Почувствовав, что за ним наблюдают, мужчина обернулся и восхищенно произнес:
— Доброе утро... Как ты хороша! — Он шагнул к ней. — Ты такая сонная, такая милая, что мне хочется...
— О нет, Мартин! — воскликнула женщина, останавливая его жестом. — Я не умыта, не причесана, и вообще...
Но он не дал ей договорить, подхватил на руки и понес назад в спальню. Сильвия обрадовалась было тому, что вызывает у Мартина столь сильное желание, но тут же мысль о ребенке заставила ее образумиться: вдруг их страсть навредит малышу?
— Прошу тебя, Мартин, перестань, сейчас не время, — вырываясь из его объятий, сказала Сильвия. — Да прекрати же ты! Я не хочу!
Мужчина изумленно посмотрел на возлюбленную, сердито надувшую губы и торопливо завязывающую пояс пеньюара.
— Что с тобой? — растерянно спросил он. — Ты больше меня не хочешь?
— Только не утром, — попробовала оправдаться Сильвия, но, похоже, Мартин не поверил ей. — До отъезда осталось совсем мало времени. Давай лучше завтракать. Так вкусно пахнет!
Сильвия, не взглянув на него, направилась в кухню, но скрыть тошноту, снова вызванную запахом еды, на этот раз не смогла.
— Понимаю, я не лучший кулинар, — виновато произнес Мартин, снимая крышку со сковородки. — Может, зря ты отпустила горничную? Она бы справилась с завтраком более профессионально... Кстати, я помню, что кофе для тебя вредно и поэтому предлагаю вот что.
Он предпринял последнюю попытку вернуть расположение Сильвии и поставил перед ней стакан молока. От одного вида белой жидкости женщине захотелось немедленно броситься в ванную, но она с великим трудом преодолела приступ дурноты.
— Спасибо, лучше я... выпью воды, — побледнев, пробормотала она, спешно откусывая от крекера.
Мартин сник окончательно. Что ж, возможно, я поступил правильно, отказавшись от поездки в Австралию, подумал он, раскладывая стейки по тарелкам. Все-таки Сильвия настолько непредсказуема, что от нее в любую секунду можно ожидать чего угодно. Пусть все останутся при своем. Пусть эти полгода станут для нас испытанием чувств, рассуждал он, имея в виду в основном Сильвию, а не себя. В себе я уверен полностью, но вот в ней...
Они съели завтрак в полном молчании. Затем Сильвия удалилась в спальню привести себя в порядок, а Мартин надел рубашку и ботинки, чтобы не смущать своим видом женщину, и уселся в кресло, дожидаясь ее.
Вот мы и стали обычными людьми, размышлял он. Сильвия больше не пытается произвести на меня впечатление, примеряя на ходу разнообразные роли. А я еще ни разу не сыграл ей на флейте, стараясь преподнести себя в качестве гениального композитора и музыканта. Спасибо сеньору Стронцо — единственный музыкальный инструмент был вынесен им из этого дома. Мы с ней добились того, к чему каждый из нас стремился: она сбросила маску, я утвердился перед ней как мужчина. Но стали ли мы счастливы? Почему мы не сказали ни слова о любви? Почему я не сделал ей предложения?
Нет, пока я не добьюсь того, к чему стремлюсь в этой жизни, не может быть и речи о серьезных отношениях с Сильвией. Что я могу предложить ей сейчас? Свою конуру? Или, может, плюнуть на гордость и переехать к ней? Только не это... Если сейчас я предложу ей остаться и она вновь откажется, значит, Сильвия не любит меня...
Почему я не сказала, что люблю его? Почему промолчала о том, что больше всего на свете хочу принадлежать ему? — терзалась вопросами Сильвия. Но он тоже не признался в своих чувствах. Видимо, еще не настало время... И настанет ли оно когда-нибудь?
Она с горечью посмотрела на себя в зеркало. На нее глядела встревоженная молодая женщина, глаза которой живо блестели, а губы распухли от жарких ночных поцелуев. Никогда еще Сильвия не видела себя такой... красивой. Ведь ты счастлива! — говорила ей женщина в зеркале. Посмотри, какая ты стала. Это все Мартин! Ему ты обязана своим воскрешением. Подумай, может, стоит ради этого поступиться своими принципами, уйти из театра, посвятить жизнь любимому человеку и вашему ребенку? Что будет, когда ты вернешься с гастролей? Ты сомневаешься в том, что он действительно тебя любит... Но уверена ли ты, что он будет тебя любить, когда разлука притупит ваши чувства?
