- Ты поможешь мне сбежать?

- Нет, сама уйдешь, а то хуже будет.

Женщина вздрогнула: «Все-таки он - мерзкая тварь»

- Ты мне угрожаешь?

- Нет, по-отечески предупреждаю, что лучше тебе отсюда свалить по-быстрому.

- Но я не знаю, как!? – она в сердцах топнула, готовая заорать, расплакаться, сделать что-то из ряда вон, только бы ее выпустили из этого рабства.

- Твои проблемы, - скривился дворецкий, показал на висящие, на стене часы, шедшие в непонятном ритме, намекая об ограниченном времени, и вышел.

Амалия опустила голову, вздохнула. По ее щеке побежала первая, горячая слеза. Вторая не заставила долго ждать. Ведьма рыдала, тихо, исступленно. Впервые за многие годы своей бестолковой жизни, искренне жалела себя и, не зная, что делать дальше.

Время, казалось бы, остановилось. За окнами все так же вьюжил пепел, тихо садился на землю, покрывая мрачным покрывалом скорби и безысходности.

- Где эта тварь мохнозадая? - Громоподобный возглас пронесся по замку, отразился от темных сводов леденящим душу эхом.

В огромный обеденный зал ввалилась женщина средних лет, одетая с ног до головы в лисью шубу. По-хозяйски прошлась к столу и уселась на стул напротив ошарашенной, зарёванной Амалии.

- Ты кто? – вопрос прозвучал синхронно.

- А ты? – второй не менее синхронный вопрос.

Обе уставились друг на друга.

- Ваня, иди сюда!

Ваня, он же Унчар, моментально материализовался возле незнакомки, поклонился и предложил снять с нее шубу.

- Где эту собаку черти носят? Опять по бабам пошел, ушлепок рогатый?

- Не могу знать, госпожа, - дворецкий еще раз низко поклонился, так и не дождавшись шубы.

- Кто это? – дама указала пальцем на Амалию.

- Это гостья герцога ден Астаро, - произнес Унчар с видом: а то не ясно, что за шваль поедает великолепный обед, сотворенный мною для моего дорогого хозяина.

- Я – Амалия.

- А я – Женевьева Волкова ден Астаро.

Амалия подавилась кусочком воздушного ванильного пирожного, которое все же решила приговорить, улучив возможность, пока супруга беса не успела опомниться. Затем отскочила от стола, оббежала его, упала на колени перед дамой в шубе и завопила:

- Пожалуйста, умаляю, господом богом молю, помогите мне отсюда выбраться! Я люблю вашего сына!...

- Не поняла.

- Он меня здесь взаперти держит! – Слезы хлынули с новой силой.

- Стригосус? Да его пряниками сюда не заманишь! – Возмутилась Волкова, машинально взлохматив шевелюру Амалии.

- Б-бес Ас-старо! – Пробулькала ведьма, слезы хлынули с новой силой.

- Кстати, а где он?

- Дема-матери-а-ализ-зовал-ся, - попыталась выговорить Амалия.

- У! Ушлепок! Трындец тебе!... Ваня!

- Да, госпожа, - Унчар гордо отозвался из-за спинки стула, прикинув, что это место его спасет, пожалуй, от молниеносного удара хозяйки.

На его лице играла злющая улыбка. Госпожу свою он не просто не любил, а очень сильно ненавидел. Мало того, что она – смертная, так еще и обладает несколькими очень сильными артефактами, приравнивающими ее с господином. Одним из них был рог Верховного Повелителя, собственноручно оторванный у оного Женевьевой. Дело было во время очередной вспышки ревности и гнева, когда от дворца ден Астаро практически ничего не осталось, а на подмогу бесу Повелитель стянул воинские силы со всей Преисподней. Да, человеческие женщины иной раз бывают пострашнее всех местных жителей, особенно когда их магия выражается в механическом и химическом знании природы вещей. Тогда все закончилось рукопашным боем. Госпожа Волкова с тех пор вынуждена надевать парик, а рог у Повелителя отрастал еще чертову дюжину лет.

