– Больше никто не будет управлять мной, – вскричала Оливия, отчаянно пытаясь вырваться. – Я никогда не доверю свою судьбу мужчине. Я поклялась себе в этом в пятнадцать лет и ни разу не нарушила клятву.

На краткий миг Эриту показалось, что он смог бы найти слова, чтобы убедить ее остаться. Смог бы уговорить ее признаться себе в своих чувствах. Но, как ни горько было сознавать это человеку, чье оружие – слово, Оливия не желала его слушать.

А возможно, слова были здесь бессильны.

Его охватило отчаяние. Извиняющимся жестом он пожал плечами, выпустив руку Оливии. Он знал, что значит для нее свобода. Он никогда не позволил бы себе навязывать этой женщине свою волю. Вдобавок принуждением ничего не добьешься. Ему не нужна была любовь, вырванная силой.

– Тогда уходи, – хрипло произнес Эрит. Оливия вскинула на него удивленные глаза.

– Ты мне не позволишь.

– Разумеется, я тебя не держу. Ты свободна.

– Да, я свободна. – Голос Оливии звучал до странности неуверенно.

И снова Эрит узнал в ее чертах ту юную девушку, которой она была, пока этот жестокий мир не погубил ее невинность.

Граф отступил от двери, чувствуя, как все его мечты разбиваются вдребезги. Всего несколько мгновений назад он надеялся победить боль и страх Оливии, а теперь потерял ее. Горечь, как яд, разъедала его изнутри.

И все же Оливия не уходила.

И еще она не стала отрицать, что любит его. Безумная надежда зажглась в его душе. Эриту потребовалось все его мужество, чтобы проверить свою догадку.

Вытянув руку, он толкнул дверь.

– Прощай, Оливия.

– Ты настаиваешь на полном моем поражении? Граф заговорил немного резко, не в силах скрыть волнение.

– Любой, кто увидел бы нас в эту минуту, убедился бы, что я стою перед тобой на коленях, так что можешь торжествовать: ты победила.

– Так я выиграю сражение, если уйду?

Она нарочно делала вид, что не понимает Эрита. «Что ж, еще посмотрим, чья возьмет». Граф шире распахнул дверь.

– Если ты в это веришь, уходи.

Оливия уставилась ничего не видящим взглядом на открытую дверь. Казалось, душа ее покинула тело.

Она медленно шагнула к двери.

Сердце Эрита внезапно замерло. Черт, черт, черт! Проклятие! Безрассудная попытка удержать Оливию провалилась.

Еще один шаг. Сейчас она выйдет в коридор. Потом покинет дом. И его жизнь.

Руки Эрита сами собой сжались в кулаки, ему едва удалось подавить мучительное желание вернуть Оливию. Он понимал, что не должен применять силу. Слишком много мужчин в ее жизни поступали так.

– Это хитрая уловка, – заявила Оливия с таким видом, будто обвиняла Эрита в убийстве. – Ты последуешь за мной.

– Ты этого хочешь?

– Конечно, нет, – огрызнулась она. – Ты вообразил себя особенным и уверился в собственной значимости. Но ты всего лишь очередной мой покровитель.

– Если в твоей постели перебывало полчище мужчин, это еще не значит, что ты недостойна любви, моя дорогая.

Вся бравада Оливии тотчас растаяла, Эрит увидел перед собой несчастную, сломленную женщину.

– Да, недостойна, – безжизненным голосом отозвалась она.

– У меня тоже было несметное количество любовниц, Оливия. Разве это делает меня недостойным?

– Нет, разумеется! – воскликнула Оливия с горячностью, от которой в истерзанном сердце Эрита вспыхнула надежда. – Но ты мужчина. Это совсем другое.

Губы графа скривились в язвительной усмешке.

– Что я слышу? И это говорит мне Оливия Рейнз? Блистательная, великолепная, дерзкая женщина, способная побить любого светского щеголя его же оружием?

– Но мне так и не удалось победить тебя.

– А мне тебя. В нашем равенстве есть что-то удивительное, тебе не кажется?

– Мы не равны! – яростно огрызнулась Оливия. – Ты граф, а я шлюха.

Эрит ответил то, что подсказало ему сердце.

– Я влюбленный мужчина.

– Прекрати! – Она закрыла уши дрожащими руками и зажмурилась, словно не могла вынести взгляд Эрита. – Перестань! Прекрати сейчас же!

