Надсмотрщик, увидев приближение высокого чина, прекратил экзекуцию и знаком приказал убрать мусор, и убираться вон.
Командор проследовал дальше, в кабинет, не переставая размышлять о том, что увидел. Включив компьютер, он вышел в специальную сеть информатики и затребовал данные по поступлениям рабов на завод. Из общего списка выделил общие признаки интересующей его расы и через некоторое время получил ответ:
" вывезены с планеты Виллар-2, во время ее колонизации войсками империи". Чикк'рри набрал их классификационный код и сразу же получил ответ: "Под грифом строгого неразглашения" к этой степени допуска Чикк'рри допущен не был, но это было уже кое-что.
Через селектор Чикк'рри вызвал начальника охраны и приказал ему привести человеческого детеныша в информаторий. Приказание было незамедлительно выполнено, и когда они остались вдвоем, Командор убедился в правильности своих догадок.
Девочка и ящер долго смотрели друг на друга и молчали.
Оборванная, в ссадинах и кровоподтеках, чумазая и смуглая, со спутанной копной светлых волос, она стояла, не понимая, чего от нее хочет этот огромный и ненавистный, как все, "рептилий".
Чикк'рри с жалостью смотрел на это маленькое, превратившееся в звереныша, но не сломленное существо, пытаясь вспомнить забытый, такой сложный для произношения язык, на котором он иногда, с большим трудом, общался с адмиралом Воиновым. Наконец он протянул когтистый палец в сторону девочки и, с натугой, произнес?
– Хт-ы-ы-о…
Юля, ожидавшая чего угодно, только не услышать вопрос на родном языке, растерялась. Да и на родном ли языке? Может быть, это какое-то ворчание, никому не понятное, но похожее на русскую речь? Годы молчания почти вытравили память о том, что можно общаться как-то иначе, кроме мимики, жестов и взглядов. Не веря своим ушам, она стояла не в силах вымолвить ни слова. Воспоминания комом подступили к горлу, грозя вылиться целым морем горьких слез.
Командор ждал, не понимая причины молчания детеныша. Может быть, он ошибся, и это совсем другой экземпляр? Чикк'рри не знал, что ребенок почти четыре года не слышал родного языка, и теперь не понимал что ответить.
– Хт-ы-ы-о… – повторил он.
– Юля… – еле слышно пролепетала она, внезапно пересохшими губами. – Я Юля.
Это сочетание звуков Командору было знакомо. Среди обитаемых звездных миров оно отличалось необычностью сочетания звуков, а слышал он его только от одного человека – адмирала Воинова.
* * *
Прошло совсем немного времени, и Чикк'рри получил очередное звание. Теперь он стал Командор-Один.
Согласно своему положению, он переселился на планету, где жили высшие чины военной аристократии Империи. Мягкий влажный климат, теплые моря и отсутствие ветров создавали те удобства в жизни, которые ему теперь полагались. Картину дополняли раскинувшиеся на огромных площадях парки и скверы с прекрасным ландшафтом, прозрачными речками и ручьями, через которые были перекинуты ажурные мостки.
Чикк'рри поселился в просторной сухой пещере с природным источником чистой проточной воды. Так же ему был положен служебный транспорт для поездок в Военное присутствие. Теперь он мог взять себе молодую самку, но не воспользовался этой возможностью, предпочитая свой долг по восполнению численности понесшей большие потери в войне Империи, отдавать на Планетах– Питомниках, где было достаточное количество самок яйцекладного возраста.
На планете, где теперь жил Командор Чикк'рри, как впрочем, и на всех других планетах Империи, повсеместно использовался труд рабов – на уборке улиц, для приготовления пищи и чистки пещер и строений, принадлежащих хозяевам.
Имея большое жилье, Чикк'рри должен был завести себе какое-то количество слуг.
У своего начальства он получил разрешение самому выбрать рабочую силу для своего жилья и, имея необходимые документы, он сразу же отправился на завод, где встретил дочь адмирала.
