Челюсти Сандры задвигались в такт челюстям мужчины, на тарелке которого красовалось исходящее соком рыбное филе. Бессознательно совершая жевательно-глотательные движения, девушка переключила внимание на тарелку его спутницы. Что там у нее? Похоже на цыпленка. Она совсем не ест, так, ковыряет вилкой! Возмущению Сандры не было предела.

«Разве можно так! – хотелось ей крикнуть. – Это же еда! Ею нельзя играть. Не хотите? Отдайте лучше мне!»

Незнакомка, словно почувствовав на себе взгляд, повернула голову в сторону витрины, увидела замершую у стекла Сандру и приветливо ей улыбнулась. Девушка рефлекторно ответила тем же. В тот же миг все вокруг завертелось, смешалось, как в калейдоскопе, и погрузилось в темноту...

– Уайт, послушай меня! Я никогда не ошибаюсь. Поверь, в этой девочке что-то есть. – В хрипловатом голосе говорящей слышались властные нотки. Вероятно, женщина привыкла командовать.

Сандра постепенно пришла в себя, но еще не решалась открыть глаза. Она просто лежала и слушала, пытаясь понять, что же с ней все-таки произошло.

– Джоанна, ты же знаешь: я всегда доверял твоему чутью, но на этот раз, мне кажется, твои доводы беспочвенны. Да, не спорю, она миленькая блондинка, но добрая треть американских девушек точно так же подходят под это определение. Я не вижу в ней харизмы.

Тот, кого звали Уайт, явно не желал продолжения разговора, но женщина по имени Джоанна и не думала отступать.

– Ты же фотограф, Уайт! Один из лучших среди тех, кого я знаю. Неужели не разглядел очевидного? Да, эта девушка блондинка, но ее сущность другая. Брюнетка! Цвет созревшей ежевики! К тому же не забывай, что бедняжка сейчас не в лучшей форме. Врач сказал: у нее голодный обморок. Вероятно, она не ела несколько дней.

– Ладно, – сдался Уайт. – Готов признать, что, стань она брюнеткой, в ней проявится некий вызов, стиль... Но ведь так не просто заставить играть внешность перед фотокамерой. Где гарантия, что малышка не испугается объектива? И потом, мы не знаем, какого цвета ее глаза, а это немаловажно.

Сандра почувствовала, что пора дать о себе знать. Ей не нравилось, когда о ней говорят в третьем лице. Да, теперь до нее дошло, что она потеряла сознание у французского ресторана, а эти двое спорщиков скорее всего подобрали ее и вызвали врача. Следует поблагодарить их и уйти.

Девушка села и распахнула глаза.

– Где я?

Разговаривавшие у окна резко повернулись в ее сторону. Женщина, в которой Сандра сразу же признала «незнакомку с цыпленком», подошла к ней и вместо ответа воскликнула, обращаясь к собеседнику:

– Синие, Уайт! Я так и думала. Синие глаза и черные волосы – блестящее сочетание! Признайся, что я не ошиблась!

– Ни слова до того, как будут сделаны пробные снимки, Джоанна. В отличие от тебя я остерегусь делать скоропалительные выводы, – ответил мужчина, но его профессиональный взгляд уже ощупывал фигуру девушки, прикидывая, какой свет и фильтры использовать при съемке.

– Где я? – повторила Сандра, понимая, что ее первый вопрос остался незамеченным.

– В моем офисе, – коротко бросила Джоанна, внимательно посмотрела на нее и спросила: – Тебе нужна работа?

Работа? Неужели ей хотят предложить работу? Невероятно! Не в силах вымолвить ни слова от потрясения, Сандра лишь кивнула.

– Отлично, ты ее нашла! Как твое имя?

– Сандра Райт.

– Сколько тебе лет, Сандра?

– Двадцать один... – Девушка запнулась лишь на мгновение. Кассандра всегда говорила, что ложь – это большой грех, но ей так нужна работа! – Двадцать один исполнится через месяц, – произнесла она уже более уверенно.

Уайт бросил на Сандру насмешливый взгляд. Лицо Джоанны осталось невозмутимым.

– Запомни, девочка, – произнесла женщина, – единственная ложь, на которую я закрываю глаза, – это возраст. В нашем бизнесе тебе столько, на сколько выглядишь, но в остальных случаях я ее не приемлю. – Она замолчала, пристально глядя в побледневшее лицо Сандры, затем повторила: – Сколько тебе лет?

