– Щенята,– подумала Оливия. Несколько хитов – и их спишут в утиль, только они об этом знать не знают.

– Раскрыть им, что ли, глаза?– мелькнула у нее мысль. Однако вместо этого она просто слушала и кивала, кивала и слушала, стараясь не выпускать из поля зрения Пьера Феррамо.

– Этот мужик, он, вроде, продюсер? Ну, фильма... – тихонько поинтересовался один из парнишек.

– Продюсер? Правда?

Они смотрели, как Феррамо уверенно прокладывает себе дорогу через группку непонятно что здесь делающих темнокожих мужчин и моделек при них. Грациозен! Томный, расслабленный – просто, кажется, сейчас в обморок упадет, но при этом в каждом движении такая скрытая сила, что даже страшно. Кого-то он ей напоминал. Народ перед ним расступался, как

Красное море перед Моисеем: можно подумать, идет не модный косметолог или продюсер, – что там он еще делает-то? – а настоящий гуру или бог. Он грациозно опустился на кушетку, закинул ногу на ногу, выставляя на обозрение отполированный до блеска штиблет, серые носки тонкого шелка и узкую полоску кожи. Как раз в этот момент пара, сидевшая на кушетке напротив, поднялась и двинулась к выходу.

– Может, мы сядем? – кивнула Оливия ребятишкам.

Это была неправильная кушетка. Она слишком возвышалась над полом, так что на ней можно было либо лежать, либо сидеть, болтая в воздухе ногами, будто дети. Оливия как раз садилась, когда Феррамо поднял глаза, увидел ее и грациозно склонил голову в легком поклоне. У Оливии от этого кивка все встрепенулось внутри, и она поспешно отвела взгляд. Вспомнив уроки дайвинга, она постаралась медленнее дышать: задержка дыхания, глубокий вздох, в любой ситуации нужно сохранять спокойствие.

Сев вполоборота к ребятишкам, Оливия закинула ногу на ногу, «рассеянно» скользнула рукой по бедру. Провела кончиком языка по губам, рассмеялась. Другая рука слегка поигрывала сапфировым крестиком на шее. Она просто чувствовала, как Феррамо ест ее глазами. Распахнув ресницы, Оливия приготовилась взглянуть ему прямо в глаза – темные, прикованные к ней глаза. О, черт.Пьер Феррамо смотрел в вырез платья высокой, просто неправдоподобно красивой модели-индуски, сидевшей по другую сторону от него. Он что-то сказал ей, они встали – вот его рука обнимает ее, скользит ниже, – и вот он уже отводит индуску в сторону. Оливия перевела взгляд на прыщавого юнца рядом с ней и глупо хихикнула. Он тут же придвинулся ближе и зашептал ей в ухо: «Похоже, мы бы поладили». В качестве пояснения его палец очерчивал маленький кружок у нее на бедре. Оливия зашлась глубоким грудным смехом и прикрыла глаза. Такое с ней уже случалось.

Пьер Феррамо был уже на полпути к выходу, когда он услышал смех Оливии. Встрепенувшись, словно хищник, учуявший запах жертвы, он обернулся к семенившей за ним Мелиссе и негромко отдал ей какие-то распоряжения. После чего все так же величественно тронулся дальше, в сопровождении высокой индуски с шелковистыми волосами.

Потягивая мартини с яблочным соком, Оливия безуспешно пыталась вспомнить, кого же ей напоминает Феррамо: взгляд с поволокой, небрежные движения, ощущение ума и силы.

Касание чужой руки заставило ее вздрогнуть.

– Оливия?

То была уже порядком надоевшая ей Мелисса.

– Мистер Феррамо просит Вас присутствовать на вечеринке, которую он устраивает завтра у себя дома для узкого круга знакомых.

У Оливии перехватило дыхание. Она явственно ощущала, как по спине пробежал озноб. Она поняла, на кого был похож Феррамо: на Усаму бен Ладена.

– Хорошо, – выдохнула Оливия, вложив в это слово всю решительность и смелость, на которые она была способна. Но взгляд – взгляд ее растерянно бегал по толпе. – Да, конечно. Обязательно.

Мелисса смерила ее удивленным взглядом:

– Это всего лишь вечеринка!

4

Дрожа от возбуждения, страха и желания, Оливия вбежала в свой номер и бросилась на кровать. Скинув босоножки, она принялась одной рукой наклеивать на левую лодыжку пластырь, а другой набирать телефонный номер.

– Это я, – выдохнула она, едва на том конце сняли трубку.

– Оливия! – услышала она. – Ты в курсе, что на дворе ночь?

– Знаю. Извини, пожалуйста. Но мне очень нужно!