И вот, спустя полгода после первой встречи, Чикк'рри снова стоял перед ней:
– Еде-е-е-ешшь… за мнои-ий. – С трудом выговорил он.
– А Аэле? – испуганно спросила девочка, не представляющая жизнь без своей приемной мамочки. – Без нее я не поеду! – Уже тверже добавила она.
– Хт-ы-ы-о… Эл-лей? – Командор был удивлен подобным ответом, но тут вспомнил рыжеволосую самку, которая заслоняла своим телом ребенка от плети надсмотрщика. – Хор-ро-шш-о. – Чикк'рри так и не понял до конца явления привязанности одних существ к другим, но решил, что двоих работниц ему как раз хватит и, повернувшись к начальнику охраны тоном, не допускающим возражений, сказал. – Этих двух рабов я забираю для домашних работ. – Он кинул на стол документы, которые подтверждали его полномочия, и подтолкнул Юлю к выходу.
Аэле, стараясь не попадаться на глаза надсмотрщикам, выглядывала в проход, пытаясь угадать, куда увели Юлю. Наконец девочка, с каким-то важным ящером, показалась из двери кабинета начальника охраны. Полгода назад Юля уже рассказывала про странного "рептилия", который говорил с ней на русском языке, и проплакала у Аэле на коленях всю ночь. И вот, теперь этот ящер ведет ее приемную дочь неизвестно куда и зачем.
Свист кнута заставил сжаться в комок. Удар ремня разорвал кожу на плече, и теплая струйка потекла по груди, пропитывая лохмотья. Аэле вскочила, не дожидаясь повторного удара, но надсмотрщик оказался проворнее, и второй удар сбил ее с ног. Девушка выпала в проход, почти под ноги Юле. Девочка закричала, а ящер что-то коротко скомандовал. Надсмотрщик опустил кнут и что-то начал говорить в ответ, но под тяжелым взглядом Командора, тут-же умолк, стушевался и, как-то бочком, бочком, втиснулся в узкий лаз между станками и пропал.
Тем временем Юля помогла Аэле подняться с пола, успев прошептать:
– Он нас забирает отсюда. – И на немой вопрос "Куда?", только пожала плечиками. – Не знаю, но думаю, хуже не будет.
Они вышли в холодный, пронизанный ветром вечер, кутаясь в свои жалкие лохмотья, следом за непонятным человеко-ящером. Недалеко стояла машина. Спустя некоторое время Чикк'рри жестом приказал выходить. Судя по тому, что он привез их на взлетную площадку, их ждал перелет на другую планету, к новым обязанностям и, может быть к новым надеждам.
Небольшой космический корабль, который ждал Командора, встретил их сырым теплом грузового отсека. Сюда вел отдельный шлюз, на полу лежали какие-то тюки и большой тюфяк, набитый сухими водорослями. Горел неяркий свет. Юля помогла Аэле удобнее устроиться, порылась в мешках и нашла лоскут чистой тряпицы – не синтетики, а какого-то натурального полотна, которым и перевязала сочащуюся сукровицей рану на плече Аэле. Потом она легла, свернулась калачиком у неё под боком, и через мгновение уснула.
Аэле долго лежала, не смыкая глаз. Рана ее не беспокоила, и она, глядя на чумазую мордашку сморенной усталостью девчушки, пыталась понять, что же с ними происходит. Куда их везет этот странный ящер? Почему именно их, из сотен и тысяч работников гигантского комплекса? Эти и другие вопросы вертелись в голове девушки, не находя ответа.
Наконец раздался гул, пол мелко задрожал, и сила тяжести вдавила их в импровизированную постель, но Юля даже не проснулась. Через несколько минут тяжесть исчезла и амазонка, немного поворочавшись, обняла девочку, закрыла глаза и тоже провалилась в тяжелый сон без сновидений.
