Кроме того, благодаря коническому сужению водопроводных труб вода могла завихряться, что предотвращало образование отложений на внутренних стенках водопроводных труб. А в каналах для сточных вод, спускавшихся с гор, жителями Крита использовались тормозные элементы для завихрения воды, известные современным людям по разработкам Виктора Шаубергера. В Кноссосе существовали специальные бассейны для очистки сточных вод, ибо древние люди полагали, что вода должна быть возвращена природе в том же состоянии, в каком она была на время «позаимствована».

Известно, что во многом аналогичными водопроводными и очистными системами пользовались древние инки в Америке, которые строили квадратные крытые каменные каналы, где она могла завихряться в прохладной темноте. Да и древнеегипетские гидростроители тоже могли поднимать воду без насоса на высокие горные вершины.

Люди, интересующиеся теориями Виктора Шаубергера, прекрасно знают своего рода «каноническую» историю, которая описывает, с чего начался профессиональный взлёт этого «нетрадиционного физика». История эта в общих чертах выглядит следующим образом.

Однажды Виктор Шаубергер наблюдал за поведением форели в чистом и быстром горном ручье. В стремительном потоке рыба оставалась неподвижной, затрачивая для этого минимум усилий. Размышляя над этим хорошо известным, но совершенно необъяснимым, с точки зрения науки, фактом, Шаубергер пришёл к выводу, что форель, чтобы оставаться неподвижной, должна была бы затрачивать для этого колоссальные усилия, чего на самом деле не происходило. Странным оставалось и другое явление: как форели удавалось выпрыгивать из воды на несколько десятков сантиметров (!) с минимальными затратами энергии для того, чтобы вновь погрузиться в ручей выше по его течению?

Джозеф Фаррелл о размышлениях Виктора Шаубергера в своей книге «Чёрное солнце Третьего рейха» пишет следующее: «В конце концов, ему удалось установить, что рыба каким-то образом использует крайние температуры, чтобы добиваться неподвижности, или, напротив, резко выпрыгивать из воды против стремительного течения. Сжимаясь при охлаждении, молекулы отдают энергию в виде тепла. Но Шаубергер добавил ещё один фактор, приведший его в царство нетрадиционной вихревой физики, которой занимались Гильгенберг, Герлах, Крафт и другие немецкие учёные: когда подобное сжатие происходит естественно, в живой природе, оно неизменно достигается спиралевидным движением, направленным к центру вихревого потока, - это движение он назвал “имплозией”.

Шаубергер предположил, что, если сознательно вынудить материю совершить такое движение, сознательно сжать её спиралевидным вихревым движением, материя, возможно, достигнет такого состояния, когда элементарные частицы в атомах перестанут быть “склеенными” и, освобождаясь, перейдут в какую-то новую форму энергии».

По мнению американского исследователя Генри Стивенса (Henry Stevens), автора книги «Летающие тарелки Гитлера: необычные летательные аппараты Германии Второй мировой войны» («Hitler`s Flying Saucers: A Guide to German Flying Discs of the Second World War»), которая вышла в свет в США в 2003 году, суть теории Виктора Шаубергера заключается в том, что он в качестве объяснения причины возникающего «эффекта форели» предположил наличие особой формы холодной плазмы, которая образуется в ходе такого вихревого движения. Свои теоретические построения Шаубергер дополнил исследованием всевозможных естественных спиралей, хорошо известных математикам, которые описывали их с использованием принципа «золотого сечения», а также числовых последовательностей Фибоначчи.

«В корявых, путаных терминах, - замечает Джозеф Фаррелл, - Шаубергер рассуждал о холодной плазме и холодном ядерном делении, концепциях, значительно опередивших современную ему физику, как традиционную, так и какую бы то ни было ещё. Эти рассуждения привели Шаубергера - как и других современных ему учёных, сторонников традиционной квантовой механики, - к заключению о том, что энергия является относительно свободной и безграничной, если только знать, как к ней подключиться».

Некоторые современные исследователи, изучающие научное наследие Виктора Шаубергера (как, например, уже упоминавшиеся Ларс Йохансон, Курт Халлберг и Мортен Oвзен), полагают, что терминологические проблемы, возникающие при интерпретации языка и определений, использовавшихся Виктором Шаубергером, кроются в том, что он был в большей степени философом, нежели учёным в традиционном понимании этого слова.

Виктор Шаубергер не просто защищал природу, но и предлагал практические варианты того, как ей можно помочь, исходя из собственного длительного опыта наблюдения за природными процессами в естественных, так сказать, условиях. Причём, материальное вознаграждение своего труда его волновало в самую последнюю очередь. Виктора Шаубергера, таким образом, с полным основанием можно назвать первым экологом современности - в самом благородном понимании этого слова.

Отличие Шаубергера от многих его «коллег» из мира так называемой «большой науки» заключалось в том, что его в большей степени интересовало, как работает система в целом, а не то, как функционируют её отдельные составляющие. Он полагал, что существуют определённые закономерности, которые являются общими для самых разных динамических систем (при том, что эти общие закономерности в каждой из подобных систем могут проявляться по-разному). Что, кстати говоря, является одним из основных направлений ставшей популярной в последние десятилетия XX века так называемой «теории хаоса».

Не удивительно, что теории Виктора Шаубергера привлекли внимание другого, ставшего известным к тому времени, австрийца - Адольфа Гитлера. Шаубергера вызвали в Берлин на личную аудиенцию к рейхсканцлеру Германии. Гитлер придавал этой встрече большое значение. Об этом можно судить хотя бы по тому факту, что как только Шаубергер принял приглашение, дипломатический паспорт ему был доставлен в течение того же дня. Встреча, которая состоялась в 1934 году, описывается в книге Кэллума Коутса «Живая энергия» следующим образом: «Гитлер, тепло приветствовав Шаубергера как соотечественника, сказал, что внимательно ознакомился со всеми его работами, которые произвели на него большое впечатление.

На беседу было отведено тридцать минут. В качестве научного советника на ней присутствовал профессор Макс Планк - это было незадолго до того, как его грубо сместили с поста личного советника фюрера (Max Karl Ernst Ludwig Planck, 1858-1947, выдающийся немецкий физик, как основатель квантовой теории, предопределил основное направление развития физики с начала XX века, лауреат Нобелевской премии 1918 года - Consp.). Однако обмен мнениями продолжался полтора часа, в течение которых Шаубергер объяснил разрушительное влияние современной технологии и неизбежные последствия этого. Этому он противопоставил процесс естественного движения и температуры, жизненно важные соотношения между растениями, водой и плодородием почвы, всё то, что, как ему казалось, он полностью постиг и научился использовать в целях создания прочного и живого общества.

Когда Шаубергер закончил свой рассказ, Гитлер попросил Макса Планка, молчавшего всё это время, высказать своё мнение о теориях единства с природой Шаубергера. Ответ Планка был очень примечательным и откровенным: “Наука не имеет ничего общего с природой”».