Благо мы редким сырьем хорошо по пути запаслись! А то зачем порожняком идти? Не бросать же пустеющие от запасов провианта отличные телеги?! Еще чего!
Так что десять литров кислоты, думаю, из взятых запасов сырья сделаем.
Средний Волтар и займется. У него это отлично получается. Ему бы в алхимики…
Пока Волтар с серой маялся, я с младшим Гаромнором и старшим Магдером кузню справил. А пока кузню делали, наблюдали, как в соседнюю сопку, то и дело громыхая, молнии бьют. Каждый раз приседаю… не люблю грома. Чистые гномы так и вовсе… чуть ли не в обморок падают!
Не иначе орчанка-шаманка с магом балуются… Не живется им спокойно – вон скачут как, будто какие-то лягушки.
Интересно, кто третья? В прошлый раз ее не было. Или, может, была да в замке бродила, пока человек с нами беседовал?
– Ну что, Гонглир, заготовили кислоты? – спросил меня его милость Кэррэл.
– Да, господин. Ровно десять литров, как и было сказано.
– Отлично. Давай кувшины гремлинам и пойдем химичить.
– Куда, господин?
– Вон на ту горку, – указал он на гору с лысой макушкой, в которую последние три дня молнии били. – И сына своего прихвати, что кислотой занимается. Если все получится, как задумывалось, будет ответственным за производственный процесс.
– Какой, господин?
– На месте увидишь. Да, еще один момент: если все получится, придется вам клятву о неразглашении давать. Согласны на такое?
– Конечно, господин! Секреты – это святое.
– Отлично. Идем.
Выдал заготовленную кислоту десятерым серокожим гремлинам, по кувшину, и пошли с Волтаром на соседнюю гору.
Один уродец, споткнувшись, чуть не разбил кувшин и сам не растворился в содержимом, но обошлось. Только чуть пролил. Хорошая кислота получилась, все в один момент сожгло. Дальше добрались без приключений.
На вершине лысой горы я обнаружил десять небольших кувшинов, заполненных… глиной, правда, разного цвета. И расставлено в ряд попеременно: белая, красная, желтая, голубая, белая, красная, желтая…
– Лейте, – приказал Кэррэл, и гремлины залили кислоту в эти кувшины.
После чего все хорошо размешали стальными прутами. Потом сам Кэррэл вставил в кувшины стальные и медные пластины, соединенные между собой стальной проволокой, правда, вставлял он их в разные кувшины, в результате чего они все оказались соединены между собой.
Один конец проволоки шел к длинному стальному шесту, что я и выковал из разного железного ржавого хлама, обнаруженного на складе, а второй конец уходил в землю.
И чего они чудят?
– Твой выход, дорогая… – картинно поклонился шаманке человек.
А она-то тоже непраздна! Не иначе, от человека. Вот уж действительно странный хозяин! Гоблинка-то тоже от него понесла, дочки доложили – видели они этих детишек, потому как в услужение пошли, нянчатся с ними.
Тем временем шаманка вышла в заранее подготовленный круг и начала камлать. Человек же отвел нас всех под странную конструкцию в виде сети из проволоки.
Увидев мой непонимающий взгляд, человек пояснил:
– Защита от молний.
Я, наверное, сильно побледнел. По крайней мере, ноги у меня точно задрожали. И неудивительно – ведь сейчас по нас будут бить молнии!!!
Ба-бах! Раздался гром, и сверкнула молния, ударив точно в шест.
У меня чуть сердце не выскочило!
Сын вон тоже ни жив ни мертв стоит.
Ба-бах!!!
Гром бил и бил, а молнии все сверкали и сверкали, а шаманка все никак не успокаивалась, продолжая камлать. Я от этого грохота над головой и блеска молний чуть с ума не сошел! Слишком много во мне гномьей крови…
Но вот она все же перестала камлать и села на землю без сил.
Тут полил дождь.
– Ты как, нормально? – подойдя к орчанке, озабоченно спросил человек.
– В порядке. Лучше посмотри, получилось ли, а то, может, все напрасно…
Человек, кивнув, подошел к кувшинам. Некоторые под конец раскололись, и все рассыпалось, но половина уцелела.
