– Взгляните на это!

Джим увидел остроконечный металлический предмет с тоненьким черенком. Ему было незачем спрашивать о его предназначении, так как он уже видел нечто подобное утром в трактате эдинбургского профессора. Эго был наконечник отравленной стрелы Саймона Харлоу.

– Вы нашли его! – произнес Джим дрожащим голосом.

– Да. – Ано посмотрел на наконечник и задумчиво продолжал: – За тысячи миль отсюда негр сидит возле своей хижины в стране Комбе, толчет ядовитые семена, смешивает их с красной глиной, наносит пасту на новую стрелу и ждет своего врага. Но враг не приходит. Поэтому он выменивает стрелу на что-то или дарит своему другу – белому торговцу на реке Шире. Торговец привозит стрелу домой и отдает ее Саймону Харлоу из Мезон-Гренель. Саймон Харлоу одалживает стрелу эдинбургскому профессору, который описывает ее в своей книге и отсылает назад владельцу. В итоге, после стольких странствий, стрела оказывается в жилище Жана Кладеля, готовая по-новому выполнять свою смертоносную работу…

Неизвестно, сколько еще времени Ано мог бы распространяться на тему стрелы. К счастью, Джима Фробишера избавили от продолжения стук входной двери внизу и звуки голосов в коридоре.

– Комиссар! – сказал Ано и быстро спустился по лестнице.

Джим слышал, как он что-то долго и тихо говорил, несомненно объясняя положение вещей. Ибо, приведя комиссара и доктора в комнату наверху, он представил им Джима как человека, о котором они уже знают:

– Это тот самый мосье Фробишер.

Участковый комиссар, значительно моложе и проворнее Жирардо, кивнул Джиму, устремил взгляд на скорчившуюся фигуру Жана Кладеля и прищелкнул языком, будучи не в силах сдержать отвращение.

– Малоприятное зрелище, – заметил он.

Ано снова подошел к бюро к аккуратно завернул в бумагу наконечник стрелы.

– С вашего позволения, мосье, – церемонно обратился он к комиссару, – я возьму это с собой под мою ответственность. – Детектив положил наконечник в карман и посмотрел на врача, склонившегося над трупом. – Я не хочу вмешиваться, но был бы рад получить копию медицинского заключения. Думаю, мне это поможет. Скорее всего, убийство было совершено способом, указывающим на конкретное лицо.

– Разумеется, вы получите копию, мосье Ано, – откликнулся молодой комиссар вежливым, но сугубо официальным тоном.

Ано положил руку на плечо Джима.

– Нам надо идти, друг мой. Да-да, несмотря на дружеские протесты мосье комиссара. Это не наше дело. Пошли! – Он подвел Джима к двери и повернулся. – Повторяю: я не хочу вмешиваться, но вполне возможно, что на ставнях и подоконнике окажутся следы пальцев убийцы. Этот зверь достаточно осторожен, но мог оставить их в спешке.

Комиссар был преисполнен благодарности.

– Мы, безусловно, уделим внимание подоконнику и ставням.

– Я могу рассчитывать на копии отпечатков пальцев, если их обнаружат? – спросил Ано.

– Они будут в вашем распоряжении при первой же возможности, – кивнул комиссар.

Джим жалел, что мосье Беке не присутствует при этом маленьком обмене любезностями. Комиссар и Ано старались не наступать друг другу на ноги, при этом достаточно решительно оберегая собственные ноги. Мосье Беке наслаждался бы корректностью их манер.

Ано и Фробишер вышли на улицу. Никто из соседей, по-видимому, не проснулся. У двери стояли двое полицейских. Улица Гамбетта по-прежнему спала, не проявляя никакого интереса к преступлению, происшедшему в одном из ее наименее респектабельных домов.

– Я отправляюсь в префектуру, – заявил Ано. – Мне предоставили маленький кабинет с диваном. Я хочу отнести туда наконечник, прежде чем идти в мой отель.

– Я пойду с вами, – сказал Джим. – После этой ужасной комнаты прогулка на свежем воздухе явится облегчением.

Префектура находилась почти в миле от улицы Гамбетта. Ано проводил Джима в кабинет с сейфом в стене.

– Пожалуйста, присядьте. Можете закурить, – предложил детектив.

