- Привет, ну как нормалек съездил? - поинтересовался он, и тут же демонстративно зашмыгал носом, принюхиваясь. - Можешь не отвечать, чую, что все чики-пики. Штым от ханки на всю хату. Ты не готовил еще, что ли?

  - Когда? - Вопросом ответил, Антон. Надо было ополоснуться. Вот сейчас и начнем, ты как раз вовремя.

 Зайдя в ванную, скинув полотенце и натянув трусы, Антон, прошел на кухню. Достал с целофашки два рулончика.

  - На вот, просушивай один, а я займусь вторым.

 Свежим опием запахло еще сильнее. Недаром, Шмаль, сразу учуял, не успев зайти. Запах опия невозможно перебить. Бывало, отправляясь на пригородной электричке, и проходя по вагонам, Антон, безошибочно знал в каком из вагонов путешествуют торчки. Если, они, конечно, ехали с плантаря. Бинт, пропитанный соком опия, даже упакованный в целлофан, все равно пробивается наружу. Другой вопрос, что многие просто не знают, чем это так пахнет.

  - Да, ты как всегда на высоте,- с уважением заметил, Шмаль. Он уже закончил сушить свой кусок, и теперь калил его над газом. Бинт приобретал рыжеватый с темными подпалинами цвет. Закончив, он взял бинт за один конец, тот стоял, как фанера. Тем временем, Антон, закончил со своим, достал ножницы, порезал на три части и кинул в эмалированную, белую кружку. Налил воды, только чтобы покрыть содержимое, взял кружку пассатижами и стал держать над газом. Вода сразу закипела.

  - Ты давай, Витя, суши пока остальные, а я над нашей раскумаркой поколдую, - предложил, Антон. Он никогда не обращался к Шмалю, иначе, как по имени. И дело не в том, что тому не нравилось, как его дразнят. Скорее наоборот, нравилось, просто, Антон, со всеми так обращался. Достав пинцетом бинт из кружки, обжигаясь, он тщательно выжал его. Оставшееся, продолжал выпаривать.

  - Ты, помнишь, Юру, ну того, что в баре нас угощал пару недель назад? Так вот, я его сегодня на рассвете встретил.

  - Да ну, он что, тоже мачок резал? - Поинтересовался, Шмаль - вот бы не подумал никогда.

  - Нет, я уже с плантаря отходил. Знаешь поле вдоль канала, возле Радехова? За мной четверо быков увязалось, им меня не догнать, а тут наперерез еще двое выходят. Я думал стрелять придется, ну чтоб отпугнуть. И тут смотрю, а один из них, тот самый Юра. Я, привет, привет и ходу.

  - Всегда ты так, тянешь до последнего. Ну, что помешало на часок раньше уйти, а?

  - Люблю я это, ну ты сам знаешь, что тебе объяснять.

 Выход в кружке, тем временем выпарился, и на дне каталась тяжелая масса. Точными движениями, Антон, закатывал смолу.

  - Пожалуй, хватит, а ну посмотри, - он дал глянуть, Шмалю, хотя и без него знал, что все ништяк. Затем поставил кружку в заранее налитую миску с холодной водой. Прошел в комнату, заглянул в старенький шифоньер, и из внутреннего кармана пиджака достал пяти кубовый баян* с ангидридом.

  - Антон, поставь музыку, потихоньку,- донесся из кухни голос, Шмаля.

 Поставив пластинку с группой "Whitesnake",  Антон, вернулся на кухню. Вылил в кружку, которая к тому времени уже успела остыть один куб ангидрида, и обратным концом чайной ложки стал растирать кислый*. Затем опять взяв кружку пассатижами начал нагревать. Через десять минут все было готово. Ширка остывала в кружке. Вся процедура от начала до конца не заняла и получаса. Всего получилось пятнадцать кубов ядерного продукта. Антон, выбрал по два с половиной куба в каждый шприц, остальное пока оставил в кружке.

  - Держи, дружище, не отъедь только.

  - Прикалываешься, да? Да мне, половину, наверное, надо вмазать, чтобы отъехать, - возмутился, Шмаль.

 Но, Антон, уже не слушал. Он ушел в комнату, и там под негромкую музыку, укололся. Через пяток минут к нему присоединился, Шмаль.

  - Слушай, ты в Ковель сегодня не собираешься? - почесывая нос, спросил он у Антона.

  - А кто еще едет? - Заинтересованно спросил тот.