— О нет! Я не выдержу этого мучения, — прошептала Сильвия. — Если я сейчас предложу ему в последний раз поехать со мной и он откажется, значит, Мартин не любит меня!
Она вошла в гостиную, где сидел, думая о чем-то, Мартин. Он вскочил, как только увидел Сильвию и бросился к ней. Оба заговорили одновременно, и оба одновременно умолкли.
— Говори ты, — тихо сказала Сильвия, положив руки ему на плечи и нежно глядя в серые глаза любимого.
— Хорошо. — Мартин заметно волновался. — Я только хотел спросить тебя, не передумала ли ты ехать в Австралию?
— А я надеялась, что это ты надумал поехать со мной...
Повисла неловкая пауза, сказавшая все за них. Мужчина и женщина так и стояли друг против друга, пряча взгляд. Постепенно руки Сильвии опустились, и уже ничто не мешало им вернуться к делам, которые они считали превыше всего. Превыше их любви.
— Мне пора. Чемоданы уже собраны. Я позвоню шоферу, он поможет погрузить их в машину, — произнесла Сильвия, понимая, что это совершенно не те слова, которые ждет от нее Мартин.
— Мне уйти? — спросил он, нахмурив брови.
— Да, пожалуй...
Мужчина постоял на месте, словно хотел что-то сказать на прощание, но, проронив лишь «желаю удачи», развернулся и быстро вышел в коридор.
— Мартин! — крикнула ему в след Сильвия и кинулась за ним.
Они припали друг к другу, Мартин прижал ее к себе так крепко, что у Сильвии потемнело в глазах. Их прощальный поцелуй был полон любви и нежности, страсти и желания, тоски и мольбы не забывать друг друга — всего того, что они не смогли произнести вслух.
Мартин покинул квартиру актрисы Сильвии Даймонд. А она, чтобы не поддаться нахлынувшей печали, стремительно подошла к телефону, резко нажала на кнопки и бросила в трубку:
— Питер, я готова. Можете подниматься.
Через несколько часов самолет, на борту которого разместилась вся труппа во главе с режиссером, уносил Сильвию прочь от любимого, на другой конец земли, разрывая ее душу пополам...
10
— Мисс Даймонд, пришел садовник. Проводить его в парк или вы сами дадите ему указания? — Линда, служанка Сильвии, которую та наняла, когда переехала жить на побережье, осторожно заглянула в кабинет.
— Да, Линда, пожалуйста, пригласи его ко мне, я сейчас освобожусь.
Выключив компьютер, Сильвия встала из-за стола и подошла к окну, выходящему на большой, красивый парк, тянущийся так далеко, что конца его не было видно. Когда-то очень давно — пять лет приличный срок — она, закончив турне по Австралии, решила не искушать судьбу и, не тратя времени на раздумья, купила огромный дом на берегу океана и поселилась в нем, ожидая появления на свет ребенка.
Театр пришлось оставить. Поначалу потому, что, когда беременность стала заметна, она не могла выходить на сцену и играть не столь характерные роли. А после рождения ребенка Сильвия не нашла в себе сил вернуться на службу Мельпомены. Поэтому она занялась творчеством другого рода, но так или иначе связанным с театром, — писала сценарии и давала уроки актерского мастерства. Поскольку слава о ней как об актрисе докатилась до самых отдаленных уголков страны, бедствовать ей не приходилось, работа находила ее сама.
Если Мартин помнит обо мне, если любит и ждет встречи со мной, он разыщет меня во что бы то ни стало, думала Сильвия долгими бессонными ночами, покачивая колыбель дочки и вглядываясь в ее милые черты. Девочка родилась на редкость красивой. Ей передалась утонченность матери и обаяние отца. Сильвия невольно любовалась ее большими серыми глазами, напоминающими о Мартине. Но возвращаться к прошлому не хотела. Однажды судьба преподала ей урок, столкнув ее с Луиджи Стронцо... Нет, больше она не повторит ошибки — надо жить настоящим и смотреть в будущее. А прошлое... Что ж, когда-нибудь Сильвия напишет об этом свой самый лучший сценарий.