Ано пребывал в настолько подавленном настроении, так непохожем на его обычную оживленность, что Джим Фробишер только теперь понял, какие огромные надежды он возлагал на разговор с Жаном Кладелем. Детектив отпер сейф и принес на стол несколько конвертов разного размера, копию трактата и свою зеленую папку. Сев напротив Джима, он начал открывать конверты и раскладывать в ряд их содержимое, когда дверь отворилась и вошел жандарм. Отсалютовав, он приблизился к столу с листом бумага в руке.

– В девять вечера поступил ответ по телефону из Парижа, мосье Ано. Они говорят, что это может быть названием нужной вам фирмы. Она находилась на рю де Батиньоль, но перестала существовать семь лет тому назад.

– Да, так и должно было произойти, – мрачно отозвался Ано, беря у жандарма бумагу. – Да-да, несомненно, это то, что надо.

Взяв конверт с полки над столом, он положил туда бумагу и написал на нем многозначительное слово «Адрес», после чего посмотрел на Джима.

– Поистине, это рок! Мы все сильнее убеждаемся в том, что имело место убийство и как оно произошло. Мы можем даже догадаться о мотиве. Но мы ни на дюйм не приблизились к подлинному доказательству того, кто именно его совершил. Впрочем, я был глуп, употребив слово «рок». Не судьба, а ум, хладнокровие и дерзость преступника останавливают нас в самый последний момент и делают из меня идиота!

Ано яростно чиркнул спичкой и закурил сигарету. Фробишер попытался его утешить:

– Да, но мы имеем дело с умом, хладнокровием и дерзостью отнюдь не одного человека.

Детектив бросил на него резкий взгляд.

– Объяснитесь, друг мой.

– Я думал над этим с тех пор, как мы покинули улицу Гамбетта. Больше нет сомнений в том, что миссис Харлоу была убита в Мезон-Гренель. Но ее убийство было результатом деятельности целой шайки. Как иначе можно объяснить сегодняшнее убийство Жана Кладеля?

На лице Ано мелькнула улыбка.

– Да, вы пробыли на арене четверть часа, – сказал он.

– Значит, вы со мной согласны?

– Да! – Детектив снова помрачнел. – Но мы не можем наложить руки на эту шайку. Мы теряем время, которого, боюсь, у нас уже не осталось. – Он поежился, словно от холода. – Да, я очень напуган и обеспокоен.

Его страх передался Фробишеру. Джим не понимал, чего именно боится Ано, однако, сидя в ярко освещенном кабинете, чувствовал присутствие злых сил, настолько причудливых и гротескных, словно какой-то древний дижонский мастер высек их изображения на колоннах собора. Он тоже вздрогнул.

– Ну, давайте посмотрим! – произнес детектив.

Вынув из конверта стержень стрелы, а из кармана наконечник, он соединил их. Наконечник вошел свободно, так как отверстие расширили, чтобы вставить туда перо.

Положив стрелу на стол, Ано открыл зеленую папку. Внимание Джима привлек квадратный конвертик. Он взял его Конвертик казался пустым, но, когда Джим его встряхнул, на стол выпала белая таблетка, покрытая пылью и зеленоватым налетом. Вертя ее в руке, Джим заметил на ней трещину, похожую на разрез.

– Какое отношение к делу имеет эта таблетка? – спросил он.

Ано оторвал взгляд от папки и быстро протянул руку, чтобы забрать таблетку у Джима, но тут же опустил ее.

– Возможно, никакого. А может быть, очень большое, – серьезно ответил он. – Эта таблетка весьма интересна. Завтра я буду знать о ней больше.

Джим не мог припомнить, чтобы таблетка фигурировала в расследовании. Ее, безусловно, не нашли в доме Жана Кладеля, так как она уже находилась в сейфе кабинета. Джим видел, как Ано достал оттуда конвертик. Таблетка выглядела так, словно ее подобрали в канаве, как знаменитый спичечный коробок мосье Бекса. Зеленый налет по-видимому, оставила трава. Джим выпрямился на стуле Сегодня утром они все были в саду – он сам, Ано, Бетти и Энн Апкотт. Но на этом его умозаключения застревали. Ни память, ни логика не могли связать таблетку с тем получасовым промежутком времени, который они вчетвером провели в тени сикомора. Джим был уверен лишь в том, что Ано придает таблетке огромную важность. Покуда он обследовал ее, детектив не сводил с него глаз, а когда Джим вернул таблетку в конверт, облегченно вздохнул.