Антонио ушел к друзьям, как договаривались. В казино они поболтали за бутылкой или двумя вина, а затем разделились, отправляясь по своему выбору к игровым столам для бассетты, или зекинетты, или какой-либо еще азартной игры. Антонио за столом с высокими ставками постоянно выигрывал у игрока, сидящего напротив. Как он понял через некоторое время, это был Филиппо Селано. Хотя оба были в масках и соблюдали правило полного молчания за столами, он догадался, что каким-то образом враг его тоже узнал, поэтому игра была такой яростной.

Намеренно Антонио делал ставки еще выше и по-прежнему выигрывал. Люди начали собираться вокруг, чтобы посмотреть на этот феноменальный успех, и он мог сказать по раздражительности своего соперника, что печально известный характер Селано стремительно накалялся. С финансовой точки зрения для Филиппо не имело особого значения, что он уже потерял целое состояние, но проигрыш именно Торриси был оскорбительным, и он не мог вынести это. Нанесенный ему ущерб мог положить начало очередному противоборству с членами семьи Торриси, но он не предвидел такого мелкого конфликта или не знал, что это может воспламенить его так же сильно, как удар по лицу.

Антонио выиграл еще раз. Его глаза ликующе танцевали в прорезях для глаз его маски, когда он читал злую ярость во взгляде через стол. Теперь даже зрители догадались, кто они были, и прошел слух, что Торриси и Селано мерились силой за картами. Другие столы опустели, когда толпа окружила двух врагов.

Когда последний из золотых дукатов Селано перешел через стол к Антонио, он сгреб деньги в одну из кожаных сумок, предоставляемых заведением, затем поднялся, поклонился своему оппоненту и с жестом презрения бросил одну золотую монету в сторону Селано.

С ревом Филиппо Селано вскочил на ноги, сбив на пол стул, и вышел широкими шагами из казино. Антонио остался победителем на поле боя. Люди аплодировали, друзья хлопали его по спине. Победоносно размахивая сумкой с золотом, Антонио ушел, обвив рукой талию куртизанки.

Позже той ночью, когда куртизанка проснулась и лениво, как кошка, потянулась, она увидела, что он стоит у своей кровати, одетый и готовый уйти. Он открыл кожаную сумку с выигрышем и высыпал все монеты вокруг того места, где она лежала, создавая постель из золота. Девица с горящими жадным восторгом глазами села и стала прикладывать пригоршни блестящих монет к своим голым грудям.

Смеясь, он вышел из ее апартаментов и отправился домой. Было темно, не один раз крысы перебегали ему дорогу. Он не боялся нападения грабителей. Мелкие преступления скорее совершались в толпе. В высших слоях общества вместо этого использовались взятки, мошенничество и предательство.

Последняя улица вывела его на площадь, где он без предупреждения был ослеплен пылающими факелами и услышал безошибочный свист вынимаемых рапир. Когда его рука метнулась, чтобы достать рапиру, и его зрение прояснилось, он понял по росту и широким плечам замаскированного человека впереди группы, что это Филиппо Селано.

— Что это? — яростно спросил Антонио.

— Ты обманул меня в карты, Торриси!

Это было смертельное оскорбление, и теперь дело могли уладить только мечи. Антонио почувствовал предупреждающий укол рапиры другого врага между своими лопатками. Это подсказало ему, что у него нет возможности стать спиной к стене, чтобы лучше защитить себя. Быстро глянув через плечо, он увидел, что Элвайз Селано поймал его в ловушку и на его худощавом лице играет жестокая усмешка.

— Теперь ты попался, Торриси!

Разъяренный, Антонио повернулся.

— Ну, тогда подходите! — Он угрожающе взмахнул рапирой. — Попытайтесь пронзить меня все одновременно, если в этом заключается ваша трусливая цель!

Он решил броситься вперед при их приближении и занять более выгодную позицию, но Филиппо, еще больше воспламененный этим проявлением пренебрежительного равнодушия, сделал знак своим соратникам отступить.

— Это дело должно быть улажено между нами двумя! Никто больше не собирается проливать твою кровь! Только я должен получить это удовольствие!

