Сторонники конфронтации то и дело демонстративно уходили с заседаний, проводили митинги за стенами парламента. Но все их попытки помешать принятию резолюции, одобряющей Ташкентскую декларацию, провалились. Лидер парламентской оппозиции Нурул Амин в конце концов заявил: «Не будем спорить, кто выиграл, а кто проиграл в Ташкенте. Давайте лучше постараемся мирно разрешить все споры».

Горячие дебаты разгорелись, когда левое крыло оппозиции подняло вопрос о пагубности односторонней ориентации правительства на США и участия в блоках СЕАТО и СЕНТО. Это, безусловно, отражало растущие в стране антиамериканские настроения. В канун открытия сессии почти во всех крупных городах Пакистана прошли массовые выступления трудящихся против американской политики в Азии, с требованием выхода страны из агрессивных блоков. Разбитые витрины и стенды в информационных центрах США, расположен ных в Дакке, Карачи и Лахоре, убедительно свидетельствовали о накале политических страстей. В американского посла, приехавшего в Хайдарабад на открытие книжной выставки ЮСИС, полетели камни и помидоры. Ему пришлось срочно покинуть город. Об этом случае писали газеты. В Даккском университете студенты отказались присутствовать на лекции американской профессора философии. «Прекратите убийства во Вьетнаме» — плакат с таким текстом они бросили в его автомашину.

На сессии ожидалось выступление министра иностранных дел Зульфикара Али Бхутто. В свои тридцать восемь лет министр был известным политическим деятелем. Родился он в январе 1928 г. в синдском городке Ларкана, в богатой семье. Получил высшее юридическое образование, учился в Калифорнийском университете, а затем в Оксфорде. После возвращения в Пакистан преподавал конституционное право в мусульманском юридическом колледже в Карачи. На незаурядные способности молодого юриста обратили внимание в правительстве. Его ораторское искусство, обширная эрудиция в вопросах международных отношений способствовали карьере: его включали в состав различных официальных делегаций, выезжавших за рубеж.

С приходом к власти Айюб-хана в октябре 1958 г. З. А. Бхутто назначается министром торговли, а затем министром информации. После реорганизации кабинета министров возглавляет министерство топлива, энергетики и природных ресурсов. В 1960 г. посетил СССР для переговоров о соглашении относительно помощи Пакистану в разведке на нефть и газ. Как представитель пакистанской стороны, в марте 1961 г. в Карачи Бхутто подписал это соглашение. С февраля 1963 г. возглавлял министерство иностранных дел. Он принадлежал к теи людям, которые, поняв бесперспективность ориентации только на западные державы, стояли за развитие отношений и со странами социалистической системы. Именно в те годы был выработан курс балансирования между тремя державами: СССР, США и КНР. В отношении Индии Бхутто придерживался политики конфронтации.

Но вернемся в зал Национальной ассамблеи. Все места на скамьях Мусульманской лиги и оппозиционных групп заняты, переполнены гостевые галереи, дипломатические и журналистские ложи.

Все с нетерпением ждут выступления министра иностранных дел. Что скажет в своей речи Бхутто? Ни для кого не секрет, что в последнее время между ним и президентом Айюб-ханом наметились расхождения. Министр иностранных дел считает, что в отношении Индии позиция пакистанского правительства должна быть более жесткой, нельзя идти на примирение, пока не будет решена кашмирская проблема. Эти мысли он высказывал и в ходе работы Ташкентской конференции, участником которой был.

Свою позицию он отстаивает на заседаниях кабинета министров и нередко делает заявления для печати. Зная экспансивный характер министра, который не раз открыто говорил, что не дорожит своим постом, сторонники конфронтации, в первую очередь правые группировки и маоисты, рассчитывают, что Бхутто направит дебаты даккской сессии в русло антииндийских выступлений. А это очень устроило бы религиозно-шовинистические организации и всех, кто против восстановления мира в этом районе земного шара.

