– В чем дело? – удивился мистер Скокк.

– Это «лендровер» моего папы – как вы думаете, он видел меня?

Мистер Скокк посмотрел в зеркало заднего вида на грязный белый «лендровер», который проехал мимо них. Его огни мелькнули в темноте, машина не замедлила движения.

– Нет. Не мог. Иначе он бы остановился. Помоему, в машине еще была женщина.

– Это доктор Пирретти.

– Кто?

– Через минуту все расскажу.

Снег перестал идти как раз тогда, когда они добрались до шоссе, где снегоуборочная машина уже почти расчистила дорогу. Машина мистера Скокка выехала на скоростную линию, легко обогнав несколько других машин. «Папа никогда не ездит здесь так быстро, – подумала Кэйт, – но наша машина немножко другая, чем эта…»

– Вы точная копия вашего отца, – сказал мистер Скокк, посмотрев на Кэйт долгим взглядом.

– Знаю. Все это говорят. Ну а Питер не похож на вас – я думала, вы такой же темноволосый, как он.

– Нет. Я унаследовал внешность от бабушки и дедушки, они приехали из Ульма, это в Германии. А Питер похож на мать… Итак, мисс Кэйт Дайер, сейчас уже легко вести машину. Вы готовы все рассказать?

За окном мелькал темный, бесформенный пейзаж, и Кэйт рассказала отцу Питера всю их историю. Рассказ просто изливался из нее, и она не могла остановиться, пока не сказала все. Рот пересох, горло щипало, а голос охрип. Она ничего не пропустила. Об инциденте с Молли, о генераторе Ван дер Граафа и антигравитационной машине; о встрече Питера с Дегтярником; о доброте семейства Бингов и преподобного Ледбьюри; о Гидеоне Сеймуре, который был какоето время карманником на службе у лорда Льюксона, пока не решил отказаться от прежней жизни – спас их от разбойника и банды бродяг. Она рассказала, как, приложив все силы, чтобы выиграть антигравитационную машину в скачках наперегонки с Дегтярником, Гидеон оказался в Ньюгейтской тюрьме и только чудом избежал виселицы. Кэйт объяснила, что в самую последнюю секунду, когда они должны были возвращаться домой, Дегтярник занял место Питера у антигравитационной машины, и не было никого, кто мог бы остановить Дегтярника. И в конце Кэйт описала, в каком ужасе находятся ее папа и ученые из НАСА изза того, что о путешествии во времени узнают все люди и будущее и история подвергнутся страшному риску.

У мистера Скокка кружилась голова. Трудно было поверить во все это.

– Значит, секретарша из офиса в ЛинкольнИннФилдс не шутила, когда сказала, что вы застряли в 1763 году?

– Нет.

– Значит, Питер все еще в 1763 году, а бандит из восемнадцатого века затерялся в Лондоне?

– Да.

Мистер Скокк недоверчиво покачал головой:

– Это слишком неправдоподобно.

– Неправдоподобно, но это правда. И если вы сегодня ночью не доберетесь до антигравитационной машины, я не смогу вернуться назад и спасти Питера, потому что или Тим Уильямсон утащит эту машину, или доктор Пирретти уничтожит ее.

– Неужели ты думаешь, что можешь спасти Питера?! Ты еще ребенок! А я – его отец! Это я должен отправиться за ним!

Кэйт знала, что мистер Скокк захочет поехать, но она решила не думать об этом, пока не увидит антигравитационную машину.

– Я хочу вернуться назад! – закричала она. – Мы дали обещание не покидать то время друг без друга. Я должна вернуться обратно… И в любом случае вы не знаете ничего об антигравитационной машине, вы не знаете, как выглядит Гидеон, где находится дом сэра Ричарда и вообще ничего там не знаете! Так что я отправлюсь тоже, хотите вы этого или нет!

Мистер Скокк задумался и вдруг рассмеялся.

– Для двенадцатилетней девочки ты слишком раскомандовалась. Бьюсь об заклад, ты построила Питера.

У Кэйт вытянулось лицо.

– Не смейте мне этого говорить! Мой папа считает, что я себе на уме и никому не подчиняюсь и что в этом нет ничего плохого. И если бы я не «командовала», то вы не были бы здесь на пути к спасению Питера.

