла. Не обычная, Ольга поводов не давала и не даст, но тоже мужская, профессиональная. Несмотря на исключительные таланты и известность Олега Всеволодовича, он пока таких крупных клиентов не вел ни разу.

Был и другой, тоже смешной, повод дуться.

Багров сам – после той долгой ссоры – купил Шеметовой собачку, спаниеля Маркиза. Скрепив, так сказать, союз.

«Лучше б замуж позвал», – подумала тогда Ольга. Но и песик был ничего. Даже не ничего, а прекрасен. Забавный до невозможности. С мягкой, приятной на ощупь шерсткой и вислыми ушками. Совсем маленький, но с самоощущением полноценного мачо.

В итоге Маркиз стал преданным поклонником – скорее даже обожателем – Шеметовой и довольно спокойно относился к принесшему его в дом Багрову. Ну, разве не обидно?

Так вот, вчера вечером Олег Всеволодович вздумал приласкать свою женщину после долгой, трехдневной, разлуки. Ольга, разумеется, была за. Но едва Багров до нее дотронулся, как наткнулся на бешеное сопротивление Маркиза. Тот никоим образом не собирался делить хозяйку своего сердца с кем-либо еще.

Сначала это было смешно. Потом – очень смешно. Жаль, что односторонне.

Шеметова, начав со сдержанного хихиканья, теперь хохотала в голос. Олег же Всеволодович претерпел совершенно другую гамму чувств – от нежности и желания к недоумению и обиде.

Чтобы прекратить невыносимые страдания любимого, Шеметова отнесла страстного зверька во вторую комнату и закрыла дверь, предоставив Багрову вторую попытку.

Но какая могла быть любовь, если с интервалом в пять секунд в дверь ритмично колотился комок любви и ярости!

Ольгу снова пробрал смех, а Олег Всеволодович обиделся окончательно. Не помогло даже кулинарное чудо, выполненное ловкими Ольгиными руками: испекла своему мужчине шарлотку.

Точнее, не так. Шарлотка, несомненно, была съедена. Однако ожидаемая взамен индульгенция выдана не была. Как будто Шеметова лично контролировала чувства влюбленного спаниеля!

Так и лег спать, обиженный. И то поздно, засидевшись до ночи за компьютером и продумывая линию защиты для вляпавшегося в убийство юного наркомана. Сидел не зря, кстати. Высиделась пара перспективных идей.

А именно Олег предположил, что можно разделить нанесенные покойному побои и сам факт смерти. Он уже изучил, сделав адвокатский запрос, официальное заключение врачей скоропомощной больницы, куда после драки доставили тело Василия Вениаминовича Малинина. Ссадин и гематом у покойного было, конечно, много. Но во-первых, часть из них могла быть получена при падении, а во-вторых, они вряд ли носили фатальный характер. Смерть, как следовало из текста, наступила от обширного острого инфаркта. Это, разумеется, не было заключением судмедэксперта. Но давало основание ходатайствовать о таковом в выгодном для защиты ключе.

Сын погибшего, Вениамин, был, конечно, в ярости на малолетних отморозков, однако честно признал, что отец при жизни был сердечником и два года назад уже перенес инфаркт.

Более того, упертый Багров обнаружил в Сети, что инцидент произошел именно в тот день, который врачи назвали самым неприятным для больных с сердечно-сосудистыми нарушениями. Геомагнитная буря, сильнейшая за текущий год. Неугомонный, он раскопал медстатистику и обнаружил количество инфарктов чуть ли не вдвое больше обычного. Разумеется, все это не снимало вину с нападавших. Но при правильном построении защиты могло ее существенно облегчить. По крайней мере, защита непременно потребует тщательного исследования непосредственных причин смерти Малинина-старшего.

Да, конечно, Багров – молодец, признала про себя Ольга. Ни одной мелочи не упустит, если она способна облегчить участь его подзащитного.

Сама Шеметова тоже четвертый день подряд – с момента, как услышала от Олега, – раздумывала над странностями «собачьего» дела. Нет, она вовсе не бросила прочие занятия. Однако, получив от любимого исходную информацию и просьбу подумать, Ольга как будто нажала невидимую кнопочку, после чего процесс пошел. И теперь гуляет ли она по улице, или едет в троллейбусе, или принимает ванну, аналоговый суперпроцессор под названием «мозг адвоката» всеми своими миллиардами нейронов, подспудно, но неостановимо анализирует отмеченную проблему…

Впрочем, скромных бытовых забот тоже никто не отменял.

– Олежка, пойди поешь, – просительно сказала Ольга Багрову.

Так, чего доброго, уйдет в контору голодным.

– Неохота, – ответил злопамятный Олег Всеволодович.

– А чего тебе охота? – улыбнулась Шеметова.

Олег, сразу решив мириться, тоже улыбнулся, шагнул к ней и… вновь нарвался на словно ополоумевшего Маркиза. Зверек так истошно орал, что делал невозможными никакие дальнейшие попытки сближения.

Багров подозрительно посмотрел на Ольгу, ожидая опять услышать обидный хохот.

Не услышал.

Она стояла взволнованная, побледневшая даже.

– Что с тобой? – забеспокоился Олег.

– Я поняла… – почему-то шепотом ответила адвокатесса.

– Что поняла? – спросил он в недоумении… И вдруг его лицо прояснилось.

Не зря говорят, муж и жена – одна сатана. Даже если в паспорте нет печати.

– Ты тоже про собаку подумала? – наконец спросил он.

– Про собаку, – подтвердила она.

Как же они сразу не догадались? Ведь он дважды читал в протоколе. И много раз слышал от матери, явно избравшей Багрова заодно своим психоаналитиком. Огромный пес на улице был в ошейнике и с поводком. Все время гулянья лихой компашки. Домой замерзший и взволнованный Кинг тоже прибежал со всей своей «упряжью».

– Такую зверюгу даже одной рукой не удержишь! – тихо сказала Шеметова.

– А он орал так, что менты испугались, – так же тихо добавил Багров. – Причем в протоколах – ни одного упоминания о покусанных. А это значит…

– Это значит, что мальчишка все время держал его на поводке, – поставила точку Ольга.

Но не таков Багров, чтоб позволять женщине ставить точки в беседе.

– И держал Витька собаку наверняка двумя руками, – быстро продолжил он.

Все очень походило на правду: в Кинге восемьдесят девять сантиметров в холке и, на взгляд, килограмм под семьдесят живого веса. Паренек же был явно не богатырского сложения. К тому же измученный пагубными пристрастиями.

– Так что, – теперь уж точно ставил точку Олег Всеволодович, – принимать участие в драке юный Витя никак не мог.

– Минус убийство.

Последнее слово все-таки сказала женщина. Грабеж оставался, он мог, угрожая собакой, оказывать на потерпевшего психологическое воздействие.

После чего Багров, счастливый, подался в контору, документально оформлять только что сделанное открытие.

Ольга же собралась за продуктами, чтобы было чем человеку питаться в ее отсутствие. Единственное, что чуть ее напрягало, – как легко Олег Всеволодович поменял личный мужской интерес – к ней, Шеметовой – на профессиональный.

Это, конечно, было обидно. Однако Ольга прекрасно понимала, что, найди она зацепку, позволявшую перевести своего подзащитного из убийц в хулиганы, сама бы все бросила и занялась ею.