Но Бхутто не новичок в политике. Он знает, где, когда и что надо говорить. Министр заявил, что в отношениях между Индией и Пакистаном нет таких проблем, которые невозможно решить на основе взаимопонимания. Он высказался за продолжение диалога с Дели. Большую часть выступления Бхутто посвятил критике американской политики по отношению к Пакистану. Он обрушился на правительство США, использующее экономическую помощь как средство политического давления на страну. Он говорил о необходимости развития Пакистаном широких международных связей со странами социалистического содружества. Достойно сожаления, сказал он, что в прошлом руководители Пакистана не рассматривали могучую Советскую державу в качестве друга.

Ему устроили настоящую овацию.

В перерыве между заседаниями сессии Айюб-хан приглашает на коктейль пакистанских и иностранных журналистов. Небольшой холл, примыкающий к залу заседаний, окружен телохранителями президента — рослыми пуштунами, одетыми в длинные серые рубахи и такого же цвета шаровары. Охранники с болтающимися на бедрах внушительными маузерами сверлят взглядом каждого входящего в комнату.

Шумит кондиционер. В комнате вдоль стены — столы, уставленные тарелками с сэндвичами, кебабом, лепешками, бананами, бутылками с соком и виски. В Пакистане как мусульманской стране действует сухой закон. Но приемы, которые посещаются иностранцами, — исключение. Чиновники и офицеры, держа в руках бокалы виски со льдом, чопорно здороваются с журналистами.

Президент появился из-за скрытой шторами боковой двери и сразу стал знакомиться. Дошла очередь до меня. Чиновник из протокольного отдела представил меня.

— Корреспондент «Правды»? — переспросил президент. — Я знаю вашу газету. Один из моих адъютантов, изучавший русский язык, выписывает ее. Рад видеть в Пакистане корреспондента газеты правящей партии. Надолго к нам?

Я ответил, что на два месяца.

— Почему только на два месяца? — спросил он и тут же добавил: — Оставайтесь на несколько лет, откройте оффис в Карачи, Лахоре, где угодно, и работайте. Вообще будем рады принять корреспондента любой советской газеты. Я уже говорил об этом советскому послу.

Сославшись позднее в министерстве информации на разговор с президентом, я в июне 1967 г., вновь приехав в Пакистан, открыл корреспондентский пункт в Карачи. Так же поступил и мой коллега из газеты «Известия» Василий Кондратов, а затем корреспондент советского радио и телевидения Иван Старшинов.

В день окончания внешнеполитических дебатов ко мне подошел Шахидулла Кайсар.

— Я ищу вас, — сказал он, — поедем смотреть Дакку, а потом познакомлю вас со своими коллегами.

На улице возле баньяна стояла небольшая машина. От нее отделился коренастый человек в легкой белой рубашке навыпуск.

— Али Аксад, сотрудник пашей газеты, он же и генеральный секретарь Комитета защиты мира Восточного Пакистана, — представил мне его Кайсар. — Много пишет по экономическим и политическим проблемам Пакистана. Знает Дакку как свои пять пальцев.

Али Аксад сел за руль, и мы тронулись в путь. Друзья заявили, что они хотели бы как можно больше рассказать мне и показать. Описав большой круг по центральным улицам, застроенным домами, где разместились правительственные и коммерческие учреждения, мы выехали на набережную полноводной реки Бури Ганг. По этой реке, несущей воды мимо развалин старинных крепостей, мимо мусульманских мечетей и индуистских храмов, можно добраться до Бенгальского залива.

Речной порт забит парусными шхунами, моторными катерами и другими судами различных размеров. В их трюмы грузчики таскают джутовые тюки и ящики; переброшенные с причала на судно доски качаются, пружинят. Все делается вручную. Лишь где-то на другом конце порта виднеются невысокие стрелы погрузочных кранов. Мы выходим из машины, к нам подбегают лодочники и наперебой, выкрикивая населенные пункты, предлагают свои услуги. Лодки битком набиты пассажирами.