– Извини, Кэйт, – удивленно и с раскаянием сказал мистер Скокк. – Ты совершенно права. Я слегка не в себе…

Они немножко помолчали, и Кэйт успокаивала себя, занявшись картой и пытаясь понять, с какой стороны они должны въехать в МиддлХарпенден.

Мистер Скокк решил разбить лед:

– Я бы очень гордился, если бы у меня был отец, который изобрел машину времени…

– Это не папа изобрел. Это сделал его коллега, Тим Уильямсон. И это антигравитационная машина.

– Буду знать.

– Все, что касается времени, – это неожиданная сторона эффекта. Мой папа считает, что нечто ускорило возникновение этого эффекта – как кислород усиливает огонь. Только папа не знает, что это было – пока не знает…

– Понятно… Думаю… Я не силен в науке, но если ты хочешь узнать чтото о французских романах, я к твоим услугам!

Кэйт подумала про себя – кому какая от этого польза, но все равно вежливо улыбнулась.

Мистер Скокк с некоторым сомнением спросил:

– А Питер поладил с этим… карманником?

– Да, он на самом деле Питеру понравился. Ну, он же спас нас. И он жертвовал своей жизнью, чтобы вернуть нас назад… Он учил Питера ездить на лошади и всякой всячине.

– Знаешь, у нас с Питером была ужасная ссора в тот день, когда вы оба исчезли…

– Он чтото говорил об этом… – тактично ответила Кэйт.

– Последнее, что он мне сказал: «Я тебя ненавижу». Ты не считаешь, что Питер решил остаться в 1763 году, а?

– О, вы не должны об этом думать, – быстро сказала Кэйт. – Так или иначе, скоро вы сами спросите его об этом… – И она переменила тему: – Как миссис Скокк? Она вернулась в Калифорнию? Питер говорил, что она делала фильм.

– Нет, разумеется, она не поехала в Штаты, раз Питер пропал! Ее заменили. Я не сказал ей, что поехал сюда. Инспектор Уилер звонил нам и сказал, что у тебя потеря памяти и ты не можешь сообщить никакой полезной информации. Моя жена поняла, что тебе нужно какоето время, чтобы ты пришла в себя. Она сказала, что тебе и так слишком досталось, чтобы еще и мы надоедали тебе.

Кэйт удержалась от улыбки.

– Но вы всетаки приехали…

– Как можно было не приехать? Я не очень покладистый человек, но мне необходимо знать…

Казалось, мистер Скокк после этих слов расхотел разговаривать. Он поставил какуюто классическую музыку, с виолончелью и клавесином. Кэйт клевала носом, иногда постанывая во сне, ей снились родители, и почемуто она с ними всегда была гдето на перекрестках. Они хотели идти одним путем, но она тянула их в противоположном направлении и все время падала, падала, падала… в никуда…

– Возьми трубку! Возьми трубку! – раздраженно бубнил мистер Скокк.

Кэйт проснулась от его бормотания.

– Все в порядке? – спросила она.

– Наверное, жена отключила телефон, попытаюсь позже дозвониться. Извини, что разбудил…

Мистер Скокк потер глаза.

– Мне хотелось бы отделаться от этого фургона. Клянусь, он едет за нами от самого Дербишира. Некоторые по ночам предпочитают ехать за кемто в хвосте, чем в темноте. Его фары нужно отрегулировать, они слепят.

– Фургон? – Кэйт обернулась и тут же нырнула вниз. – Это Тим Уильямсон! – закричала она.

– Уверена?

– Точно. Надо заполучить антигравитационную машину, прежде чем он до нее доберется!

– Задачка разрешима, – сказал мистер Скокк.

Он надавил на газ, и они помчались с такой скоростью, что Кэйт вцепилась в сиденье и крепко зажмурилась. Вскоре фургон остался далеко позади, но отец Питера не сбавлял скорости.

Машина пролетела под мостом с камерой слежения.

– Уверен, полиция поймет, когда я объясню… – сказал он с усмешкой.

Кэйт снова почувствовала ужасную усталость. Мистер Скокк потянулся и нажал кнопку со стороны ее сиденья. Сиденье опустилось в лежачее положение. Эта машина такая комфортабельная…

Чтото подтолкнуло Кэйт. Она выпрямилась и села ровно, почувствовав, что кресло сдвинулось в сидячее положение. Они уже ехали не по шоссе, а по узкой проселочной дороге с высокой живой изгородью по обеим сторонам. Здесь не было снега. Свет фар высветил старый чернобелый указатель.