Глина в кувшинах спеклась, пришлось человеку разбивать их. Точнее, его голему по имени Буратино – тот быстро раскромсал своими ятаганами.
Человек склонился над стальными и медными лопатками, что также я делал по его заказу. Задумчиво поскреб их ножом, поворошил комья глины, выбирая какие-то комочки, а потом произнес:
– Так я и думал… лучше всего белая глина.
– Много? – спросила орчанка.
– Не очень…
– Главное, что есть!
– Тоже верно, – согласился человек.
Потом аккуратно счистил мутный налет с пластин, ссыпал его в небольшую глиняную кружку и протянул ее мне.
– Переплавь это.
– Будет сделано, господин, – ответил я, ничего не понимая, и как только мы вернулись в замок, я поспешил на кузню выполнить поручение.
Мне уже самому интересно стало: что же это такое получил человек из глины, смешанной с кислотой, и ударов молний.
Благо кузня уже давно работала, выполняя мелкие заказы по замку – многое требовало ремонта, – так что кочегарить не пришлось, осталось только ссыпать то, что мне дали, в специальную емкость и поддать жару с мехов. Много работать не пришлось. Температура потребовалась лишь в два раза больше, чем чтобы расплавить свинец, и все потекло.
– Форму!
Я вылил получившийся металл, осторожно отделив от него шлак.
– Что это такое? – спросил меня Гаромнор.
Остальным было не менее интересно, а я, наверное, впервые в жизни не знал, что ответить моим детям – это мне, знающему о металлах все, что только можно, – потому как никогда не работал с таким металлом, даже не видел.
По виду похоже на серебро или олово, но не серебро и не олово, температуры плавления не те, и при этом еще очень легкое…
«Мифрил!» – осенило меня.
Меня чуть сердечный приступ не хватил, когда увидел, что у меня в руках и сколько это стоит в золоте!
Кирилл, попаданец обыкновенный, обретший сверхспособность
Мифрила-алюминия получилось с гулькин нос, хорошо если на пульку самого крупного размера хватит. Но хорошо уже то, что получилось. Это ведь была пробная выплавка, и, судя по всему, результат можно считать рояльным, то есть очень удачным, и глина содержит-таки мифрил-алюминий. Дальше будем делать уже из нужной глины, в больших объемах, а значит, и результат получится на порядок лучше.
А повеселились мы с подготовкой знатно. Решили совместить полезное с… полезным. То есть пока Олграна «договаривалась» с духами и тренировалась с получением молнии нужной мощности и продолжительности, чтобы не горели провода, я с вампирессой тренировался переходить в ускорение.
Поначалу, как ни странно, ничего не получалось. Мы ведь защитились от удара молнии, и я на них практически не реагировал – безопасность-то обеспечена, – только невольно вздрагивал да пригибался при ударе грома.
И лишь когда Олграна в чем-то ошиблась или с духами у нее какие терки вышли (а может, у меня за спиной знаками с ней вампиресса договорилась), и молния, вместо того чтобы ударить в громоотвод, долбанула между ним и нами, я опять перешел на сверхскорость.
– Запомни это чувство, – наставляла меня Ссашшиллесса.
– Да чего его запоминать?! Это просто дикий ужас! – вопил я.
– И попытайся воспроизвести ощущение без дополнительных стимулов вроде молнии.
И, черт возьми, у меня получилось! Сам не понял как, но стоило представить, как в землю в трех – пяти метрах впивается молния, я переходил в измененное состояние, для меня все замедлялось, практически застывало – это я ускорялся.
Раз, два, три!
Я метался с одного конца поляны на другой, в одно мгновение преодолевая десятки метров расстояния.
– Достаточно! – остановила мои хаотичные перемещения вампиресса, причем перехватив меня на сверхскорости, так что мне еще придется изрядно поднатореть, чтобы с ней сравняться.
– Почему?
– Ты все же человек, а не вампир.
– Я еще и рассар! – гордо заявил я.
Типа круче меня только вареные яйца.