Во мне осталось еще слишком много человеческого. Слишком много для вампира. Хотя меня вполне можно назвать чудовищем. Ведь я убиваю людей, пью их кровь. Но по другому я просто не могу существовать. Я пытался употреблять кровь животных. Забрался на свиноферму, выбрал хорошенького поросенка. Полоснул его когтями по горлу, подставил чашку. Но от его крови меня после первого же глотка просто вывернуло наизнанку. Такой ужасной боли я не испытывал никогда. Казалось что внутренности обожгло огнем, как будто я глотнул не кровь, а расплавленный свинец. Не знаю в чем тут дело. Ведь в книгах, фильмах, вампиры не желающие убивать людей пьют кровь животных. Но то в выдуманных историях, а в реальности все оказалось не так. Видимо мы действительно прокляты. Кто-то сверху или еще откуда, следит за нами, и не позволяет нам оставить в себе хоть капельку человечности. После встречи с Максом я довольно долго приходил в себя. Да у меня хватило сил добраться до дома, но на работу я не вышел. Позвонил, сказал, что заболел и провалялся в постели почти трое суток. Если бы не голод, сжиравший меня изнутри, я бы и на третью ночь не вышел из дому. Но терпеть эти муки я просто не мог. Моей жертвой оказался какой-то бомж, спавший в подвале соседнего дома. До этого я никогда не охотился рядом со своим жильем, но в тот момент у меня просто не было сил идти куда-то дальше. И никогда еще я не опускался до того, чтобы использовать в пищу этакое грязное, вонючее существо. Однако в его венах пульсировала кровь, и я не мог противится ее зову. От него разило спиртным и давно не мытым телом. Но все это промелькнуло где-то на периферии чувств. Это был божественный, вернее дьявольский нектар. Густой и терпкий. Потом по району прокатился слух о маньяке, раскромсавшем бомжа, забрызгавшим все вокруг его трупа кровью. Мне было все равно. Я наконец ощутил возвращавшуюся ко мне силу. На свою работу я так больше и не вышел. Устроился охранником на птицефабрику. Я давно мечтал о такой работе, где ночью надо бодрствовать. Денег платили не много, но я не гнушался потрошить карманы своих жертв и на жизнь хватало. Я превратился в этакого ночного гопника. Тек по течению и старался не задумываться, что происходит с моей жизнью. Я совсем перестал выходить на улицу днем. В основном в это время суток я спал. Оборвал какие-либо отношения с немногочисленными друзьями-товарищами. Родных у меня не было. Я был круглой сиротой. До восемнадцати лет прожившем в детдоме. И теперь задумывался, а не потому ли неведомый вампир, сделавший со мной это, выбрал меня именно по этой причине. Я старался не вспоминать о Максе. Мы с ним больше не пересекались и это меня полностью устраивало. Бывало подумывал переехать куда-нибудь в другой город, где меня вообще никто не знает, но все никак не мог окончательно прийти к такому решению. Так прошло месяца три-четыре. Когда ты бессмертен, время становится не такой уж важной вещью. Я наконец решил выйти на улицу днем, прогуляться. Как назло выбранный для этой цели день, оказался солнечным. На небе не было не облачка. Я одел длинный, до пят плащ, на голову вязанную шапочку, на глаза очки, на руки перчатки. Остановился в подъезде у входной двери. Она была открыта. По полу пробежала черта, отделившая сумрак подъезда, от нагретого солнцем крыльца. Я смотрел на нее и не решался перешагнуть. - Ну что же ты, - подбадривал я себя, - давай, вперед. Ничего страшного с тобой не случится. И после нескольких минут внутренней борьбы я шагнул за черту. Теплый воздух тут же окутал меня ватным одеялом и стало трудно дышать. Выступивший на лбу пот, к шипением испарился. Как будто это было раскаленная сковорода. Запахло горелой плотью. Я почувствовал, как нижняя часть лица, которая не была скрыта от солнца, начала просто напросто зажариваться. Губы потрескались. Выступила кровь, которая в один миг запеклась, образовав обжигающую корку. Я вскрикнул от боли и дернулся назад. Подальше от солнца и его смертоносных лучей. - Проклятье, раньше со мной такого не было. - Вам плохо? – участливо спросила старушка, только что спустившаяся по лестнице. - Все нормально, - со злостью прошипел я. Только сердобольных старушенций мне не хватало. Она отшатнулась от меня. На лице ее промелькнул испуг. Я бросил на нее взгляд исподлобья и тут же отвернулся. - Со мной все в порядке, - с трудом сдерживая себя, чуть ли не по слогам произнес я. Бабуля буркнула что-то себе под нос и решительно двинулась дальше. Я же взлетел по лестнице на свой этаж и заперся в квартире. Вот значит как. Теперь солнце для меня смертельно. Боль стихла, губы зажили за пару минут. Я подошел к зеркалу и не обнаружил в нем свое отражение. Однако к своему собственному удивлению, это открытие меня совсем не поразило. Казалось чего-то такого я подспудно и ожидал. Как будто чувствовал, что обжигающее солнце было лишь началом. Теперь я что, настоящий вампир. Как во всех этих историях. И что мне дальше делать. Как со всем этим жить среди людей. - Проклятье! – я со всего размаху ударил кулаком по стене. Боли не было, совсем. Я опустился на пол, уткнулся лбом в холодный, скрытый несколькими слоями обоев, бетон. И заплакал. Никогда не думал, что теперь я способен на это. Но слезы ручьем бежали по щекам, а вместе с ними утекали последние капли того, что еще оставалось во мне человеческого. Кадр 4. Зеркало. Они пришли вечером. Уже стемнело, город окутался гирляндами огней, по его венам заскользили светлячки. Их было двое. Под два метра ростом, с физиономией в форме кирпича, широченными плечами, неимоверной длины руками. И худой, с узким, как лезвие топора лицом, с бегающими глазками, и дерганными, нервными движениями. От них пахло самоуверенностью, граничащей с наглостью. У худого можно было даже уловить проблески интеллекта. Я не смотрел на них как на пищу, хотя охотился последний раз, две ночи назад. Я играл в казино. Угадать в какой ячейке окажется шарик, для меня не составляло труда. Однако я сперва чередовал проигрыш с выигрышем, а затем сорвал банк. И вот они пришли за своими, как они считают деньгами.