Он подался назад в сквер, снимая дамасский жакет и бросая его вместе с треуголкой одному из друзей, в то же время оставляя маску на лице. Люди услышали повышенные голоса, и в окнах начал вспыхивать свет. Появились несколько поздних бражников, возбужденных предполагаемой дуэлью. Четверо мужчин, по-прежнему держа веера карт в руках, появились в освещенном дверном проеме. Видя, что Антонио никто не сопровождает, они положили карты в карманы и поспешили вперед. Антонио узнал самого старшего мужчину и приветствовал его.

— О, Гауло! Ваши услуги здесь понадобятся.

— Это вы в бауте, синьор Торриси? — спросил доктор, узнав голос Антонио. — Двое моих друзей выступят в качестве ваших секундантов.

Один из них взял шляпу Антонио и плащ. Два замаскированных дуэлянта стали лицом друг к другу у колодца в середине площади. Пламя горящих неровным пламенем факелов зловеще освещало их красноватым светом. Оба знали, что будут сражаться насмерть.

Хмуро они приветствовали друг друга своими рапирами. Затем с первым звуком удара стали о сталь началась дуэль. Двое мужчин были в ужасной ярости, они сражались с жестокостью, от которой быстро собравшаяся толпа затаила дыхание. Во время первых нескольких выпадов у Филиппо было ранено плечо, а у Антонио порван и запятнан кровью рукав рубашки. Быстро и ловко они наносили и отражали удары. Однажды Антонио споткнулся о колодец, и Филиппо чуть не убил его, но он вовремя отскочил. Кровь начала покрывать плиты тротуара, и толпа стала более шумной, подбадривая и крича, как будто присутствовала на петушиных боях. Мелькали тонкие лезвия и бряцали богато украшенные рукоятки, когда сходились дуэлянты. Пот струился по лицам, рубашки прилипли к телам, пропитавшись потом и кровью.

Дуэлянты начали уставать, да и раны, которые они нанесли друг другу, давали знать о себе. В толпе заключались пари на победителя. Несколько женщин закричали, когда клинок Филиппо прошел через левое плечо Антонио. Антонио зашатался, видя, что его соперник готовится перерезать ему горло. Он парировал удар и, собрав свои силы, вонзил свой клинок в ребра Филиппо. Кровь потекла струей, и, когда Антонио, шатаясь, отошел назад, он увидел, что Филиппо согнулся и упал, растянувшись у его ног.

Антонио остался стоять, качаясь, слишком изможденный, чтобы двигаться. Доктор поспешил к упавшему мужчине. Уголком глаза Антонио увидел блеск стилета и понял, что один из Селано намеревается убить его. Зная, что его жизнь зависит теперь от быстроты его ног, он не обратил внимания на крики своих секундантов, которые хотели позаботиться о нем, и стал проталкиваться через толпу. Женщины кричали, а мужчины свистели, когда он прокладывал себе дорогу среди них, пачкая их одежду своей кровью. Затем толпа сомкнулась за ним, не пропуская его преследователей. Он бы никогда не поверил, что у него все еще оставались силы для того, чтобы бежать, но, хотя он иногда спотыкался, прошло немного времени, и он достиг бокового канала, где увидел фонарь приближающейся гондолы. Он сделал гондольеру знак рукой и почти рухнул на борт.

Мариетта уже крепко спала, когда послышался легкий стук в ее дверь. Проснувшись, она увидела горничную со свечой у своей кровати.

— Что случилось, Анна? — спросила она, откидывая назад копну своих волос, но, прежде чем горничная могла ответить, Мариетта случайно посмотрела на открытую дверь и тут же вскочила с пронзительным криком при виде покрытого пятнами крови Антонио. На секунду она подумала, что это Доменико.

— Милостивые небеса! Что случилось с тобой, Антонио?

Она прижала руки к груди. Ее сердце тяжело билось, и она дрожала от потрясения. Он сделал шаг вперед, она увидела, что кровь струится по лицу из раны на лбу.

— Я не хотел тревожить тебя. Мои раны не так ужасны, какими они, возможно, кажутся. Больше всего болит левое плечо. Я не могу пользоваться той рукой.

— Ты дрался на дуэли! — обвинила она его, засовывая свои ноги в тапочки и надевая халат. — С кем?