– Двадцать один. – Девушка твердо решила стоять на своем. Ей нужна работа, и она ее получит.

– Молодец, девочка! – неожиданно улыбнулась Джоанна. – У тебя есть характер, мне это нравится...

Джоанна Риз была главой одного из самых известных модельных агентств Нью-Йорка. Ее девушки работали в рекламе и на показах таких Домов моды, как «Кельвин Кляйн», «Донна Каран», «Норма Камали» и «Ванда Шорт». В деловых кругах имя Джоанны ассоциировалось с высоким профессионализмом, и она всячески способствовала поддержанию этого мнения.

Спустя две недели после своего необычного появления в офисе мисс Риз Сандра уже прочно влилась в стайку ее работниц, беспрекословно выполняя все требования армии стилистов, визажистов и парикмахеров.

Первым делом, как и планировала Джоанна, несколькими умелыми взмахами ножниц светлые волосы Сандры почти полностью отправились в мусорную корзину. Почти, потому что на голове девушки осталась лишь длинная челка, придающая женственность короткой мальчишеской стрижке.

Далее Сандру передали колористу, который, собственно, и превратил ее в брюнетку цвета «спелой ежевики».

Уайт, главный фотограф агентства, потребовал, чтобы девушка приобрела бронзовый загар, и лишь после этого сделал фотопробы.

На следующий день он ворвался в кабинет Джоанны и веером рассыпал на ее рабочем столе снимки.

– Удивительно! Ты, как всегда, оказалась права! Девочка необычайно фотогенична. Только подумай: ни одного неудачного кадра! Любой свет, любой ракурс. О, Джоанна, она просто великолепна!

Мисс Риз сдержанно улыбнулась. Она давно привыкла к тому, что ее сотрудники – люди творческие и порой излишне эмоциональны, но в данном случае восторг Уайта был обоснован на сто процентов. Доказательства лежат на ее столе.

Джоанна достала из элегантного портсигара сигарету, вставила ее в серебристый мундштук, закурила, задумчиво прищурив глаза, затем посмотрела на замершего в ожидании фотографа.

– Что ж, если ты уверен, что Сандра готова к работе, я направлю ее к Ванде. Она как раз ищет новое лицо для последней коллекции прет-а-порте.

– Изобрази удивление... Молодец! Теперь вызов... испуг... Смейся... Повернись...

Вот уже четыре часа подряд Сандра позировала фотографам Ванды Шорт. Под жарким светом софитов грим плавился, приходилось прерываться, подправлять его и продолжать съемку.

Ванда одобрила присланную ей Джоанной манекенщицу и выразила желание запечатлеть всю коллекцию с одной моделью. Факт небывалый! Кое-кто из ее помощников возразил, что одно лицо быстро примелькается клиентам.

Но миссис Шорт заявила:

– Клиентов должны интересовать не лица, а мои платья и костюмы.

Никто не посмел ей возразить.

Новую коллекцию планировалось запустить в продажу со следующей недели, поэтому не могло быть и речи о том, чтобы провести съемку в несколько этапов. Все следовало сделать за один день.

Сандра чувствовала, как ее тело постепенно наливается тяжестью. Ноги устали от непрерывного движения на высоких каблуках. Скулы ломило от неизменной улыбки. Глаза болели от яркого света, но она старалась не показывать этого. У нее не было права на жалобы. За работу ей заплатят деньги. И сумма обещает сильно отличаться от тех субсидий, что еженедельно платят в агентстве.

Кроме того, это ее первый контракт. Завтра весь Нью-Йорк будет знать, насколько профессионально сработала Сандра Райт. В зависимости от оценки будет вынесено решение в отношении ее дальнейшей карьеры. Именно об этом предупредила девушку Джоанна, отправляя к Ванде.

Через силу выполняя приказы фотографов, Сандра утешалась мыслями о том, что сделает с полученным гонораром. Она представляла, как накупит подарков и отошлет их Кассандре, а затем приобретет легкое осеннее пальто, которое увидела на распродаже прошлогодней коллекции Дома «Хальстон», куда ее затащили после работы девочки Джоанны.

Темно-синее, из тонкой замши, совершенно простого кроя, оно как нельзя кстати придется к ее новому имиджу. А еще она пойдет в супермаркет и вернется оттуда с пакетами, полными еды...