– Ну что там у тебя? А? На спор? Майами не существует? Это просто голограмма, созданная пришельцами? Или ты выходишь замуж за Элтона Джона?

– Нет!

– И вообще, может, зря я бросилась к Кейт за советом? – зашевелилась в голове мысль. – Если она издевается, обойдемся как-нибудь без нее.

– Ну что там у тебя? Говори!

– Знаешь... Кажется, я нашла Усаму бен Ладена.

Кейт захихикала. Потом засмеялась. Надолго.

Оливия вдруг поникла и заморгала. Глаза слезились. Кейт О'Нил была ее подругой. Но, кроме того, она была еще и корреспондентом международного отдела «Sundy Times». И только сейчас Оливия поняла, что одобрение Кейт было ей куда важнее, чем она полагала.

– Ладно, – резко выдохнула Кейт, отсмеявшись. – Сколько ты там выпила, признавайся?

– Да не пила я, – запальчиво начала Оливия. – Не пила, слышишь!

– А ты уверена, что это не воскресший Авраам Линкольн?

– Хватит! – не выдержала Оливия. – Я серьезно. Прикинь: где лучше всего прятаться, если ты Усама бен Ладен? Да там, где никто не подумает, – у всех на виду!

– Угу. Мне на ум приходит триста-четыреста мест, где его искать, согласна... И тот, кого ты нашла... Рост – за метр девяносто, возраст – сильно за сорок?

– В этом-то все и дело! Он сделал пластическую операцию. Полностью изменил свой облик. Рост? Знаешь ли, ноги можно укоротить! Он изменил рост и лицо!

– Ладно, положим. Но тогда Усама бен Ладен может быть Опрой Уинфри, Бритни Спирс, Эминемом! И что ты нашла в этом твоем мужике?

– Кое-что! Он слишком томный.

– Томный, говоришь? И ты молчала? Томный? Тогда все сходится. Этот мужик и впрямь первый в фэбээровском списке: «Самые томные люди планеты»!

– Помолчи минутку, а? Он говорит, что его имя Пьер Феррамо. Утверждает, что француз, но что-то не верится. Говорит «р» с акцентом, как араб. Понимаешь?

– Угу. Понимаю. Этот твой Усама бен Феррамо спиртное пьет?

– Ну... Да, – пробормотала Оливия, хотя не очень-то была в этом уверена.

– С тобой он заигрывал?

– Ну да.

– Слушай, Оливия. Усама бен Ладен – мусульманин. Ты когда-нибудь слышала о мусульманах? Знаешь о них что-нибудь?

– Да знаю я про мусульман, знаю! Я же тебе сказала – это все для отвода глаз. И вместо того, чтобы сидеть в пещере в этом своем Афганистане... Он крутится среди бомонда, этакий бизнесмен: плейбой, продюсер. Весь такой с иголочки... Слушай, я докопаюсь... Добьюсь, чтобы его посадили, спасу мир от терроризма и заполучу двадцать пять миллионов долларов!

– Угу. Только... Пообещай мне одну вещь...

– Ну что еще?

– Пообещай мне, что ты не будешь звонить Барри и говорить ему, что нашла Усаму бен Ладена. На презентации крема для лица!

Оливия промолчала. Ее кредо было: у каждого своя голова на плечах. Она часто задавалась вопросом: случись ей быть во Всемирном торговом центре во время теракта 11 сентября, когда власти отдали распоряжение оставаться на местах и не стали эвакуировать людей из здания, что делала бы она – сидела бы, где ей велено, или пораскинула бы собственными мозгами и даладеру?

– Оливия, ты меня слышишь? Помнишь как все обернулось с саранчой в Судане? А как насчет мунистов в графстве Суррей, которые на поверку оказались отрядом скаутов? А история с привидением-кровопийцей из Глостера, тем самым облачком пара из вентиляционной системы? Пойми, «Sundy Times» только-только начала тебе доверять! Послушай меня: сдай статью про Майами в срок: хорошую, длинную статью – и не ищи приключений на свою голову!

– Ладно, – капитулировала Оливия. – Спасибо, и все такое прочее.

Однако она так и не смогла уснуть. План Усамы бен Феррамо впечатлял. Кто будет подозревать человека, который у всех на виду? Всем известно, на «Аль Каиду» работают маргиналы: инженеры в старых потертых костюмах. Такие живут в грязных меблирашках в Гамбурге или в разваливающихся домишках в Криклвуде[3], которых понатыкали в тридцатых годах на месте аэродрома; они покупают еду на вынос в дешевых индийских забегаловках, едят все вместе, молятся на съемных квартирах, временно приспособленных под мечеть, а инструкции сторонникам посылают по факсу из почтовой конторы в Ниасдене.