Эрит беспомощно простер руки.

– Прекратить что, Оливия? Любить тебя? Но я не в силах. Ты в моем сердце. С тем же успехом ты можешь приказать мне отсечь правую руку. Ты для меня все, небо и земля. Как я могу перестать любить тебя?

Оливия уронила руки, и потрясенный Эрит увидел, что в глазах ее блестят слезы.

– Добром это не кончится.

Эти слова и застывшая фигура Оливии, так и не переступившей порог, были своего рода признанием.

Эрит решительно захлопнул дверь. Этой ночью Оливия не уйдет.

Глава 23

Резкий хлопок двери заставил Оливию вздрогнуть. Эрит ожидал, что она станет протестовать хотя бы из гордости. Но куртизанка хранила молчание, неподвижно глядя на него огромными печальными глазами.

Ее все еще сотрясала дрожь, а бледное лицо и затуманенный взгляд говорили о том, что она измучена. Эрит знал: это всего лишь перемирие, краткая передышка. Только жестокий, бездушный человек стал бы добиваться новых уступок, когда Оливия, преодолев страх, решилась на поступок и осталась в доме.

Когда Эрит взял ее за руку, она не сопротивлялась, но и не ответила на пожатие. Граф мягко потянул ее за собой к кровати. Ему хотелось окутать ее нежностью, и он отчаянно надеялся, что Оливия ему это позволит.

– Довольно сражаться, дорогая, – кротко произнес он. – Остановись.

– Я не знаю как. – Оливия послушно пошла за Эритом, но он остро сознавал, что за ее покорностью проглядывает отчаяние, а не радость.

– Доверься мне. – Прошлой ночью ему казалось, что он выиграл эту битву. Но теперь его ожидало новое сражение. Единственным оружием графа было искусство любви. И он собирался пустить его в ход.

– Я не поеду в Вену, – заявила Оливия, стоя возле кровати. Ловкие пальцы Эрита расстегивали длинный ряд обтянутых шелком черных пуговиц у нее на спине, открывая взгляду белоснежные плечи, черную шелковую сорочку и корсет. Наклонившись, граф поцеловал Оливию в плечо рядом с тонкой бретелькой рубашки. – От тебя одни несчастья, – беззлобно проворчала куртизанка.

Эрит ласково куснул ее и услышал прерывистый вздох. Перед его нежностью она была беззащитна. Бессильна. По крайней мере, в этом он одержал победу прошлой ночью, благодарение Всевышнему.

Сверкающее черное платье соскользнуло на пол. Эрит подал Оливии руку, помогая перешагнуть через ворох пышных юбок. Она оперлась на его локоть. Возможно, эта уступка объяснялась усталостью, но Эрит был несказанно благодарен счастливому случаю.

Когда Оливия повернула к нему голову, он не смог устоять перед этим немым приглашением и впился губами в ее шею. Он знал: завтра там появится отметина. При мысли о знаке, оставленном на ее коже, Эрита охватила первобытная, дикарская радость.

Если Оливия отказывается слушать слова любви, он будет разговаривать с ней языком страсти и завоюет ее.

Эрит угадал, что она задумала. Оливия решила заставить его забыть о любви, открыв для него райский сад чувственности. Как же она заблуждалась. Неукротимое желание лишь питало его любовь.

Манящий запах Оливии обволакивал его. Нежный, чуть терпкий, полный соблазна. Прижавшись к ней, Эрит обхватил ладонями ее грудь сквозь тонкую ткань сорочки. В каждом его прикосновении сквозило благоговение, Оливия легко угадала бы его чувства, если бы только захотела.

У нее вырвался прерывистый вздох. Ее грудь вздымалась под его ладонями, даря ощущение нежной женственной мягкости. Эрит погладил пальцами ее отвердевшие соски. Этой ночью он намеревался доставить ей наслаждение. Показать, что существует блаженство более полное и острое, чем-то, что она уже познала.

По телу Оливии прошла дрожь.

– М-мм.

Этот низкий, хрипловатый звук отозвался в теле Эрита волной желания.

– Я хочу тебя раздеть, – прошептал граф.

– Так что тебя останавливает? – В голосе Оливии уже не чувствовалось усталости. Исчезло и безразличие. Закинув руки за голову, она обвила шею Эрита и прижалась грудью к его ладоням.