Мисс Рути принесла ей чашечку растворимого кофе и кусок имбирного пирога.
– Плавать вы, наверное, пойдете попозже? – спросила она.
– Нет, сейчас, – сказала Оливия. – Вот только вещи разберу.
– Ступайте к Рику, он даст вам все, что нужно.
– А где это?
Мисс Рути поглядела на нее как на ненормальную.
Захватив с собой кофе, кусок пирога и газету, Оливия вышла на лоджию и легла в выгоревший цветастый шезлонг. В газете была статья «НЕ АЛЬ-КАИДА ЛИ ОТВЕТСТВЕННА ЗА ВЗРЫВ, О КОТОРОМ СООБЩИЛ КАНАЛ АЛЬ-ДЖАЗИРА?» Она начала читать, но скоро заснула под шум дождя, пляшущего по тихим водам залива.
28
Опустившись на глубину шестидесяти футов, Оливия словно бы оказалась в сказочном сне или перенеслась на другую планету. В красном гидрокостюме и со всей подводной амуницией она зависла над краем пропасти, утес под ней отвесно обрывался в бездну. Можно было бы оттолкнуться от края, сделать сальто и плавно опускаться вниз. Мимо плыла рыба-собака. От этого чуда было глаз не отвести: ярко оранжевая, круглая, как футбольный мяч, глазищи огромные и тоже круглые, рыженькие ресницы, ну просто из диснеевского мультика. На Оливию налетела стайка зеркально переливающихся сине-зеленых рыб, в пятидесятые годы таких изображали на банных махровых полотенцах. Ее инструктор Дуэйн, хлипкий длинноволосый хиппи двадцати двух лет от роду, показал ей знаками, чтобы проверила давление в баллонах. Она посмотрела на манометр. Прошло пятьдесят минут, а кажется – не больше пяти. Оливия подняла голову туда, где на поверхности ярко играло солнце. Просто не верится, что она так глубоко, до чего же ей здесь хорошо, привольно. Надо только помнить главное: не паникуй и дыши глубже.
Она с сожалением начала подниматься, следуя за развевающейся в воде гривой тщедушного Дуэйна, всплывала медленно, чувствуя, как надувается ее жилет-компенсатор, и понемногу стравливая воздух. Она вынырнула на поверхность, и другой мир ошеломил ее: ослепительное солнце, синее небо, веселый ряд деревянных домиков на берегу, таком разочаровывающе близком. Ей-то казалось, что они на неизмеримой глубине, за сотни миль от цивилизации, и вдруг вода такая мелкая, можно чуть ли не встать на дно.
Они с Дуэйном поплыли к сарайчику Рика и там, ухватившись за поручень лестницы у помоста, стащили маски – да здравствует подводное плавание! Закинули пояса с грузилами на деревянный настил, отстегнули баллоны, ожидая, пока к ним подойдут и помогут их поднять. На скамейках возле сарайчика сидели несколько человек и что-то горячо обсуждали. На Оливию с Дуэйном никто не обратил внимания.
– Что стряслось, мужики? – крикнул Дуэйн: Он забрался на помост и помог подняться Оливии.
– Привет, Дуэйн, – отозвались из компании. – Ничего такого внизу не заметили?
– Ничего. Одна сплошная красота. Вода голубая-голубая.
Они зашагали по деревянному настилу помоста, и Оливия почувствовала, что ноги у нее слегка дрожат. Долго же они пробыли на глубине. Дуэйн опустил маску в бочку с пресной водой и стал полоскать. Потом протянул ей бутылку холодной воды.
– А ты стала блондинкой, – заметил он.
Оливия потрогала волосы. Они были жесткие от соли.
– Так тебе лучше, чем с рыжими.
– Вот и верь рекламе, обещали, что месяц не смоется, – вздохнула она и окунула свою маску в бочку.
– Слушай, Рик, а в чем дело? Случилось что-нибудь? – спросил Дуэйн, когда они с Оливией подошли к сарайчику.
Рик был среди парией самым старшим, крепко сбитый усатый канадец, чем-то напоминавший учителя из дорогой частной школы.
– Исчезли буйки над Пещерой Моргана, – объяснил Рик; он подвинулся, чтобы Оливия могла сесть, потом залез в холодильник и протянул ей бутылку содовой. – Фредерик спускался туда со своими клиентами и встретил в туннеле группу Артуро с катера, с Роатана, те плыли навстречу. Артуро сказал, что оставил буек, но когда Фредерик поднялся, никакого буйка не было. Люди Феррамо постарались, не иначе.
