Карина глубоко вздохнула и взглянула на невестку.

– Да, – твердо сказала она. – Я не против работать с Максом.

Мэгги внимательно вгляделась в ее лицо и кивнула:

– Ясно. Ну что ж, нас уже, наверное, все ждут. – Она оперлась руками на подлокотники кресла и поднялась. – Выходи к нам, когда соберешься.

– Ладно, я сейчас.

Карина откинулась на мягкие подушки и уставилась в потолок. Всю жизнь она старалась отвоевать себе достойное место в семье, среди красавиц-сестер и талантливого брата. Казалось, у всех, кроме нее, есть своя ниша. При мысли о том, чтобы начать все с нуля, в крови бурлило радостное нетерпение. Другая страна. Новая работа. Свое жилье. Возможности открывались безграничные, они лежали у ее ног, как драгоценный дар, и она не хотела больше тратить время на человека, который никогда ее не полюбит.

Выйти замуж и жить всю жизнь с одним мужчиной никогда не было ее целью.

А вот страстный роман без всяких привязанностей, без обещаний – это то, что надо.

Легкий холодок пробежал по коже. Наконец-то Карина свободна от всех ограничений и готова открыть для себя свою сексуальность. Она найдет достойного мужчину и с головой бросится в плотские отношения, не рассчитывая на долгосрочные обязательства.

Плохая девочка.

Да. Пора.

Эта мысль подняла ей настроение. Карина вскочила с кровати, схватила с вешалки красное платье и пошла переодеваться.

Макс наслаждался приятным вечером. Он часто ужинал с Майклом и Мэгги, и нередко к ним присоединялись Алекса с Ником. Эти уютные часы, полные смеха, вина и беззаботности, напоминали ему бесконечные вечера, которые он проводил когда-то с семьей Конте в Бергамо. Его мать с синьорой Конте выросли вместе, с детства дружили, и, когда его отец сбежал, матушка Конте приняла их обоих в свою семью. Он всегда чувствовал себя здесь не столько другом, сколько каким-нибудь двоюродным братом.

По спине прошел неприятный зуд. Как ни странно, денег у Макса было даже больше, чем у Майкла, но он сам не желал касаться ни единого пенса, не заработанного собственным потом и кровью. Его отец, богатый швед, подошел к браку как к коммерческой сделке: приехал и тут же соблазнил местную итальянскую девушку. Вскоре они поженились, а когда родился ребенок, он положил на счет жены чек с кругленькой суммой. И исчез навсегда. Макс так никогда и не видел своего отца, но его деньги за годы обросли процентами. Матери, оставшейся почти без родственников, приходилось тратить эти деньги, чтобы было на что жить, но Макс ими брезговал и не мог дождаться, когда наконец сможет сам зарабатывать. Ему не нужно было ничего от этого человека, который когда-то лишь раз взглянул на своего новорожденного сына и ушел не оборачиваясь. От человека, который опозорил его мать на весь старомодный итальянский городок, человека, из-за которого им пришлось носить клеймо брошенных.

Нет, Макс не страдал по этому поводу. Он только поклялся, что никогда не осрамит мать и никогда не сбежит от ответственности. Грехи отца не продолжатся в сыне.

Это он мог сказать твердо.

Макс налил себе еще кьянти, взял брускетту и обернулся.

Черт возьми!

Она спускалась по изящно отделанной лестнице – небрежная грация, легкая улыбка, потрясающая фигура в огненно-красном. Макс никогда еще не видел ее в красном, тем более в красном платье. Он привык видеть ее в каком-нибудь мешковатом балахоне или в футболке, и ее природные округлости всегда были скрыты от глаз.

Теперь – другое дело. Глубокий круглый вырез подчеркивал ее роскошную грудь, благодаря чему делался заметнее и плавный изгиб бедер, темные вьющиеся волосы спадали на плечи и спину, умоляя мужские пальцы зарыться и затеряться в них. Губы были подкрашены пурпурно-алым, отчего черные глаза казались еще глубже.