Сейчас Женевьева ден Астаро носила почетный титул Хранительницы ключей Архива Тайных Знаний, и на ее пути до сих пор ни один местный житель Преисподней не смел становиться. Ну, а супруг, так вообще, считал за радость пойти в мир людей, куда угодно, хоть на священную войну с ангелами, только бы не видеть мать своего единственного законного сына. Моментально вспоминались и старые просьбы приятелей, и приказы Повелителя, и, даже, обязанности на которые в другое время ден Астаро, смело клал свое мужское достоинство.

Многие бесы так и не могли понять, что же двигало одного из их герцогов на столь опрометчивый и бестолковый брак. Лишь Повелитель, после трехнедельной пьянки с Астаро и выяснения истинной природы дел в этом семействе, положил конец всем косым взглядам в сторону своего верного вассала.

- Он – мужик! Воин! Захватчик и охотник! А она – дичь!

«Как же! Дичь! Это кто из них дичь, а кто...» - перешептывались с ехидным хихиканьем бесовки, взявшие за образец для подражания госпожу Волкову.

- Он еще тут или на земле? – Женевьева была неподражаема и сурова. Невооруженным глазом же видно было, как чешутся ее изящные кулачки и, как призрачно посверкивают с таким изяществом накрашенные мифриловым составом ноготки.

- На земле. Его вызвал кто-то из контрразведки или из правительства. Вы же знаете этих смертных.

- О, как. Ну-ну. – Волкова взглянула на все еще валяющуюся в ногах и всхлипывающую женщину. – Ваня, одень ее, обуй и верни на место. Чтобы духу ее здесь не было.

- Мне некуда идти. У меня имущество конфисковали, - попыталась то ли протестовать, то ли объяснить Амалия.

- Так ты на сына глаз положила из-за жилплощади? – Волкову обуял праведный гнев.

- Что? Я его искренне люблю! Да я за него и в огонь, и в воду! Да как вы смеете, мадам?! – Женщину за живое задевать нельзя, особенно когда она метит в потенциальные невестки, зная, что шансы катастрофически близятся к нулю. Слезы, слюни и сопли, как рукой сняло.

- А так и смею, приживалка! Что, с одним не вышло, на папку его глаз положила? Так я быстренько тебе сейчас глазомер подправлю.

Унчар, стоявший на безопасной близости от стола, возликовал. «Щас как начнется!» - глаза младшего беса загорелись. Когда еще ему так подфартит увидеть бой между столь непривлекательными ему смертными!

* * *

Вернувшись с безрезультатных поисков чудовища, Стригосус сразу кинулся в подвал. Это помещение и впрямь было универсальным. Здесь нашли свое временное убежище консервированные припасы, моченые грибы и капуста с яблоками, здесь на стенах косичками были развешаны связки лука, а в закромах свежие яблоки, груши и картошка с морковкой. Здесь находились «поделки» Стригосуса. Как-то его потянуло на приготовление разного рода чучел, а так же художественное спиртование частей тела разных тварей. Фантазия, надо отметить, у полубеса была весьма развита, а эстетика с цинизмом рождала очень даже сильные и, что греха таить, страшные творения. Так же, в отдельной нише, г-жа Волкова хранила сало и вяленое мясо, кои в комплекте с вышеперечисленными атрибутами подвала наводили постороннего человека на не совсем хорошие подозрения о происхождении продуктов животноводства.

А еще в подвале стояла большая клетка. В нее и попал с вихрем старец. За время пребывания в этом странном сооружении он успел упасть в обморок четыре раза. Фантазия у колдуна, как, оказалось, тоже была сильной и витиеватой. Когда после очередного пробуждения, он начинал осматривать предметы вокруг, рассудок медленно и уверенно отказывался прибывать в столь ужасающем помещении.

Именно из-за этого и пришлось перевезти колдуна в его собственные подвальные покои, ликвидировав при этом пару десятков магических порождений, охранявших двор, дом и сарай, под которым и находился подвальчик с тайной библиотекой и двумя залам с жертвенниками. Одно помещение было особо помпезным, выдержанным в лучших традициях некромантов-романтиков. Второе - попроще и поменьше, без излишеств. Оно-то и приглянулось ден Астаро - младшему.

- Мой дорогой, я не хочу, чтобы тебя что-то нечаянно ранило, поэтому не мог бы ты подождать дома? - В это обращение к Алефу Стригосус вложил все свое тепло и любовь, на которые мог быть способен.