Звонок в дверь. Света нет во всей квартире. Лампочка на площадке не горит еще с прошлой недели. В общем царит моя стихия. Выждав несколько минут, и прослушав еще пару трелей, я открыл дверь. Они стояли злые, злые. Казалось, что еще мгновенье и их глаза начнут метать молнии. - Добрый вечер, - я постарался придать моему голосу толику неуверенности. - Ты, че, звонка не слышал, - прорычал громила и шагнул через порог. Худой последовал за ним. Выражение его лица не сулило для меня ничего хорошего. - Вы кто такие, - испуганно воскликнул я, когда волосатые пальцы схватили меня за грудки, и я был оторван от пола. Худой прикрыл за собой дверь и запер ее. - Кто мы, не важно, - произнес он, - у тебя наши деньги. И мы пришли вернуть их. Отдашь по-хорошему и мы тебя не тронем. Громила при этом широко улыбнулся. - Ну если только чуть-чуть, - добавил худой и тоже оскалился в мерзкой пародии на улыбку. - Ну, - зашипел мне в лицо громила, - где бабки? - Там, - махнул я рукой в зал, - в сейфе. Они переглянулись. - Показывай, - громила опустил меня на пол, и положил руку на плечо, типа не дури. В комнате стоял телевизор в дальнем углу, слева за дверью диван, перед ним журнальный столик, окно рядом с дверью на балкон, напротив входа, на правой стене в массивной дубовой раме, красовалось большое, в человеческий рост, зеркало. - Где? – спросил худой, окинув помещение взглядом. Здесь царил полумрак, через окно луна нарисовала на полу бледный квадрат. Я кивнул в сторону зеркала. - За ним. Худой попытался отодвинуть его в сторону, но у него ничего не получилось. - Оно что приклеено? – сплюнув сквозь зубы, спросил он - Нет, там хитрый механизм, это мой отец придумал, давайте я открою. - Давай, - согласился худой, - только смотри без глупостей. Он кивнул громиле, и тот убрал руку. Я медленно подошел к зеркалу. Остановился в двух шагах. Закрыл глаза. - Это что за херня? - донесся до меня удивленный голос худого, - Эй, ты куда делся, вылазь, хуже будет. В его руке появился пистолет, громила так же последовал его примеру. - Включи свет, - скомандовал ему худой. Ага, как же. Сперва лампочку вкрутите, если найдете. Они начали обшаривать комнату, заглянули на балкон, вернулись в коридор, обследовали кухню, туалет, ванную. - Может он того, сбежал, - высказал здравую мысль громила. - Не знаю! – огрызнулся худой, - ты же видел он просто растворился в воздухе! В его голосе звучала паника. - Разбей зеркало, - велел он, - что-то с ним не так. Громила вернулся в зал, засунул пистолет в кобуру подмышку и, отломав ножку от столика, подошел к зеркалу. Он замахнулся ею, когда увидел в отражении за своей спиной какой-то силуэт. Худой стоял в дверях с оружием наготове. Значит это не он. Громила резко развернулся, но сзади никого не было. - Ты чего? – не понял худой. - Я кого-то увидел в зеркале, он стоял за моей спиной. Худой нахмурился. Почесал рукояткой пистолета лоб. - А ну отойди в сторону, - обратился он к громиле, а сам приблизился к зеркалу и встал сбоку от него. Внимательно осмотрев комнату, он осторожно заглянул в зеркало. Его зрачки расширились от страха и больше уже не сузились. В отражении он увидел меня. Великого и ужасного. Сверкнули когти и его голова оказалась в моих руках. Для громилы же, она просто повисла в воздухе. Он дико заорал. Принялся палить по голове из пистолета. Не попал ни разу, лишь одна из пуль чиркнула по уху. Затем голова полетела в него. Он увернулся с грацией балерины и бросился бежать. В это мгновение я хотел отпустить его, однако он поскользнулся на крови своего товарища и если бы я не схватил его, то рухнул бы прямо в зеркало. - Не-е-е-ет! – завизжал он. В нос мне ударил запах мочи, и я почувствовал как потяжелело и обмякло у меня в руках его тело. Бешено бившееся до этого момента сердце, оборвало свой сумасшедший танец. А с виду такой крутой.
