Джонатан улыбнулся и отвел прядь волос от ее глаз.

– Я не могу представить себе ничего более привлекательного, – подтвердил он.

Низкий, глубокий тембр его голоса действовал на нее завораживающе. Ей казалось, что она видит в его глазах любовь, но она боялась поверить увиденному.

Ричард, довольный тем, что Саре понравился его родной остров, продолжал его расхваливать.

– Остров Сент-Киттс – очень спокойное красивое место. Вы можете быть кинозвездой или рыбаком, никто здесь вас не потревожит. Мы ценим уединение.

Всю обратную дорогу в отель Сара не произнесла ни слова. Безмятежность и красота маленького острова успокоили ее, и ей не хотелось расплескать свое впечатление. Страхи и неуверенность, преследовавшие ее последнее время, исчезли, и ей казалось, что она обрела новые силы.

Джонатан смотрел на Сару, на ее улыбку, такую же загадочную, как у Моны Лизы. Он много бы отдал, чтобы узнать, о чем она думала.

Солнце уже почти село, когда они вернулись в отель. Джонатан передал Ричарду все счета и достал Сарину полотняную сумку из машины.

– Вы так же устали, как и я? – спросил он Сару.

– Мне кажется, я последую обычаю, принятому на Карибах, и немного посплю днем, – зевнув, ответила Сара.

– Спите сколько захотите. Мы можем сегодня пообедать чуть позже.

Сбросив одежду, Сара наслаждалась тонкими струйками душа и благодарила судьбу за наличие горячей воды на крошечном острове. Она заставила себя не уснуть, пока высушила волосы, после чего нырнула в уютную постель и в тот же миг заснула.

Проснулась она уже в полутьме. Включив свет, стала рыться в своей сумке, разыскивая чистое нижнее белье. Рука ее наткнулась на шелковую грацию, лежавшую на самом дне сумки. Грация кофейного цвета имела вставку из кремового кружева. Она считалась самым соблазнительным предметом из ее нижнего белья. Сара взяла ее с собой не без задней мысли. Надев грацию, она подошла к зеркалу. Ноги ее как будто сразу стали невероятно длинными, и вся фигура выглядела очень стройной и возбуждающей.

К счастью, она уже успела загореть на Антигуа и не было необходимости надевать колготки. Она смазала лосьоном ноги, влезла в босоножки на высоких каблуках и подошла к шкафу.

Кроме белого платья, которое она надевала на прием в посольстве, в шкафу висело еще одно, очень оригинальное – черного цвета, хотя вообще она редко носила черные вещи. Глубоко вырезанные проймы оставляли обнаженными плечи. Узкий золотой поясок подчеркивал ее тонкую талию, а юбка плотно облегала бедра.

Энергично расчесав щеткой волосы, она разделила их пополам, а затем скрутила в пучок на затылке. Легкий макияж, золотые небольшие кольца в ушах, немного духов, и она готова.

Опасаясь растерять свою решимость, она быстро подошла к телефону и набрала номер комнаты Джонатана, потом, вытерев вспотевшие от волнения ладони о юбку, она стала ждать его стука в дверь.

Сердце Джонатана замерло, когда Сара открыла дверь. Перед ним стояла стройная утонченная искусительница. Сара улыбнулась, и его сердце вернулось в нормальное состояние.

Глядя на него, Сара внутренне усмехнулась. Он выглядел так, как будто его огрели топором по голове. По-видимому, ее маленькое черное платье было удачной находкой.

Сам Джонатан выглядел весьма элегантно. Легкий пиджак бежевого цвета не скрывал его мужественной фигуры.

За обедом они почти не заметили вкуса съеденного. Джонатан даже не дал ей возможности заказать десерт.

– Пойдемте танцевать. – Голос его хрипел от подавляемых эмоций.

Она потеряла счет времени – так долго они танцевали. Реальность окружающего мира отступила. Для нее существовал только сильный молчаливый мужчина, который находился рядом с ней, и она была благодарна слабому освещению в зале. Джонатан так сильно прижимал ее к себе, что она чувствовала каждый удар его сердца.

Когда руководитель оркестра объявил о последнем танце, оба оглянулись вокруг в изумлении. Зал опустел, в нем остались только несколько официантов, накрывавших столы для завтрака.

