Именно Вернер Гейзенберг предложил альтернативную версию того, почему Германии не удалось создать атомную бомбу, противоположную версии Сэмюеля Гоудсмита. Согласно версии Гейзенберга, в III Рейхе все «хорошие» и «компетентные» учёные были аполитичными. И наоборот: все «политизированные» учёные не были ни хорошими, ни компетентными.

С позиции сегодняшнего дня такая версия выглядит вполне понятной. В конце 1940-х годов некоторых германских физиков, фактически, сделали «козлами отпущения», навесив на них ярлык некомпетентности, с тем чтобы остальные члены сообщества германских физиков могли заявлять, что «настоящие» учёные, дескать, не были развращены нацизмом, а те немногие, на которых это пятно лежит, на самом деле, учёными-то и не были. Обелив себя таким вот образом, германская физика могла бы требовать от международного научного сообщества своей реабилитации. Тезис, мягко говоря, небезупречный.

Однако, в его развитие Вернер Гейзенберг аккуратно запустил в обращение тезис о том, что группа академических учёных (в особенности, узкий круг учёных из группы самого Гейзенберга) контролировала ядерные исследования и, руководствуясь своими высокими моральными принципами, сознательно уводила работы в сторону от создания ядерного оружия.

Понятно, что версии Сэмюеля Гоудсмита и Вернера Гейзенберга в корне противоречили друг другу. Понятно, что ситуация, на самом деле, было намного сложней, что и подтвердили исследования, которые стали появляться примерно с середины 1980-х годов, по-иному трактующие «атомную программу» III Рейха. Естественным следствием подобного противостояния версий должно было стать явление общественному мнению «теории заговора». Нет ничего удивительного в том, что вскоре такая теория и в самом деле появилась.

В 1956 году в Германии вышла в свет книга австрийского журналиста и писателя Роберта Юнка (Robert Jungk; 1913-1994) «Ярче тысячи солнц» («Brighter than a Thousand Suns: A Personal History of the Atomic Scientists», Alfred Scherz Verlag), которая годом спустя была переведена на английский язык, выдержав впоследствии множество изданий. В 1961 году в сокращённом переводе она была выпущена в СССР в издательстве «Госатомиздат».

В этой книге были собраны интервью с рядом участников германского «атомного проекта», в том числе, с Карлом фон Вайцзеккером. Марк Уолтер в конце 1980-х годов по этому поводу метко замечал: «Основу книги Юнка составляет сопоставление германских учёных, вступивших в тайный заговор с тем, чтобы саботировать создание ядерного оружия для Гитлера, и ученых-“эмигрантов”, которые не только создали атомную бомбу, но и передали её в руки американского Президента.

В 1956 году Юнк писал: “Кажется парадоксальным, что германские физики-атомщики, живя в условиях свирепой диктатуры, старались не допустить создание атомных бомб, в то время как их коллеги в демократических странах, не подвергавшиеся никакому давлению сверху, за очень небольшими исключениями, сосредоточили всю свою энергию на производстве этого оружия”.

Подтекст здесь очевиден: немецкие учёные осуществили успешный заговор и по этой причине оказались в моральном отношении на голову выше своих американских коллег […]. По словам Юнка, Вайцзеккер заставил его поверить в теорию заговора, согласно которой Гейзенберг, Вайцзеккер и ещё несколько учёных намеренно не дали ядерное оружие Гитлеру. Согласно тому, что сегодня (речь в статье Уолкера идёт о 1980-х года - Consp.) говорит Вайцзеккер, во время беседы с Юнком он, разумеется, приветствовал появление написанного с симпатией рассказа о германских исследованиях. Однако Вайцзеккер счёл необходимым не заявлять, что такой заговор якобы существовал. Он посчитал Юнка наивным, и у него сложилось впечатление, что тот, “с одной стороны, хотел использовать нас в качестве примера того, что он считал морально правильным, а с другой стороны, его озадачивало, когда мы не поступали таким образом” […].

Реакция Гейзенберга по получении им от Юнка авторского экземпляра с посвящением не оставляет никаких сомнений: Гейзенберг хвалит эту “тонкую и интересную книгу”. И хотя он подверг детальной и тщательной критике некоторые из утверждений Юнка в “Ярче тысячи солнц”, он ни словом не обмолвился по поводу нарисованной Юнком картины заговора, имевшего целью не дать нацистам ядерного оружия, или по поводу прозрачных намёков на моральное превосходство немецких учёных над американскими».

Ещё одна упоминавшаяся выше теория, объяснявшая причины, по которым Германия так и не смогла к 1945 году создать собственное атомное оружие, была заявлена уже во второй половине 1940-х годов. Однако «второе дыхание» она начала обретать в 1950-х годах, когда начали выходить мемуары многих весьма высокопоставленных чинов III Рейха.

Во многих этих трудах также красной нитью проводилась мысль о том, что уже в начале 1942 года ответственные представители германского правительства решили не пытаться создавать ядерное оружие в промышленных масштабах. Кроме того, германские достижения, какими бы скромными они ни были в сравнении с доведённым до завершения «Манхэттенским проектом», не содержали в себе, дескать, серьёзных научных расчётов.

В качестве примера подобного рода изданий можно привести воспоминания Альберта Шпеера (Berthold Konrad Hermann Albert Speer; 1905-1981), который в 1942-1944 годах возглавлял имперское Министерство вооружений и боеприпасов. Находясь, согласно приговору Нюрнбергского трибунала, в заключении в тюрьме Шпандау в 1946-1966 годах, Шпеер написал две книги воспоминаний.

Первая книга вышла на немецком языке в 1969 году и называлась «Третий Рейх изнутри» («Erinnerungen»; Berlin and Frankfurt am Main: Propyläen/Ullstein), на русском языке, в частности, она была выпущена в 2005 году издательством «Центрполиграф». Вторая книга впервые вышла в 1975 году на немецком языке в Германии и называлась «Шпандау: секретные дневники» («Spandauer Tagebücher»; Berlin and Frankfurt am Main: Propyläen/Ullstein).

В мемуарах Шпеера рассказывается о том, почему в 1942 году была заморожена германская атомная программа. Со слов Шпеера, это выглядит так: «Осенью 1942 года я ещё раз спросил физиков-ядерщиков о возможных сроках создания атомной бомбы и, узнав, что потребуется три-четыре года, приказал прекратить все работы в этом направлении. Ведь тогда война или закончится, или её исход будет уже окончательно предрешён (очень слабый тезис: видно, что Шпеер «подгонял» свои воспоминания под послевоенные реалии, ведь в 1942 году было вовсе не очевидно, что Германия войну проиграет, и тогда, тем более, не понятно, зачем нужно было сворачивать работы в рамках проекта по созданию атомной бомбы - Consp.). Зато я разрешил проводить разработку уранового реактора для выделения энергии определённого типа. Её следовало использовать на оборудовании, предназначенном для военно-морских кораблей».

Продолжая вспоминать события периода войны, Шпеер в своих мемуарах замечал: «Не исключено, однако, что к 1945 году нам всё же удалось бы изготовить определённое количество атомных бомб. Но тогда мы должны были бы своевременно направить на осуществление Уранового проекта все технические и финансовые средства, а также научные кадры и, значит, отказаться от любых разработок ракет с дальним радиусом действия. С этой точки зрения, создание ракетного центра в Пенемюнде было величайшей ошибкой (абсолютно нелогичное утверждение: ведь разработки центра в деле создания ракетного оружия среднего и дальнего радиуса действия ещё до окончания войны доказали свою крайнюю эффективность и жизнеспособность! - Consp.)».