Когда он приволок к избе сухой валежник и принялся его рубить, позади него раздался голос:

– Привет!

– Привет! – машинально ответил Андрей и, оглянувшись, увидел невысокого бородатого мужичка с котомкой за плечами. Он приветливо улыбался сквозь густую рыжеватую бороду, и в улыбке его Андрей заметил некоторую иронию. Может быть, мужичок уже давно наблюдает за ним?

– Дровами займусь я, а ты пока посуду приготовь – чайку надо попить! – сказал бородатый, занося свой мешок в избу.

У Андрея вдруг создалось впечатление, что он давно ожидал прихода этого человека. По крайней мере, его появление совсем не было для него неожиданностью. И пока неизвестный разбирал свою поклажу и вытаскивал топор, Андрею показалось, будто огромный камень свалился наконец с его плеч. Он настолько привык за последние дни таскать этот камень на себе, что уже забыл, каково жить без него. И новое ощущение было настолько удобным и радостным, что на его лице тоже засияла улыбка, будто подхваченная от бородатого мужичка, и слова сами собой попросились наружу:

– Знаете, я тут…

– Потом! – резко перебил его голос из избы. – Вначале чаю попьём!

И мужичок, взяв топор, подошёл к сваленным дровам и принялся умело их колоть. Причём делал он это настолько профессионально, что Андрей смотрел на него открыв рот, и тут же позабыл, что ему надо приготовить по просьбе незнакомца посуду для чая.

– Николай, – между ударами топора невзначай бросил бородатый.

– Андрей, – так же негромко ответил ему Андрей и пошёл за посудой.

Когда он вернулся с котелком воды, Николай уже разжигал костёр. Никаких стружек и веточек для розжига он не клал, но с одной спички массивная поленница дров тут же задымила и через минуту полыхала ярким жизнерадостным огнём. Андрей с завистью смотрел, как умело его новый знакомый владеет топором, управляется с костром, какие у него уверенные и экономные движения. Было понятно, что таёжная жизнь для него естественна и привычна. И у Андрея в голове начали строиться всевозможные планы. Он очень надеялся, что Николай поможет ему хотя бы советом, как быстрее и проще вытащить Виктора из этих диких мест. Интересно, какая нужда заставила этого человека прийти сюда, и откуда он пришёл, или, может быть, приплыл? Андрею хотелось поговорить обо всём этом с Николаем, но он видел, с каким сосредоточенным лицом тот занимается завариванием чая и раскладыванием вафель и печенья в миске, и боялся своим разговором как-то его отпугнуть. А вдруг он просто не хочет с ним ни о чём говорить, догадываясь, что у Андрея будет к нему просьба о помощи?

Николай сам прервал затянувшееся молчание:

– Он там один?

Вопрос заставил Андрея вздрогнуть.

– Да, один.

– Плохо. Медведей нынче много. Что с ним?

Андрей с каждым вопросом всё больше удивлялся, как Николай смог догадаться о случившемся! Или он следил за ним в течение всего пути от проклятой горы? Да этого быть не может! Бред какой-то!

– Нога сломана, по-видимому. Его Виктор зовут. У него там палатка, дрова, еды на неделю… Но как вы узнали? – не выдержал Андрей.

– Где? – спросил Николай, будто не расслышав Андрея.

– По прямой – километров тридцать отсюда, по кривой…

– Понятно, все пятьдесят… На Эймнахе?

– Нет. На Сыни.

Андрей смотрел на Николая восхищённым взглядом, и ему очень захотелось, чтобы тот принял его в свой мир, поверил и помог. Он переживал, что говорит как-то не так, слишком заискивающе или, наоборот, притворно равнодушно.

– У тебя ещё кружка есть? – неожиданно спросил Николай.

– Да, – с готовностью ответил Андрей.

– Неси, я наливаю.

– А может, заварить картошки или каши? Это можно быстро сделать! – предложил Андрей, надеясь с помощью какого-нибудь занятия немного успокоиться и найти ключ к разговору с этим удивительным и непростым, как он уже успел понять, человеком.

– Нет, Андрюх, давай сейчас чай с вафлями, а потом я рыбы наловлю, и пообедаем уже по полной программе… Я ведь сюда на рыбалку пришёл. Ты тут хариуса ловил? – вдруг спросил Николай.