Бормоча невнятные ругательства, Джонатан повел ее к их столику. Он подписал чек, и они вышли на улицу, в благоухающую ночь. В молчаливом согласии они пошли по тропинке к океану. Сняв обувь, они также молча бродили у края прибоя, время от времени останавливаясь, если волны оказывались слишком близко. Сара очень огорчилась, когда Джонатан повернулся и направился обратно к отелю. Вечер кончался, а Джонатан даже не поцеловал ее.

Он слегка поддержал ее за руку, когда она влезала в туфли, потом надел свои. Почти все огни в отеле уже погасили, освещалась только дорожка, ведущая к входу.

Они остановились у дверей Сариной комнаты. Мрачное лицо Джонатана при слабом освещении в холле выглядело как маска. Наклонившись, он осторожно поцеловал ее в щеку. Сара прореагировала отчаянным непроизвольным движением. Она схватила его за руку, умоляюще глядя ему в глаза.

– Джонатан? – Голос ее дрожал, и в ее вопросе он услышал всю силу ее любви к нему.

Он закрыл глаза, как будто от боли. Секунду, которая казалась им вечностью, они стояли в нерешительности. Когда он наконец поднял веки, Сара буквально задохнулась. Все его глубоко спрятанные чувства, которые он всеми силами старался подавить, отражались в его глазах, зеленых, как джунгли.

Она так и не знала, кто из них двинулся первым. Неожиданно они оказались в ее комнате. Джонатан целовал ее с жадностью изголодавшегося человека. Она слышала звук расстегиваемой молнии, и почувствовала прохладу обнажившейся спины. Уверенными движениями он сдвинул платье с ее плеч, затем сосредоточенно вытащил шпильки из прически, небрежно бросил их на пол и распустил ее шелковистые волосы. Отойдя на шаг, он продолжал держать ее за руку.

– Вы такая красивая. – Голос его прозвучал тихо и хрипло.

Сара покраснела, стоя молча перед его восторженным взглядом. В его глазах она увидела желание, требовательность и еще что-то, что она не решалась назвать.

С дразнящей улыбкой она прикоснулась к узлу его галстука.

– Мне кажется, он может нам помешать.

Теперь настала ее очередь помочь ему раздеться. Кинув его пиджак и галстук на стул, она начала по очереди расстегивать пуговицы на его рубашке. Кончиками пальцев она могла чувствовать биение его сердца. Он вздрогнул, когда ее руки скользнули по его коже, сбрасывая рубашку.

Когда она коснулась пряжки на его ремне, он застонал и схватил ее за руку.

– Как ты думаешь, сколько я смогу вытерпеть? – пробормотал он пошатываясь.

Сара только улыбалась, когда он поднял ее на руки и понес к кровати. Мир для нее перестал существовать. Остался только Джонатан и то, что он делал. Он сбросил с нее платье, и она застонала, когда его мускулистое тело прижалось к ее горячей коже.

На ней все еще была грация. Он провел языком по ее кружевному краю у шеи и задохнулся от запаха духов. Спустив тонкие бретельки грации, он наклонил голову и стал целовать ее в грудь.

Сара вскрикнула от наслаждения и, не глядя, протянула вперед руку и убедилась в безошибочном доказательстве его страсти. Джонатан замер, потом перевернулся на спину, увлекая ее за собой.

Сара наслаждалась возможностью касаться его тела губами, языком, руками. Нежная щедрость ее поведения превосходила все его ожидания. Он чувствовал, что теряет контроль над собой. Неожиданно резким движением он прижал ее к постели и сбросил остатки одежды. У Сары перехватило дыхание, когда его пальцы оказались у нее между ног. А он, раздвинув ее ноги, одним сильным движением погрузился в нее.

Сара вскрикнула и вцепилась ногтями в его спину, когда первые волны восторга захлестнули ее.

Джонатан на мгновение застыл, а затем стал проникать все глубже и глубже, пока оба они не почувствовали, что летят над землей.

Опять и опять среди ночи они тянулись друг к другу, иногда мягко и нежно, иногда с отчаянием людей, у которых впереди очень мало времени.

Когда первые лучи солнца появились на небе, Джонатан прижался к Сариной спине, положил руку ей на грудь, и они, усталые и умиротворенные, погрузились в крепкий предутренний сон.