  - Ну, я конечно, потом Заряна со своим новым хахалем, и те двое залетных, что с Астрахани пару дней назад приехали.

 Этих залетных, как обозначил их, Шмаль, Антон знал уже давно. Отец с сыном. Они не первый раз приезжали на западную Украину, подзатариться маком. Оба работали по карману. Старший (Утенок) был молодчага. Антон, как то работал с ним на рынке. В тот раз вся его работа сводилась к тому, чтобы вовремя маякнуть тому, если вдруг в поле зрения окажутся опера, ну и принять покупку и избавиться от лопаты*. Утенок работал виртуозно, через сорок минут они покинули рынок, унося содержимое четырех бумажников.

  - Конечно, еду,- не раздумывая, сказал, Антон. Лишь бы только еще народу не подвалило, а то ведь никуда от них не денешься. Антоша, возьми меня с собой, - явно кого-то, передразнивая, протянул он.

  - Возьми, меня с собой, - запел вдруг, Шмаль, дурачась. - Пошли лучше на кухню, догонимся.

 Время было еще раннее, пойти собственно некуда.

  - А давай, прогуляемся на Буг, - предложил вдруг, Антон, - давненько, я не купался, с прошлого года. Как то все некогда было. Так и лето пройдет незаметно. Зимой сожалеть будем.

  - За себя говори - отозвался, Витя, я вот недавно с Заряной и ее кавалером ходили загорать.

  - Да ну, - удивился, Антон, - расскажи поподробнее. я ведь его совсем не знаю, где она его откопала? Сарказм, с каким он произнес, объяснялся тем, как выглядел, этот новый кавалер. Ниже Заряны на пол головы, полный, если не сказать, что толстый, и, несмотря на молодость уже с изрядной плешью. Этот молодой человек, ну явно не походил на тех парней, с которыми она встречалась раньше.

  - А я, как то не интересовался - ответствовал Шмаль. - Встретил их позавчера, они как раз на Буг направлялись, пригласили с собой. Взяли сухого пару пузырьков, раскумариться у них было, вот мы целый день на пляже и жарились. Перекинулись пару раз в картишки. По ходу он шпилевой*. В руках, что-то такое, как сдает, как карты смотрит и без всяких понтов. Просто видно, что это его.

  - Ну, это многое объясняет. Шпилевой, значит почти наверняка, бродяга, а Заряна общается только с таким контингентом. А где познакомились?

  - Она у него лопату потянула - Шмаль ухмыльнулся - он просек это дело, подождал, а потом за руку хвать. Заряна, в своем репертуаре, лопату выронила, и уже собралась верещать, мол, что вы гражданин пристаете. А он ей, уходим, тебя мусора пасут. Вон видишь, коваленок* стоит, справа от тебя, прислонился к ларьку, типа ожидает кого то. Она притихла, я говорит, вроде всех ковалят знаю. Он объясняет, это новенький, перевели, откуда-то с района. А дело, как ты уже понял, было на Краковском в Львове.

  - Ага, ты совсем не интересовался, а разложил всю информацию по полочкам - засмеялся, Антон - зовут, как его?

  - Семен.

  - Видимо, парняга стоящий, фуфло Заряна, за собой не стала бы таскать.

  -А, я о чем говорю - поддакнул Шмаль.

  - Ну да, ну да - Протянул, Антон - значит, говоришь, они тоже в Ковель собрались? Что же поедем вместе, все веселее будет, как раз познакомимся поближе. А сейчас пошли купаться.

 Взяв с собой покрывало, кинув в пакет полотенце, начатую книгу Габриеля Маркеса "Сто лет одиночества", вышли из дома. Заглянули в магазин, который располагался в то же доме, где жил Антон. Они прикупили пива, сигарет, и не спеша направились в сторону речки.

Вышли за город, перешли пустырь, затем железную дорогу. Впереди раскинулся настоящий городок из самопальных построек. Каждый домик был окружен высоким деревянным забором. Все заборы соединялись друг с другом, образуя причудливое, местами чуть ли не абстрактное архитектурное образование. Антон подумал,  наверное, вот так выглядели древние поселения. Узкой улочкой, которая вилась между заборами, а направление тоже задавала прихоть застройщиков, они пробирались на другую сторону этого фантастического селения.

  - Вот, ведь если полыхнет, что скажешь? - Поинтересовался, Шмаль.

  - Бог даст, не полыхнет, - Антон помолчал - сколько лет уже, и все разрастается и разрастается. Может, Господь, бережет этих людей.