– Ловил. Недели две назад, когда мы в горы шли. И хариуса, и ленка.

– Хорошо. Бери вафли!

Андрей взял кружку, вафли и сел на пороге избы. Николай пристроился на бревне неподалёку. Казалось, он уже позабыл о том, что у Андрея стряслась беда, не чувствовал, что все мысли его там, в горах, у оставленного с переломанной ногой Виктора! «Какая на хрен рыбалка! – не терпелось крикнуть Андрею. – Мне товарища вытаскивать надо. Ты что, не понимаешь?» Но Андрей сдержался и молча, маленькими глоточками, пил горячий чай.

Наконец, Николай посмотрел Андрею в глаза:

– Ладно, я пойду. За обедом потолкуем обо всём. Лодку зачем заклеиваешь? Вниз по реке собираешься?

– Да. Вещей много, а как ещё?

– Если вещей много, то никак, – сказал Николай, вставая. Потом он взял свой мешок и не спеша пошёл в сторону Эймнаха. Пошёл как ни в чём не бывало, ни разу не оглянувшись на ошарашенного Андрея, застывшего с надкусанной вафлей в руке.

– Никак… – повторил Андрей тихо. – Он пошёл на рыбалку…

День сегодня, как и надеялся Андрей, был тёплым, солнечным. Но от бессонной ночи и вчерашних кошмаров он буквально валился с ног. Казалось, что всё происходит в каком-то странном сне или разыгранном кем-то спектакле. И он чувствовал себя персонажем этого спектакля, управляемым невидимым режиссёром, его изощрённой творческой фантазией, в которую его, Андрея, посвящать никто не собирался. И каждый новый поворот сюжета был неожиданным, необъяснимым, вызывал удивление и испуг. Андрею необходимо было поговорить! Ему нужен был собеседник, чтобы излить ему все свои переживания, сомнения, рассказать о том, что случилось там, в горах. Но по воле сюжета собеседник почему-то ушёл ловить рыбу. И смысла этой очередной сцены он никак не мог понять…

Нагрев в большом котелке воду, Андрей начал мыться. Мешали забинтованные руки, но в целом банно-прачечные мероприятия прошли успешно. Стало легче, мысли потекли своим привычным чередом, и он решил всё-таки немного поспать. Он вытащил туристический коврик, расстелил его на полянке рядом с избой, положил под голову мешок с одеждой и вскоре отключился. Организм требовал отдыха, и Андрей уснул спокойным сном без кошмаров и навязчивых видений.

Когда он очнулся, на костре жарились рыбьи потроха, в котелке кипела вода, а Николай солил пойманного хариуса. Улов его был небогатый: шесть небольших хариусов. Но вид рыболова красноречиво говорил, что он доволен.

– Давай, я заварю картофельное пюре и суп какой-нибудь из пакета сделаю, – предложил, подымаясь, Андрей. – Я сто лет не обедал нормально!

– Давай! – радостно ответил Николай. – К пюре у нас тут рыбный деликатес, – и он кивнул головой на маленькую сковородку, в которой шкворчали потроха.

Андрей никогда не видел, чтобы жарили все внутренности хариуса так, как это делал Николай. От сковороды исходил аромат, и он понял, что подобное блюдо – не только знак бережливости и экономии, но и гастрономическое новшество, которое на будущее следует иметь в виду.

Через пятнадцать минут обед был готов. Николай предложил перенести всё в избу и поесть там.

– Под открытым небом пообедать мы ещё успеем, надо пользоваться крышей над головой! – сказал он с улыбкой.

Жареные потроха оказались действительно настоящим деликатесом! И вообще, Андрей ел с аппетитом – много и долго. Николай ему в этом ничуть не уступал. Жизнь в тайге заставляет ценить редкие минуты радости, в том числе и от поглощения пищи. Андрей был вымытый, постиранный, а теперь ещё и сытый! И у него вновь начали закрываться глаза. Все мышцы расслабились, голова приятно кружилась от неожиданно обильной еды, а Николай с каждой минутой казался ему всё более приятным и близким. При внешне бедном, почти нищенском виде, в нём чувствовались интеллигентность, ум и мудрость человека, многое в своём веку повидавшего. И постепенно в Андрее крепла надежда, что Николай ему поможет.