Оливия вздрогнула, услышав имя Феррамо, но тут же взяла себя в руки.
– А в субботу кто-то поставил буек, когда внизу никого не было, – подхватил еще один парень. – Артуро увидел его и спустился проверить, а там никого нет. Придется сидеть целыми днями в лодке и наблюдать за всеми, кто ныряет, иначе нас так и будут морочить.
– Что ж, можно и посидеть, только одной лодкой здесь не обойдешься, – мрачно пригрозил Дуэйн.
Компания стала расходиться. Дуэйну захотелось проводить Оливию до пансиона мисс Рути.
– О ком это они там говорили? – небрежно спросила она.
– О парнях из-за Тыквенного Холма. У них там жутко роскошный курорт для любителей подводного плавания. Кое-кто говорит, что его владелец – арабский нефтяной король. Они хотят избавиться от всех прочих ныряльщиков, чтобы только их клиенты могли спускаться в здешние пещеры и тоннели. Вот ведь гады.
– И что, у них в отеле действительно живут любители подводного плавания?
– Так говорят, только я не верю. У него там сплошные профессионалы-водолазы, сварщики-подводники. И потом, такой огромный пирс. Ну скажите, зачем на Попайяне нужен такой пирс?
Оливия лихорадочно соображала.
– Сварщики? А разве можно что-нибудь сваривать под водой? И чем?
– Ацетиленом.
– А он может взорваться?
– Может, если его смешать с кислородом.
– Даже под водой?
– Конечно. Ну вот мы и пришли. Придете вечером в «Ведро крови»?
– Да, может быть, – неопределенно сказала она. – Увидимся.
Оливия поспешно поднялась к себе и принялась переворачивать страницы газеты, ища статью о взрыве, которую давеча начала читать. Взрыв произошел в туристическом комплексе, и ответственной за это событие считают «Аль-Каиду».
«Судя по данным предварительного расследования, главным компонентом взрывчатой смеси был ацетилен. Ацетилен легко доступен, им пользуются водолазы при подводных сварочных работах».
Бар «Ведро крови» мог кого угодно сразить наповал. Деревянная хибара с каменным полом, неструганая деревянная стойка, бармен без единого зуба. У стойки сидели трое местных, все столики и скамейки заняты хиппующими туристами.
Оливии понравилось царящее в их среде отношение к демонстрации сексуальной привлекательности. Выставление ее напоказ сурово осуждалось, равно как и манифестация финансовой состоятельности. Появиться на их вечеринке в голеньком топике и мини-юбке было немыслимо, так же дико, как в строгом деловом костюме от Маркса и Спенсера или в болотных сапогах. Здесь было принято одеваться в выгоревшие потрепанные балахоны, которые, возможно, и соответствовали размеру владельцев, когда те уезжали из Хельсинки или Стокгольма, но за полгода подводного плавания, рисово-гороховой диеты и дизентерии стали им велики как минимум на два размера.
Увидев Оливию, Дуэйн замахал рукой, приглашая сесть рядом. Трое местных у стойки оглушительно захохотали. Она обернулась и поняла, что один из них с увлечением рассказывает анекдот, даже зад приподнял с табурета.
Ребята, которых Оливия видела возле сарайчика Рика, потеснее уселись на деревянной скамейке, давая ей место. Один травил байку на жаргоне ныряльщиков, повествуя о каком-то происшествии, в котором были замешаны люди Феррамо.
– Он поймал одного парня в Пасти Дьявола, тот спустился туда, не оставив наверху буйка, ну он и перекрыл ему воздух.
В бар вошел Мортон Си, и Оливия вся подобралась.
– Господи! А тот что?
– А тот ему перерубил Эй-С[29]...
Мортон Си подошел к группе парней позади стойки и приветствовал собравшуюся здесь честную компанию картинно-мужественным жестом, как будто все они – члены одной и той же лос-анджелесской банды. Она глядела на него во все глаза.
–...и стал дышать через его бисидишник[30]...
Мортон заметил, что она смотрит на него, и поднял в воздух свою бутылку пива. На его лице что-то мелькнуло – может, он слегка улыбнулся, а может, и нет.
–...и они добрались до ESA[31], пока он не ухитрился снять баллоны и снова открыть клапан.