Карина встала перед ним, и слова приветствия замерли у него на губах. Макс так привык к ее взглядам, в которых читалось откровенное желание. Он догадывался, что несколько лет назад она была к нему слегка неравнодушна. Это всегда казалось ему милым и весьма лестным. Теперь же у него возникло смутное чувство, что Карина обрела наконец свою волшебную силу. Макс как должное принимал ее лестные слова, всегдашнюю готовность его защищать, восхищенные взгляды. Теперь же она ничем не выделяла его среди других. В сердце закралось разочарование, но он решительно подавил это чувство.

– Привет, – сказал он. Слегка смущенный тем, как глупо это прозвучало, он напомнил себе: она ему как сестра, и, между прочим, его последняя подружка была настоящей аристократкой. – Налить тебе вина?

– Конечно. Кьянти? – Она указала на его бокал, и вьющаяся прядь волос со лба упала ей на глаза. Его ноздрей коснулся свежий огуречный запах, почему-то дурманящий сильнее, чем искусственные ароматы.

– Мм… Да.

– Отлично.

Макс наполнил бокал и протянул ей.

– Спасибо.

Пальцы Карины скользнули по его руке, когда она брала бокал, и, честное слово, он едва удержался, чтобы не отшатнуться. Возбуждение было очень легким, но несомненным. Вот это ему сейчас как раз совершенно ни к чему. Он резко тряхнул головой и заставил себя думать о другом.

– Если у тебя возникнут какие-то вопросы, где что найти, скажи. Я тебе с удовольствием помогу.

Карина пригубила вино и прикрыла глаза от удовольствия.

– Хм, кое-что мне сейчас как раз срочно нужно.

– Что?

– Тренажерный зал. Можешь порекомендовать какой-нибудь?

– Майкл установил полный комплект тренажеров прямо в офисе компании. Завтра покажу. Я обычно занимаюсь с утра пораньше, хочешь – присоединяйся. – Ее взгляд прошелся по его фигуре, словно оценивая мускулатуру. Макс усмехнулся. – Хочешь, покажу, каков я в деле?

Прежняя Карина покраснела бы. Эта же в задумчивости покусала губы.

– Может быть.

– Бесстыжая девчонка. – Он приподнял бровь. – Ты же всегда ненавидела упражнения.

– И сейчас ненавижу. Зато поесть люблю, а вес набираю легко. Упражнения помогают поддерживать баланс.

– У тебя нет лишнего веса, – нахмурился Макс.

– Поверь, когда почти всю одежду шьют на высоких длинноногих женщин без бедер, такой вес – лишний, – вздохнула Карина.

– Глупости. – В нем шевельнулось раздражение. – У тебя хоть задница есть и грудь. Мужчинам больше ничего и не надо. – Макс чуть не охнул, когда эти слова вырвались у него.

В разговорах с Кариной он никогда не касался телесных подробностей, и щеки у него даже слегка порозовели. Что он делает, черт возьми?

Но Карина ничуть не смутилась. Напротив, громко рассмеялась и чокнулась с ним бокалом:

– Хорошо сказано, Макс. Но я все-таки воспользуюсь твоим предложением. Как там Рокки?

– Отлично. – Его губы едва заметно изогнулись в улыбке. – Совсем здоров, превратился в комнатную собачку. Даже неловко бывает. Никогда не видел питбуля, который никакого внимания не обращает на посторонних, если только они не хотят почесать ему пузико.

Миндалевидные глаза Карины потеплели. В семье ее всегда считали «укротительницей» за умение находить общий язык с любыми животными. Когда Макс отобрал Рокки у устроителей собачьих боев, он первым делом позвонил Карине. Та в точности объяснила ему, как лечить и выхаживать изувеченного питбуля, и они вместе, хотя и на расстоянии, старались исцелить его раненую душу.

– С нетерпением жду, когда же мы с ним познакомимся лично, – сказала она. – Фотографии – это не то.

И Макс сразу представил Карину у него дома, с его собакой. Он сам удивился тому, как ему вдруг захотелось увидеть ее у себя в гостях. Обычно он терпеть не мог приводить женщин домой и старался избежать этой ловушки, приходя к ним сам. Карина сделала глоток вина и посмотрела на него дерзко и вопросительно:

– Как твоя жизнь? Кто ее скрашивает в этом месяце?

Макс потоптался на месте:

– Да, в общем, никто.

– Тебе ведь за тридцать уже?

– А это тут при чем? – спросил он и сам чуть не поморщился от своего тона – будто огрызается. – Всего тридцать четыре.